Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси - Лев Черепнин

Итак, усобицы среди представителей тверского княжеского дома и политическая борьба между великими князьями московским и тверским в 1367–1368 гг. содействовали углублению классовых антагонизмов.

Осенью 1368 г. московский великий князь, подготовив военные силы, устроил нападение на Тверь («събрав воя многы и посылал рать на князя великаго Михаила Александровича тферьскаго…»). Последний бежал в Литву и стал уговаривать литовского князя Ольгерда Гедиминовича, женатого на его сестре, организовать поход на Москву («многы оукоры изнесе и жалобы изложи, прося помощи собе и оборони, дабы сътворил месть его въскоре, паче же вабячи и зовучи его ити ратию к Москве»). В качестве посредницы в переговорах выступала сестра тверского князя, являвшаяся женой князя литовского (Михаил Александрович «и сестру свою научая глаголати…» Ольгерду).

Это был период, когда литовские князья перешли к активной агрессивной политике в отношении Московского княжества. Ольгерд вмешался в борьбу между московским и тверским князьями. Вместе с другими литовскими князьями (своим братом Кейстутом Гедиминовичем, племянником Витовтом Кейстутовичем и пр.), «събрав воя многы и подвижася в силе тяжце», он двинулся «ратию» к Москве. Поход на Русь литовских войск в 1368 г. описан в различных летописных сводах примерно одинаково, только с неодинаковой полнотой. Наиболее полное изложение дают Рогожский летописец (в статье «О первой Литовщине») и Симеоновская летопись, текст которых лег затем в основу Никоновской летописи.

Летописцы определяют тактику Ольгерда как тактику внезапного нападения. Он обычно вел подготовку к наступлению на другие государства втайне («в таю»), скрывая свои намерения как от собственных воинов, так и от купцов и от иностранцев, находившихся в Литовском княжестве, с тем чтобы слухи об его замыслах не проникли в ту страну, с которой он собирался воевать. Летописцы подчеркивают, что военные успехи Великого княжества Литовского при Ольгерде объясняются не столько перевесом литовских вооруженных сил над войсками других стран, сколько его умением воевать («не токма силою, елико умением воеваше», «воюя хитростию и скрадывая»). Очевидно, военный опыт Литовского княжества, сильно выросшего за счет завоеваний, привлекал внимание наиболее вдумчивых представителей феодального класса на Руси. В то же время в различных летописных сводах описание военных приемов, к которым прибегал Ольгерд, сопровождается разными оценками и эмоциями. Если в Рогожском летописце и Симеоновской летописи речь идет об умелом использовании литовским князем наличных военных сил и о разумном соблюдении им военной тайны, то в Ермолинской, Воскресенской и других летописях ударение делается на коварстве Ольгерда, его «злохитрии», «кознях»[1814].

В 1368 г., по летописным сообщениям, Ольгерд, как и обычно в таких случаях, держал в секрете план похода на Москву. По рассказу русских летописей, великий князь Дмитрий Иванович якобы ничего не знал о готовящемся на Русь наступлении военных литовских сил («…и тогда в то время князю великому того не ведущу и про то ему вести не было, оже Олгерд идеть нань силою многою…»). Надо сказать, что данная летописная версия не внушает доверия. Тверской великий князь Михаил Александрович в 1368 г. не в первый раз бежал в Литву. Он уже побывал там в 1367 г. и приводил с собою оттуда литовскую рать. Это не могло не быть известным московскому правительству. Поэтому то, что летописи говорят о неожиданности для московского великого князя прихода литовского войска в 1368 г., объясняется, вероятно, желанием оправдать нерасторопность русских войск и неумение подготовиться к встрече с неприятелем (а может быть, и недостаточность военных ресурсов).

Когда Ольгерд во главе литовских вооруженных сил уже приблизился к границе с Русью («…приближися близь перерубежиа Литовьскаго…»), весть о наступлении Литвы дошла, наконец, до московского великого князя. Он спешно разослал грамоты по ряду городов с предписанием о присылке воинов для отпора неприятелю («…повеле въскоре россылати грамоты по всем городом, и по всему княжению великому нача съвокупляти воя»). Но было уже поздно. Для сбора войска «по всему княжению великому» времени не хватало («…но ничто же успеша, не поспела бо тогды никотораа рать из далних мест приити»). Пришлось наскоро сформировать «сторожевой полк» из великокняжеских слуг, находившихся в данное время в Москве («…елико воин обретошася тогда в граде…»). Этот полк во главе с великокняжеским воеводой Дмитрием Мининым и воеводой серпуховско-боровского князя Владимира Андреевича — Акинфом Федоровичем Шубой был послан навстречу («в заставу») Ольгерду. К полку присоединились рати из московских волостей, Коломны и Дмитрова.

Войдя «в пределы области Московьскыя», литовские захватчики подвергли страшному разорению пограничные районы (стали их «жещи, сечи, грабите, палити, плените»). Во время столкновения («на стрече») с литовскими полками погиб князь Семен Дмитриевич Стародубский, по прозвищу Крапива. В Оболенске был убит литовцами князь Константин Юрьевич Оболенский.

21 ноября 1368 г. на реке Тростне произошла встреча литовского войска со сторожевым московским полком. Он был разбит, воеводы убиты. Подвергая «истязаниям» пленников, Ольгерд выспрашивал их, где находится великий московский князь и какой военной силой он располагает. Узнав, что князь Дмитрий Иванович в Москве и что он не успел собрать достаточно воинов («…рати все не убо бе поспели собратися к нему…»), Ольгерд стал смелее двигаться вперед («начат подвижнее быта, поострив силу свою и много дързновенье въсприим…»). Литовские полки быстро подошли к Москве и расположились вокруг города.

Готовясь к осаде Москвы, великий князь Дмитрий Иванович приказал сжечь Московский посад («примета, ради»). Все, кто находился в городе, заперлись в Кремле. Кроме Дмитрия Ивановича, в Москве находились князь серпуховско-боровский Владимир Андреевич, митрополит Алексей «и прочии князи и бояре и вси христиане». Совершенно ясно, что, раз все князья оказались в осаде, значит, должного сопротивления Ольгерду на его пути к столице оказано не было.

Литовское войско во главе с Ольгердом простояло под Москвой трое суток, выжгло все пригородные места («останок загородиа все пожже»), церкви и монастыри, а затем отступило. Очевидно, сил у Ольгерда хватило для нанесения Руси внезапного удара, но не для длительной осады столицы Московского княжества.

На обратном пути Ольгерд со своими полками огнем и мечом уничтожали сельские поселения («волости повоева, села и дворы огнем пожже»), избивали и грабили мирных жителей, захватывали их имущество, угоняли скот («много христиан посече, и иных в полон поведе, а имениа их пограбиша, а скоты ину ту с собою отгнаша, и тако отидоша, а много зла створиша Христианом»).

Летописи говорят, что никогда еще литовские захватчики не наносили такого зла Русской земле, как во время нападения на нее, организованного Ольгердом. Это зло можно сравнить только с разорением, которое причиняли Руси татарские набеги. И в памяти летописцев, описывавших «первую Литовыцину», невольно встает «Федорчукова рать»[1815].

Поход на Русь, предпринятый в 1368 г. Ольгердом, ставил, по-видимому, своей целью, во-первых, оказать помощь тверскому великому князю в его борьбе с великим князем московским и содействовать усилению Тверского княжества за счет Московского, что было выгодно Литве, ибо Ольгерд действовал в союзе с Михаилом Александровичем тверским. Во-вторых, для Ольгерда это была первая серьезная военная разведка с целью испытать силы Московского княжества. Наконец, Ольгерд дал своим воинам возможность вдоволь пограбить русское население, а то, что нельзя было увезти с собой, велел предавать уничтожению, чтобы подорвать материальные ресурсы Московского княжества.

После похода Ольгерда московское правительство было вынуждено отказаться в пользу Михаила Александровича тверского от Городка и выморочных владений князя Семена Константиновича, относительно которых уже давно шел спор между тверскими князьями. Князь Еремей Константинович был выведен из Городка и выдан Михаилу Александровичу. Но княжеские усобицы в Тверской земле продолжались. Так, в 1369 г. из Кашина приезжал в Москву к митрополиту князь Михаил Васильевич с жалобой на тверского епископа Василия, очевидно, по делу все о том же наследстве после князя Семена Константиновича.

Отношения с Литвой у Московского княжества продолжали оставаться напряженными. В 1368 г., во время войны Ольгерда с Орденом, русские военные отряды из Москвы и Волоколамска «воевали Смоленскую волость». В 1370 г. князь Дмитрий Иванович «посылал воевать Брянска»[1816].

Новая война Московского княжества с Тверским, действовавшим опять в союзе с Литвой, падает на 1370 г. Судя по данным Рогожского летописца (отсутствующим в ряде сводов), Михаил хотел войны избежать и посылал в Москву тверского епископа для подтверждения мира («любви крепити»). Но московское правительство, отпустив епископа обратно в Тверь, вслед за ним в августе отправило объявление войны тверскому великому князю («а ко князю великому Михаилу послав, целование сложили…»). Большинство летописей не говорит о приезде в Москву тверского епископа и помещает лишь известие о разрыве московским правительством (по его собственной инициативе) отношений с Тверью.