Благословение Небожителей. Том 1 - Мосян Тунсю
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Процессия направилась дальше по тоннелю, непрестанно сворачивая. Младшие демоны, кажется, были весьма довольны тем, что им досталось столь ответственное поручение, при этом не забывали прикидываться большими начальниками, на каждом шагу покрикивая на пленников:
— Потише там, не вздумайте плакать! Если вы предстанете к столу нашего благороднейшего господина с зарёванными лицами, перемазанные соплями и слезами, он вам покажет, что значит «жизнь страшнее смерти»!
Что касается троих непревзойдённых среди Четырёх величайших бедствий, о них не ходило даже слухов о поедании человечины, лишь Лазурный Демон Ци Жун отличался подобной прожорливостью. Не удивительно, что и соратники, и враги в один голос насмешливо отзывались о нём «ни других посмотреть, ни себя показать»[3]. По всей видимости, тот единственный способ подобраться к Лазурному Демону, о котором говорил Хуа Чэн — затесаться среди его добычи на съедение. Се Лянь на ходу попробовал поймать ладонь Хуа Чэна, и когда коснулся её в первый раз, тот немедля окаменел и как будто попытался вырваться. Се Лянь, конечно же, это заметил, но сейчас ситуация была не та, чтобы задумываться о чём-то другом. Поэтому он лишь покрепче сжал руку Хуа Чэна и аккуратно написал на ладони одно слово: «спасти».
[3] Досл. — не вхож в высшее общество по причине невежества и узкого кругозора.
Раз уж они натолкнулись на пленников, Се Лянь считал своим долгом спасти несчастных. Поэтому и изложил Хуа Чэну дальнейшие действия, которые собирался предпринять.
Когда Се Лянь дописал слово, Хуа Чэн мягко сложил пальцы, сжав ладонь. Через некоторое время процессия вышла из тоннеля и оказалась внутри громадного грота.
В глаза Се Ляню тут же бросилось несметное множество чего-то чёрного, принц прищурился, но ещё не успел ничего разглядеть, как Хуа Чэн схватил его запястье и на тыльной стороне ладони написал: «Осторожнее. Не задень головой».
В самом начале Се Ляню показалось, что под потолком пещеры висит какая-то ветошь, длинными лохмотьями свешиваясь вниз. Но стоило ему приглядеться, и зрачки принца мгновенно сузились — разве это ветошь? Ясно ведь, что это было огромное множество подвешенных за ноги людей, которые безвольно покачивались в воздухе.
Лес подвешенных!
Однако этот «лес» не орошал путников кровавым дождём, поскольку все трупы давно высохли, ни капли крови в них не осталось, вся вытекла. Выражения на лицах несчастных отражали ужасные страдания, разинутые рты застыли в беззвучном крике, а лица и тела покрывал слой кристаллов, похожих на иней. Это была соль.
В самой глубине грота горели яркие огни, располагалась кушетка для сидения и длинный стол, на столе расставлены золотые чарки и яшмовые блюда. Обстановка выглядела столь роскошно и великолепно, что больше походила не на глубокую горную пещеру, а на настоящий пир в императорском дворце. У дальнего края стола виднелся огромный котёл, в котором могли свободно плавать и плескаться несколько десятков человек. В котле бурлила и выплёскивалась через край ярко-красная кипящая жижа. Если кто-то по неосторожности свалится в него, то наверняка мгновенно сварится до готовности!
Четыре демонёнка повели пленников к котлу. Кто-то, увидев такую картину, от страха упал на колени и отказался подниматься, принялся браниться и брыкаться, не давая вести себя дальше. Се Лянь же вдруг ощутил, как застыли шаги Хуа Чэна и как напряглись его руки.
Принц повернулся и увидел, что на Хуа Чэне всё ещё надет облик молодого симпатичного парня, но во взгляде его заплясало пламя гнева, вздымающееся до самых небес.
Несмотря на не исчезающую с его губ улыбку, Се Ляню было доподлинно известно, что истинные чувства Хуа Чэна спрятаны глубоко внутри. И принц никогда раньше не видел такого всепоглощающего гнева в его взгляде. Проследив в том же направлении, куда смотрел Хуа Чэн, в следующий миг Се Лянь ощутил, как даже выдох застыл в горле. Перед роскошной кушеткой на коленях стоял человек.
Так могло показаться на первый взгляд. На второй же становилось понятно, что на самом деле это лишь каменная статуя, выполненная точь в точь по размерам реального человека. Статуя выглядела весьма необычно — вырезанная в коленопреклонённой позе, она стояла спиной к принцу, понурив голову. При одном взгляде на неё в голову приходило лишь одно описание — «неприкаянная душа»[4]. Поразмыслив, можно было догадаться, что такую статую создали лишь с одной целью — оскорбить изображаемого ею человека.
[4] Досл. — бездомный пёс.
Се Ляню не требовалось даже обходить статую с другой стороны, ему и без того было известно — облик каменного изваяния полностью повторял его собственные черты.
Глава 50. Резных костей душа лишь одному несёт покой и благость. Часть третья
В общем говоря, обычно люди не имеют понятия, как именно выглядят со спины. Но в случае с Се Лянем всё было иначе. Он как никто другой отлично это знал.
После падения государства Сяньлэ люди, в попытке выплеснуть накопившийся гнев, сожгли восемь тысяч храмов наследного принца, опрокинули все его статуи, унесли мечи и драгоценные камни, сорвали золотые детали с одежд. Но людская ненависть так и не угасла. Поэтому кто-то придумал новое развлечение для этих целей. А именно — создавать такие вот коленопреклонённые каменные статуи.
Люди изображали Его Высочество наследного принца, которого они когда-то обожали и превозносили, в позе покаяния, а затем устанавливали в местах скопления народа, чтобы каждый желающий мог подойти и плюнуть в неподвижную каменную статую или же отвесить ей пинка, тем самым избавляясь от злости в душе. Некоторые заходили ещё дальше — они изготавливали статуи, которые прижимались лбом к земле, будто отбивая поклон, и использовали их вместо порога в своём доме, позволяя всем входящим наступить на изваяние принца. Такие статуи попадались во многих городах и деревнях на протяжении десяти-двадцати лет после уничтожения государства Сяньлэ, разве Се Лянь мог не знать, как со спины выглядит его коленопреклонённый образ?
Внезапно раздался молодой голос мужчины:
— Паршивый щенок Пэй Су смог вскарабкаться на Небеса лишь держась за штанину[1] этого жеребца-осеменителя Пэя! Неужто правда считал, что сам чего-то стоит? Теперь он всего лишь бездомная псина, которую выгнали прочь из
