Синий взгляд смерти - Вера Камша

— Мой генерал, доброе утро!

— Доброе утро!

— Доброе утро, Ариго. А денек-то обещает быть славным...

Доброе утро... Доброе...

Где-то там, позади, готовятся к бою бергеры. Невозмутимый Ойген раздает приказы невозмутимым же полковникам, вещает и тычет пальцем в сторону «паршифых фаритоф» Ульрих-Бертольд, торжественно обнимаются и разъезжаются по своим полкам остальные Катершванцы. Бергерам ждать дольше других, они — последний резерв на случай прорыва, а прорыв при таком перевесе где-нибудь да будет.

— Мой генерал, Маллэ начал выдвижение и просит подтвердить диспозицию.

— Подтвердите.

— Но, маршал...

— Подтвердите. — Две ловушки подряд неплохо отучают от самодеятельности, и все же, бросаясь на помощь марагам, Поль-Жозеф был прав. Лучше потерять корпус, чем веру в то, что тебя не оставят, надо только продержаться...

— Пошлите к Маллэ. Поддерживать постоянную связь с Райнштайнером.

Так им будет спокойней. Обоим. Бергеры будут меньше думать о заварухе на правом крыле, где их нет, а Маллэ — чувствовать за спиной силу.

— Мой генерал, Маллэ выходит на указанные позиции.

— Хорошо.

Вокруг левого, Болотного, кургана выстраиваются полки, а дальше, сразу за ними, начинается эта проклятая низина... Хотя почему «проклятая»? Пусть вчера поганая грязь сковала сперва марагонцев, а потом и Варзова, сегодня Маллэ может не бояться, что его обойдут. А вот кому бояться надо, так это самому генералу Ариго!

Открытое пространство между Лысым курганом с дорогой и тянущимся на десяток хорн к северу густым, мрачным лесом, который мараги почему-то обозвали «Светлой рощей», — отнюдь не тот ландшафт, о котором мечтают обороняющиеся. Слегка утешает, что пробираться «светлой» чащобой в обход можно целый день, да и обойдя, топать по открытому полю не меньше хорны... Именно это пришлось объяснять вчера юным стратегам в ответ на «а почему бы нам... как маршалу Алва в Надоре...». Жермон ничего не имел бы против, если б подобную глупость совершили дриксы. Как раз к закату и поспели бы, только от Бруно таких подарков не дождешься, тем более тащиться через лес не обязательно, для конницы места хватит.

В том, чтобы вытащить трубу и оглядеть свой собственный фланг, ничего зазорного не было, и Жермон, отгоняя тревогу, внимательно, очень внимательно смотрел, как за Лысым скапливается основная масса талигойской кавалерии. Десять тысяч... У Бруно — немногим больше, но Талиг славен конницей со времен Шарля Эпинэ! Нет, на поле перед Светлой рощей дриксам победы не видать.

Тяжелое дыханье за спиной было лучшим, что Жермон слышал в своей жизни.

— Молодец, что дождался. — Припозднившийся фок Варзов, наверстывая упущенное, явно взял курган штурмом, чего лучше было не делать.

— Время еще есть, — почти не покривил душой Ариго, — отсюда до места и шагом-то четверть часа.

— Можешь не торопиться. В отличие от Энтони... Не будем никого пугать, но ночью меня крепко скрутило. Сейчас вроде ничего. Лизоб говорит, дело не в сердце, а, погоди-ка... в «душевном напряжении и дурных эмоциях». Вот так-то! Лекарь он дельный и вроде не врет, но лучше тебе быть со мной. Если что, потянешь и центр, и... вообще все. Понял?

— Да.

— Пошли за Давенпортом. Знаешь, где он?

— Сейчас, наверное, у Вейзеля. Мы решили... действовать согласно диспозиции, не дожидаясь...

— И молодцы! А вот и наши голубчики. Появились.

Действительно, в свете уже приподнявшегося над горизонтом солнца на дальнем конце Мельникова луга, за Ворслунне, зашевелились пока еще расплывчатые темные пятна — армия Бруно выходила на исходные позиции. Только выходила, а ведь надо еще построиться, пройти весь луг, подтащить и установить пушки. Часа два до начала сражения точно есть. До Лысого раз двадцать доберешься.

— За Давенпортом послано?

— Да.

Бруно пока что вел себя так, как от него ожидалось, — медленно, без суеты и спешки, под прикрытием кавалерийской завесы разворачивал свои полки. Картинно разворачивал, Пфейтфайер был бы удовлетворен. Зрелища с лихвой хватило до появления Давенпорта. Энтони почти бежал, умудряясь при этом выглядеть спокойным и чуть ли не счастливым. Значит, тоже думал, что станет делать, если старик не появится...

— Мой маршал... Разрешите доложить. На вверенных мне позициях все в порядке. Войска выдвигаются согласно диспозиции.

— Вижу. — Вольфганг уже отдышался и выглядел почти как всегда. — Энтони, я меняю Ариго на вас. Отправляйтесь на правый фланг и держитесь, хоть бы на вас навалилась вся кесарская гвардия. Поняли?

— Да, мой маршал. — Ни вопросов, ни удивления. Выслушал приказ, собрал своих адъютантов и пошел к лошадям.

— Пойди проводи. Хочешь, объясни, в чем дело, не хочешь — как хочешь.

— Я скажу.

Объяснения Давенпорт выслушал так же, как пятью минутами раньше приказ, даже, пожалуй, спокойнее.

— Вы как будто все знали заранее.

— Вы бы тоже догадались, окажись на моем месте. Я имею в виду задний склон... Я видел, как маршал поднимается на курган. Он шел очень медленно, и он слишком задержался, чтобы быть в порядке, а вы у нас сейчас лучший... Если что, меня заменит Берк.

— А меня — Райнштайнер.

— Ожидаемо. Но пусть этого не случится.

— Пусть. Надеюсь, с Карсфорном у вас сложится удачно, Гэвин — начальник штаба, каких поискать.

— Догадываюсь. Мы сталкивались в девяносто пятом... Нет, в девяносто четвертом. Карсфорн уже тогда предпочитал седлу карту. Мой Дарави попроще, но рассчитывать на него можете смело. Он тоже видел, как поднимался маршал...

— Понятно. Вы так и не встретились с Чарльзом?

— Перед боем? Дурная примета.

— Простите, забыл.

— С чего вам помнить, у вас нет сыновей. Удачи!

Небольшая кавалькада кентером уходила вправо. Давенпорт справится, в обороне он ничем не хуже Ариго, как и Шарли ничем не хуже в нападении. Вот только Энтони слишком пехотинец, а Шарли — слишком кавалерист... Смогут ли они оба удержать в голове сразу и артиллерию, и пехоту, и конницу? А, что теперь гадать. Все предчувствия и гадания кончились с подходом Бруно, теперь только драться.

2

— До встречи, сударыня! Благодарю вас.

Если капитану Гастаки кто-то и целовал при жизни руку, она об этом явно забыла. Подобного потрясения Валме наблюдать еще не доводилось; виконт не мог его не усугубить и тоже приложился. Ничего особенного, будто папенькин любимый сыр из молока буйволицы чмокнул. Теперь мертвый капитан, не отрывая взгляда от поцелованной лапы, медленно влипала в стену из булыжников, у которой какой-то болван то ли удавился, то ли не тем поклялся. Подглядывать за женщинами в интимные мгновенья бестактно, и виконт повернулся к Алве.