Баллада о Лорелее - Юрий Морозевич

Николай взглянул на застывшего у комплекса связи командира, перевел взгляд на любующегося облаками Марка и сказал:

— Как-то пусто у нас здесь стало. Даже обругать некого…

Михаил Александрович шевельнулся в кресле и негромко произнес:

— Ничего. Скоро проснутся Маккуин и Каттнер. Вот тогда нам сразу же станет очень весело. Так весело, хоть плачь. Наверняка будут донимать вопросами о таинственных стажерах, демонах и прочих прелестях нашего с вами бытия… Что отвечать-то будем? Просто обругать не получится.

На командном посту повисла гнетущая тишина.

— Так вы по-прежнему утверждаете, что никаких крылатых чудовищ не видели? — в очередной раз задал вопрос Алекс.

Он смотрел на Богданова в упор и все больше и больше утверждался во мнении, что тот явно чего-то недоговаривает.

Я пока еще не сошел с ума, думал он, и прекрасно помню, как черные бестии, словно вырвавшиеся из самой глубокой преисподней, вытаскивали из убежища бесчувственного Каттнера и сопровождали нас в плюющихся электричеством небесах… Демоны-хранители… А вот командир «Афродиты» и его команда по какой-то неведомой причине пытаются уверить меня в том, что ничего подобного в реальности не наблюдалось. Мол, одна сплошная галлюцинация. Понять бы еще, что это за причина.

— Извини, Алекс, — ответил Богданов, — но, похоже на то, что демоны, о которых ты нам толкуешь, существуют лишь в твоем воображении. Я понимаю… перегрев… отравление углекислотой и угарным газом… Думаю, любому из нас на вашем месте еще и не то привиделось бы… Ник! Ты наблюдал что-нибудь необычное в процессе подъема?

Николай отрицательно покачал головой.

— Нет, Михаил Александрович, — твердо сказал он. — Правда, мне тогда было не до демонов… ураган, гроза… станцию швыряло так, что никакие успокоители качки не справлялись. Но я точно помню, что гравитационные ловушки захватили лишь двоих, в этом нет никаких сомнений. И на станцию прибыли лишь вы, Алекс, и Каттнер.

— Вот видишь, — Богданов смотрел на Алекса чистым и ясным взором, отчего тот лишь укрепился во мнении, что командир «Афродиты» беззастенчиво врет. Вместе со всей своей командой. — Предлагаю забыть всяких демонов как страшный сон. Жить сразу же станет легче.

Ну уж нет, подумал Алекс. Не дождетесь. Всем нутром чую, что кроется здесь какая-то загадка, и я буду не я, если ее не разгадаю.

— Не могу ничего сказать по поводу чудовищ, — вступил в разговор Каттнер, — поскольку был тогда без сознания. Но зато отлично помню тот разговор, в котором вы утверждали, что робот безнадежно сломался и поднимать нас на станцию придется поочередно… Было или не было?

— Было, — Богданов не стал отпираться.

— А как же тогда получилось, что поднимали вы одновременно двоих?

— Все очень просто… Нам удалось в конце концов высвободить робота из-под завала, и мы сразу же вернулись к первоначальному варианту. Информировать вас не получилось, по какой-то причине ответа на наши запросы мы так и не дождались. Не хочу никого обидеть, но, вероятно, к тому времени вы уже не вполне отдавали себе отчет в своих действиях… Я понимаю… сказывалось резкое повышение температуры, но скорее всего — последствия отравления. Вам еще повезло, что вообще сумели последовать нашим инструкциям. Все остальное мы проделали дистанционно с помощью нашего Федота.

Надо же, как упорно ему хочется выставить нас невменяемыми, думал Алекс, изучающе глядя на командира «Афродиты». Мол, ничего не соображали, а действовали чисто автоматически. В отношении Каттнера согласен, он к тому моменту уже почти вырубился. Но я то все отчетливо помню! И не нужно уверять меня в обратном, я хоть и ударенный головой о пульт, но еще не окончательно свихнулся. Перегрев — да, не спорю… но за то, что никакого отравления не было, я готов поручиться чем угодно, хоть собственной жизнью.

— Ну хорошо, — сказал он. — Чувствую, мы с вами еще долго можем играть в «веришь-не веришь». Но ведь существуют же средства объективного контроля. Предлагаю взглянуть на запись с камер Федота и послушать переговоры с Ником и этим вашим Майклом… стажером.

— К сожалению, никак невозможно, — сокрушенно качая головой, произнес Богданов. — Наша станция уже в возрасте… поэтому не всегда здесь все работает именно так, как хотелось бы. Упомянутые записи самым вульгарным образом не получились… Ну, вот не получились, и все! Возможно, причиной тому сильнейшая гроза, а возможно — сбой регистрирующей аппаратуры. Не знаю, нужно спросить у Марка, он скажет точнее. Так что, как это ни прискорбно, но факт остается фактом — видео- и аудиофиксация операции полностью отсутствует.

Опять врет, подумал Алекс. Как же мне заставить его сознаться? Не представляю… Они тут, похоже, сговорились.

— Допустим, — сказал он. — Хотя все это и выглядит довольно странно. Но стажеры? Они-то, надеюсь, существуют?

— Без всякого сомнения, — подтвердил Богданов. — Существуют.

— Могу я с ними поговорить?

— Нет.

— Почему?

— Их нет на станции.

— Как так нет? — опешил Алекс. — Куда же они подевались?

— Тому уже часа два, как они отбыли с «Венеры-Орбитальной» в сторону Цереры. Стажировка у них закончилась, а тут удачная оказия… Упускать было никак нельзя, потому что следующего корабля можно прождать и месяц, и два…

— Ну надо же, — язвительно заметил Алекс. — Действительно, как удачно.

— Послушай, Мих-Мих, — снова вступил в разговор Каттнер. — Мы знакомы уже невесть сколько времени. Я же чувствую, что ты морочишь нам головы. Какого черта?

Богданов молча пожал плечами и отвернулся к окну. Каттнер выждал некоторое время, а потом, так и не получив ответа, повернулся к Алексу.

— Ладно, отстань от него, — сказал он. — Я его знаю. Если не захочет, то ни за что не скажет. Пойдем.

Он встал с кресла и выжидающе посмотрел на Алекса. Тот тоже неторопливо поднялся, поглядывая на замкнувшегося в себе командира станции «Афродита».

— Как бы там ни было, — сказал он, — еще раз искренне благодарим за оказанную помощь. Воистину, вы совершили невозможное, и только благодаря вам мы с моим другом еще живы. Поверьте, мы этого не забудем.

Богданов молча кивнул, дав понять, что слова благодарности им услышаны.

— Михаил Александрович! — продолжал Алекс. — Мне хотелось бы обсудить с вами кое-что еще. Наедине.

При этом он покосился в спину уткнувшегося в пульт Ника.

— У меня нет секретов от моей команды, — сказал Богданов. — Говорите, я