Баллада о Лорелее - Юрий Морозевич

ты права. После твоей… э-э… после твоего исчезновения он страшно переживал, даже поседел наполовину. А потом завербовался на Радамант и сидит там безвылазно уже несколько лет, несмотря на бурные протесты медиков. Вот так-то…

Катя закусила губу, а глаза ее вновь увлажнились.

— Значит, ты ничего мне больше не расскажешь? — спросила она, смахивая предательскую слезу.

— Нет, — твердо ответил Богданов. — Это право принадлежит только Алексею и никому кроме него.

— Хорошо, — ответила Катя. — Хотя, признаться, я рассчитывала на большее. Тем не менее, спасибо, теперь я знаю, что искать. И кого… Можешь оказать нам с Роном последнюю услугу?

— Если это окажется в моих силах.

— Узнай, когда на «Венере-Орбитальной» ожидается следующий корабль. Мы улетаем.

— На Радамант? Думаешь, получится? Там контроль куда строже нашего, служба безопасности вычислит вас на раз.

— Посмотрим.

Михаил Александрович с сомнением покачал головой, потом тяжело поднялся с кресла и направился к комплексу связи. Быстро переговорил с сиявшей ослепительной улыбкой Мариночкой и вернулся обратно.

— Вам повезло, — сказал он, усаживаясь на свое место. — Корабль, который доставил вас сюда, все еще здесь. Выжидает удобное окно для перелета на Цереру. Я уведомил «Венеру-Орбитальную», что мне потребуются два места. Они не возражают. Отлет через три часа.

— Спасибо, дядя Миша, — Катя поднялась и направилась к выходу. — Пойду собираться.

Майкл тоже покинул свое кресло и направился следом.

— Подождите, — остановил их Богданов. — А что я скажу Алексу, когда он проснется? Он же безопасник, и вопросов к вам у него, думаю, не меньше нашего.

Катя несколько секунд подумала, а потом пожала плечами и сказала:

— Не знаю. Придумай что-нибудь. Все равно он не поверит.

После чего вышла в сопровождении Майкла, оставив экипаж станции «Афродита» и ее командира в тягостном раздумье.

* * *

Когда спустя полчаса Майкл и Катя вновь ступили в командный пост, все уже было готово к отлету. Михаил Александрович о чем-то беседовал с сосредоточенным и серьезным Веселым Роджером, а Николай внимательно разглядывал экран радара. Отметка на нем просматривалась лишь одна, зато на редкость крупная и яркая и принадлежала, судя по всему, «Венере-Орбитальной». Перемещалась она крайне медленно, отчего казалась практически неподвижной. Марк Аврелий сидел в соседнем кресле и ничего особенного не делал. Если, конечно, не считать занятием сосредоточенное изучение протянувшегося к самому горизонту плотного слоя грязно-рыжих облаков.

Катя подошла к пульту и положила руку на плечо Николая.

— Прощай, Ник, — произнесла она. — Я действительно рада была снова тебя увидеть.

— Нет, — сказал Ник, поднявшись с кресла. — Так не пойдет… До свидания. Хочется думать, что наша встреча не последняя.

— Сомневаюсь. Сам понимаешь, нам с остальным человечеством пока что не по пути.

— Но надеяться-то можно?

— Этого я тебе запретить не могу. Да и не хочу.

Сзади подошел Михаил Александрович. Катя обернулась, секунду помедлила, а затем прильнула к его широкой груди.

— Прощай, дядя Миша, — сказала она. — Вряд ли мы с тобой еще встретимся. Разве что захочешь как-нибудь навестить нас на Лорелее.

Богданов ничего не ответил, только крепче прижал ее к себе. А потом вдруг резко оттолкнул и отвернулся, чтобы никто не увидел, до какой степени он расстроен предстоящей разлукой.

Марк Аврелий молча пожал руку Майклу, а затем повернулся к Кате:

— Послушай, давно хотел спросить… Как вам удалось получить направление на стажировку? Ведь при отсутствии необходимых документов вас точно не взяли бы ни на один корабль. Если ты мне не ответишь, я буду мучиться всю оставшуюся жизнь.

Катя улыбнулась сквозь застилавшую взгляд влажную пелену.

— Думаешь, это так трудно? При наших-то с Роном способностях. Просто Рон зашел в деканат и оформил все, что нужно. Правда, сам декан при этом думал, что видит перед собой куратора курса, своего старого приятеля…

— А настоящие Сэм и Майкл? Они где?

— Не знаю. Да и какая разница. Тоже, наверное, проходят свою практику где-то в другом месте.

Марк рассмеялся и пожал протянутую Катину ладонь.

— Увидимся, — сказал он.

Катя кивнула и сказала:

— Желаю тебе написать свой фантастический роман.

— Обязательно, — заверил Марк. — Просто изложу то, что видел собственными глазами. Думаю, этого будет достаточно.

Катя грустно улыбнулась, в последний раз обвела взглядом замерший в неподвижности экипаж «Афродиты», повернулась и пошла к выходу, сопровождаемая молчаливым и серьезным Майклом. Ник дернулся было следом, однако, Катя бросила, не оборачиваясь:

— Не нужно. Мы справимся сами.

— Готовность пятнадцать минут, — сказал им вслед затормозивший на полпути Ник.

Он смотрел бывшим стажерам вслед пока они не скрылись в коридоре, а потом вернулся на прежнее место.

Через несколько минут в динамиках послышался голос Майкла:

— Заняли места в капсуле. Люк задраен.

— Принято, — ответил Ник и сделал несколько взмахов руками над пультом.

— Внутренняя переборка закрыта, открытие внешней мембраны, — прокомментировал он, считав показания с экрана. — Начинаю обратный отсчет. Десять, девять…

Когда прозвучала команда «Старт», станция ощутимо взрогнула и просела на десяток метров. После чего незамедлительно рванулась обратно и, наконец, прочно утвердилась на заданном эшелоне в относительной неподвижности. Успокоители качки на сей раз сработали безупречно. Марк, безусловно, знал свое дело.

Николай представил себе, как массивная капсула медленно и словно нехотя отрывается от стартового стола, и, набирая скорость, покидает ангар, поддерживаемая мощными гравитационными полями. Еще несколько мгновений, и заработают маршевые двигатели, вознося аппарат на рабочую орбиту, где его подхватят дежурные операторы «Венеры-Орбитальной». Вот сейчас, сейчас…

— Есть зажигание, — послышался голос Майкла. — Начинаем подъем.

— Счастливого пути! — крикнул Ник.

— Удачи! — добавил Марк.

Майкл не ответил.

На экране радара перед Ником возникла новая отметка, быстро перемещавшаяся от центра к краю и неуклонно приближавшаяся к замершей почти что в полной неподвижности «Венере-Орбитальной». Пройдет каких-нибудь двадцать минут, и обе отметки сольются в одну, что будет означать успешное прибытие капсулы на обращающийся вокруг жаркой планеты заатмосферный космодром. А еще через два часа она вновь разделится надвое, однако, экипаж станции «Афродита» этого уже не увидит, поскольку к тому времени «Венера-Орбитальная» успеет скрыться за горизонтом. Корабль, уносящий на своем борту так называемых