На фронтах «холодной войны». Советская держава в 1945–1985 годах - Спицын Евгений Юрьевич

Между тем 6 июня 1981 года ЦК КПСС направил в адрес ЦК ПОРП, чей Пленум был запланирован на 9 июня, письмо с настоятельной рекомендацией принять решительные меры против оппозиции. Однако С. Каня, выступавший с докладом, опять, вопреки мнению консерваторов, так и не решился на этот шаг. Тогда «партия бетона», вождями которой были три члена Политбюро и Секретариата ЦК — Стефан Ольшовский, Тадеуш Грабский и Мирослав Милевской, — бывшие кураторами всей идеологии и силовых структур, перешли в атаку. На IX съезде ПОРП, который состоялся в конце июля 1981 года, они добились отставки ряда самых ненавистных «либералов», в частности вице-премьера М. Ягельского. Однако и сами консерваторы понесли потери: вместе с ним в отставку был отправлен секретарь ЦК Т. Грабовский, которого Москва тоже рассматривала в качестве возможного «военного диктатора». Вместе с тем к тому времени члены высшего советского руководства, прежде всего Л. И. Брежнев, Ю. В. Андропов и Д. Ф. Устинов, уже остановили свой выбор на генерале В. Ярузельском, к которому у них возникла личная симпатия. Вероятно, окончательно вопрос о том, что именно он сменит С. Каню на посту лидера партии, обсуждался с Л. И. Брежневым на его даче в Крыму, куда они приезжали 14–15 августа 1981 года[1136]. Затем 27 сентября, вскоре после встречи А. А. Громыко со своим польским коллегой С. Ольшовским, Политбюро ЦК утвердило проект письма Л. И. Брежнева на имя В. Ярузельского.

18 октября 1981 года состоялся очередной Пленум ЦК ПОРП, на котором С. Каня, который к тому времени стал сильно злоупотреблять алкоголем, был отправлен в отставку, и новым Первым секретарем ЦК был избран действующий председатель Совета Министров и министр национальной обороны генерал армии Войцех Ярузельский, сконцентрировавший в своих руках всю высшую партийно-государственную и военную власть в стране[1137]. Через пару дней после этих событий в Москве состоялось совещание руководящего состава Министерства обороны СССР во главе с маршалом Д. Ф. Устиновым. Главком войск Варшавского договора маршал В. Г. Куликов вновь заявил, что без ввода союзных армий «ситуацию в Польше не поправить». Однако все остальные участники данного совещания, в том числе маршалы Н. В. Огарков и С. Л. Соколов и генералы армии А. А. Епишев и А. И. Грибков, высказались против подобного шага, что и решило его исход. После его окончания Д. Ф. Устинов уехал в Кремль на заседание Политбюро, где большинство его членов, включая М. А. Суслова и Ю. В. Андропова, тоже посчитали невозможным проведение «силовой акции в отношении Польши», даже «если к власти придет новое руководство, пусть даже социал-демократы, с которым», как заявил сам М. А. Суслов, «будем пытаться сотрудничать». В итоге маршал Д. Ф. Устинов дал прямое указание В. Г. Куликову и А. И. Грибкову сообщить В. Ярузельскому, что в настоящее время полякам «следует больше полагаться на собственные силы в восстановлении порядка в стране и не надеяться на то, что некий старший брат придет и обо всем позаботится»[1138]. Хотя еще 23 февраля 1981 года, выступая на XXVI съезде КПСС, Л. И. Брежнев заявил с трибуны: «Социалистическую Польшу, братскую Польшу мы в беде не оставим и в обиду не дадим». Об этом же говорил и М. А. Суслов 16 ноября 1981 года на очередном Пленуме ЦК в своем докладе «О Польском кризисе и линии КПСС», по которому было принято отдельное Постановление ЦК[1139].

Между тем 2–4 декабря 1981 года в Москве состоялось плановое заседание Комитета министров обороны стран Варшавского Договора, в центре которого, конечно, был «польский вопрос». Начальник польского Генштаба генерал брони Флориан Сивицкий предложил своим коллегам принять заявление от имени КМО «О положении в Польше» и осудить в нем «действия контрреволюции и вмешательство во внутренние дела Польши со стороны НАТО». Его активно поддержали министры обороны ГДР, ЧССР и БНР генералы армии Хайнц Гофман, Мартин Дзур и Добри Джуров. Однако главы военных ведомств ВНР и СРР генерал армии Лайош Цинеге и генерал-лейтенант Константин Олтяну, сославшись на отсутствие у них необходимых полномочий, не поддержали это предложение. Как позднее утверждал генерал армии А. И. Грибков, данное обстоятельство вызвало у В. Ярузельского полное недоумение и, заявив о том, что «союзники загоняют нас в безвыходное положение и оставляют одних», сам поставил вопрос о возможности ввода советских войск в том случае, «если ситуация в Польше станет критической»[1140].

Однако, как позднее уверял сам В. Ярузельский, его тревога на сей счет не осталась без внимания советской стороны, и уже 3 декабря маршал В. Г. Куликов, связавшись с ним по телефону, якобы оговорил возможность реализации подобной акции 8 декабря. О существовании такого плана ввода войск, правда намеченного на 14 декабря, в своем интервью одному из российских журналов говорил и генерал армии В. П. Дубынин, который в то время был командиром 8-й танковой дивизии в Белорусском военном округе[1141], хотя никаких других достоверных свидетельств на сей счет до сих пор нет. Между тем уже 7 декабря 1981 года по личному указанию Л. И. Брежнева в Варшаву вновь прилетел В. Г. Куликов, который в личном разговоре с В. Ярузельским и Ф. Сивицким передал им пожелание Москвы, что «стабилизировать обстановку в стране можно только через введение военного положения».

К тому моменту и сам В. Ярузельский уже окончательно пришел к выводу, что без введения военного положения не обойтись. Хотя, как утверждают ряд авторов (С. Я. Лавренов, И. М. Попов[1142]), решение о необходимости введения такого положения без обозначения конкретной даты было принято еще в середине сентября 1981 года на заседании Совета обороны ПНР. Правда, тогда С. Каня, остававшийся еще Первым секретарем ЦК, всячески уходил от начала его реализации. Но уже 17 сентября из Москвы было получено, по сути дела, директивное письмо ЦК КПСС «Тенденции развития обстановки в Польше и направления наших возможных действий», где откровенно говорилось о необходимости решительных шагов «для предотвращения утраты завоеваний социализма в Польше». И с этого момента в Министерстве национальной обороны началась конкретная работа по разработке такого плана, которую возглавил генерал армии Ф. Сивицкий. Хотя секретарь ЦК К. В. Русаков, который в начале декабря 1981 года вернулся из Польши, ссылаясь на сведения, полученные нашим послом Б. И. Аристовым, заявил о том, что якобы сам В. Ярузельский, выступая перед первыми секретарями воеводских комитетов партии, «не дал ясной и четкой линии, что все-таки будет в ближайшие дни», хотя в кулуарах этого совещания назывались три возможные даты введения военного положения в стране — 12, 13 и 20 декабря. Более того, 9 декабря Ю. В. Андропов и Д. Ф. Устинов по тому же поводу сами звонили польским коллегам М. Милевскому и Ф. Сивицкому, которые на их вопрос о том, «какие и когда намечаются меры», ответили: «Мы даже не знаем, что думает генерал». В итоге, как заключил Ю. В. Андропов, «получается, что или Ярузельский скрывает от товарищей план конкретных действий, или он просто уходит от проведения этого мероприятия»[1143].

Однако уже вечером 12 декабря 1981 года на всей территории Польши была отключена вся телефонная связь, а в полночь 13 декабря во все польские города вступили армейские части. Ранним утром по польскому телевидению выступил сам В. Ярузельский, который объявил гражданам страны о введении военного положения для того, чтобы «связать руки авантюристам, прежде чем они столкнут Отчизну в пучину братоубийственной войны». Он объявил, что с этого дня вся полнота власти переходит к Военному совету национального спасения (ВСНС) в составе 23 человек. Его председателем стал сам Войцех Ярузельский, а членами — начальник Генштаба генерал армии Флориан Сивицкий, министр внутренних дел генерал брони Чеслав Кищак, заместители министра национальной обороны генералы брони Эугениуш Молчик, Збигнев Новак и Тадеуш Тучапский, начальник Главпура генерал дивизии Юзеф Барыла, главком ВМС адмирал Людвик Янчишин, главком ВВС генерал дивизии Тадеуш Крепский, главком ПВО генерал брони Лонгин Лозовицкий, а также командующие Варшавским, Силезским и Поморским военными округами генерал брони Влодзимеж Олива и генералы дивизии Генрик Рапацевич и Юзеф Ужицкий, министр горнорудной промышленности и энергетики генерал дивизии Чеслав Пиотровский, министр администрации и экономики генерал дивизии Тадеуш Хупаловский и другие[1144].