На фронтах «холодной войны». Советская держава в 1945–1985 годах - Спицын Евгений Юрьевич

Между тем в конце января 1977 года к власти в Вашингтоне приходит новая Администрация президента Дж. Картера, где ключевую должность президентского советника по нацбезопасности занял этнический поляк и ярый антикоммунист и антисоветчик Збигнев Бжезинский, который еще летом 1966 года стал директором Института по вопросам коммунизма при Колумбийском университете. Практически сразу при вступлении в должность он поручает новому директору ЦРУ адмиралу С. Тернеру «разработку комплексного плана “опрокидывания” социалистического строя в Польше» и сразу подключает к этой работе крупнейший американский центр стратегических и политических исследований, который специализировался на разработке многих подрывных операций, — «Рэнд корпорейшн»[1122].

Вероятно, уже к декабрю 1977 года «Рэнд корпорейшн» завершил свою работу, поскольку именно тогда состоялся официальный визит Дж. Картера в Варшаву, в ходе которого он и З. Бжезинский встречались с лидерами рабочих протестов и рядом крупных деятелей оппозиции. А уже в конце января 1978 года президент Дж. Картер своим секретным распоряжением № 12036 создает в недрах Совета Национальной Безопасности специальный Координационный комитет по разведке и назначает его главой того же З. Бжезинского. Наконец, 17 марта он представляет на утверждение президента готовый план дестабилизации Польши, отправной идеей которого стала констатация того факта, что именно она «является самым слабым звеном» среди всех держав социалистического лагеря в Восточной Европе. Чтобы поскорей разжечь «польский пожар», по задумке самого З. Бжезинского, необходимо было: а) принудить польские власти «к уступкам в области прав человека» для обеспечения «еще большей свободы действий антисоциалистических подпольных группировок»; б) всеми доступными методами «расширять влияние католической церкви»; в) поосновательнее использовать «влияние польских эмигрантов» в Европе и США. Главным же рычагом воздействия на высшее польское руководство, как полагал сам З. Бжезинский, должна стать «критическая финансовая задолженность» Варшавы всем своим западным кредиторам, поскольку к началу 1980-х годов она «будет вынуждена выплачивать 90 % своих доходов от экспорта на покрытие внешних долгов, которые достигнут суммы в 18–20 млрд. долларов»[1123].

В завершающей части данного плана были представлены и два возможных варианта программы действий польской контрреволюции по захвату власти в стране. В качестве первого, более предпочтительного варианта предлагался проект «тихой контрреволюции» — создания коалиционного правительства в составе «умеренных коммунистов, независимых экономистов, деятелей оппозиции и представителей церкви». Но при формировании такого «плюралистического» правительства как некого промежуточного шага «процесс разложения будет длительным». Второй и менее желательный вариант прихода к власти подразумевал шаги по подготовке «антикоммунистического восстания». Как бы то ни было, но в любом случае Администрация США должна была активизировать свою работу по реализации этого плана, получившего кодовое название «Полония». Одновременно с подготовкой этого плана Комиссия по иностранным делам Сената США создала под председательством все того же З. Бжезинского специальный Координационный комитет по вопросам Польши, который сразу приступил к работе.

Первым и очень успешным шагом в этой работе стало избрание на римский престол первого за всю истории Католической церкви польского кардинала Кароля Юзефа Войтылы, принявшего после интронизации имя Иоанн Павел И. Надо сказать, что Вашингтон частенько прибегал к «услугам» папского престола для реализации разных целей и задач. Так, в мае 1978 года мамаша американского президента Лилиан Картер, будучи на аудиенции у римского понтифика Павла VI, передала ему личное послание от своего сына, в котором он призвал католическую церковь «более активно включиться в борьбу за права человека» в странах социалистического лагеря[1124].

Новый римский первосвященник, чье восхождение на папский престол стало возможным после очень странной смерти его предшественника Иоанна Павла I, занимавшего свой пост всего 33 дня, был известен тем, что еще в декабре 1970 года обрушился на польские власти с крайне резкой критикой за силовой разгон бастующих гданьских докеров. Однако для Вашингтона главным было даже не это, а то, что новый римский понтифик особое «отеческое» попечение стал проявлять к положению католической церкви во всех странах соцлагеря, и особенно в «матери-Польше». Поэтому его триумфальный визит на родину, состоявшийся в июне 1979 года, носивший не столько религиозный, сколько откровенно политический характер, неимоверно способствовал мощной консолидации всех антиправительственных и антисоветских сил[1125]. Кстати, не зря этого визита так боялись в Москве, и лично Л. И. Брежнев был вынужден аж дважды звонить Э. Гереку и требовать его отмены[1126]. Однако лидер ПОРП наивно полагал, что папа-поляк, напротив, станет самым «благоприятным фактором для сохранения политики “разрядки” и спокойствия в Польше и в Европе», чего по факту не произошло. Именно об этом Л. И. Брежнев вновь попенял Э. Гереку, когда по его приглашению ряд лидеров европейских соцстран слетелись, как он выразился, на «маевку» в Крым в июле того же 1979 года[1127].

Между тем сам Э. Герек, который к тому времени здорово сдал из-за болезни позвоночника, астмы и туберкулеза, по сути, стал терять все нити управления страной. В его ближайшем окружении первую скрипку стала играть группировка «компромисса»: Станислав Каня, Эдвард Бабюх и Станислав Ковальчик. В феврале 1980 года в Варшаве состоялся VIII съезд ПОРП, однако он «не смог выработать столь необходимую программу выхода страны из надвигающегося кризиса», так как все выдвинутые в ходе предсъездовской дискуссии предложения не получили никакой поддержки на съезде и не нашли отражения в его решениях. Более того, последние месяцы нахождения Э. Герека у власти наглядно показали, что в партийном аппарате и в силовых структурах недовольство его политикой достигло критической точки. Сам Э. Герек позднее вспоминал: «Тогда в руководстве был классический пат, мои противники думали о втором туре борьбы за власть, я — о необходимости единства руководства». В результате, оставшись чисто формально Первым секретарем, он уже потерял реальную власть, П. Ярошевич был выведен из состава Политбюро ЦК и отправлен в отставку с поста премьер-министра страны, а новым председателем Совета Министров ПНР был назначен Э. Бабюх.

Между тем в середине августа 1980 года в Гданьске на крупнейшей верфи им. В. И. Ленина вспыхнула очередная забастовка, в ходе которой был уже создан Межзаводской забастовочный комитет во главе с совершенно безграмотным, но крайне амбициозным электриком Лехом Валенсой, выдвинувшим так называемое «21 условие». Первоначально на переговоры с Комитетом был отправлен новый фаворит Э. Герека — кандидат в члены Политбюро ЦК вице-премьер Тадеуш Пыка, курировавший промышленность. Однако, сразу заняв очень жесткую позицию, он только усугубил ситуацию и был отозван из Гданьска, а всего через пару дней и вовсе отправлен в отставку, как и его «шеф», премьер-министр Эдвард Бабюх, которого на этом посту сменил секретарь ЦК Юзеф Пиньковский. Новым переговорщиком в Гданьске стал еще один вице-премьер Мечислав Ягельский, который после некоторых колебаний все же пошел на компромисс с лидерами рабочего протеста и 31 августа 1980 года подписал с ними «Августовские», или «Гданьские» соглашения, которые де-юре привели к легализации польского независимого профдвижения, в том числе пресловутой «Солидарности», созданной как раз в те дни. Кстати, еще за неделю до этих событий, 24 августа, сам Э. Герек позвонил Л. И. Брежневу и поставил его в известность, что он «уходит», а уже в начале сентября 1980 года состоялся Пленум ЦК ПОРП, на котором он был отставлен со своего поста и новым Первым секретарем был избран Станислав Каня[1128].