Творения - Иоанн Дамаскин

Видите, боголюбезные отцы и братія, благодать настоящаго дня! Видите, какъ высока и досточтима та, которую прославляемъ мы ныне! Не страшны ли, не дивны ли тайны ея? Блаженны видящіе, какъ прилично видеть! Блаженны стяжавшіе умственное чувство! Какое блистаніе света озаряетъ настоящую ночь! Какія стражи Ангеловъ охраняютъ и украшаютъ успеніе живоначальной Матери! Какія боговещанія Апостоловъ ублажаютъ погребеніе богопріемнаго тела! Какъ слово Божіе, благоволившее по милосердію своему соделаться ея сыномъ принимаетъ владычними дланями ея священную душу, служа ей, всесвятой и божественной, какъ своей матери! О, благій Законодатель! Не подлежа закону, Онъ исполняетъ Имъ же самимъ данный законъ, потому–что Онъ узаконилъ, чтобъ дети воздавали должное почтеніе родителямъ, сказавъ: чти отца твоего и матерь твою (Исх. 20, 12). И что сказанное нами истинно, это очевидно всякому, кто хотя сколько–нибудь сведущъ въ божественныхъ изреченіяхъ Священнаго Писанія. Ибо если души и всехъ праведныхъ находятся въ руце Божіи, какъ говоритъ божественное Писаніе (Прем. 3, 1), то не темъ ли паче она предала свою душу въ руки Сына и Бога своего? Истинно слово сіе и выше всякаго прекословія! Но разскажемъ, если позволите, кто она, откуда, какъ она дарована въ сію жизнь, она — даръ самый высокій и самый дорогой изъ всехъ даровъ Божіихъ, какой родъ жизни вела на земле и какихъ удостоена таинствъ. Если еллины, воздавая честь отшедшимъ изъ жизни надгробнымъ словомъ, усердно собирали все, что только находили возможнымъ, дабы съ одной стороны совершеннее сделать похвалу прославляемому, а съ другой возбудить въ оставшихся более ревности къ добродетели, — и притомъ, большею частію, вплетали въ свое слово басни и безконечные вымыслы, потому–что восхваляемые ими не имели ничего своего, что заслуживало бы похвалу: то не будемъ ли мы крайне смешны и не подвергнемся ли одинаковому осужденію съ человекомъ, скрывшимъ талантъ свой, если покроемъ глубокимъ молчаніемъ дела самыя истинныя и досточтимыя, — то, что по сущей истине принесло всемъ благословеніе и спасеніе? — Начнемъ же слово свое и постараемся о краткости его, дабы оно не вышло противнымъ слуху, какъ бываетъ противна телу излишняя пища.

Родители ея (Богородицы) были Іоакимъ и Анна. Іоакимъ, какъ некій пастырь овецъ, пасъ, какъ стада, свои помыслы, водя ихъ, куда хотелъ, и будучи самъ пасомъ, подобно овце, Господомъ Богомъ, не имелъ недостатка въ благахъ. Не думайте, чтобъ я называлъ благами то, что для многихъ вожделенно, къ чему всегда обращена мысль сластолюбцевъ, чему и продолжаться не свойственно, и что не можетъ сделать лучшимъ и самаго богатаго владетеля своего, (т. е. чтобъ я называлъ благами) удовольствія настоящей жизни, которыя не могутъ быть прочными, но скоро исчезаютъ и тотчасъ разрушаются. Нетъ, не намъ восхищаться ими, и не таковъ уделъ боящихся Господа. Я разумею те блага, которыя вожделенны и любезны людямъ истинно благоразумнымъ, блага пребывающія во векъ, которыя и Богу пріятны и своимъ стяжателямъ приносятъ зрелые плоды; разумею добродетели, которыя достойно подвизавшимся и посильно для нихъ потрудившимся дадутъ въ свое время, т. е. въ будущемъ веке, плодъ жизни вечныя: ибо трудъ предшествуетъ, а вечное блаженство идетъ въ следъ за нимъ. — Итакъ Іоакимъ постоянно пасъ въ себе свои помыслы, пребывая на месте злачне, т. е. въ размышленіи о божественныхъ изреченіяхъ, наслаждаясь на воде упокоенія (Псал. 22, 2), божественною благодатію, отвлекая ихъ (помыслы) отъ стезей нечистыхъ и водя по путямъ правды. А Анна, — что значитъ благодать, — столько же была связана съ нимъ узами единонравія, какъ и узами брака. Она была украшена всеми благами, но по некоей тайной причине, страдала недугомъ неплодства. Ибо истинная благодать (тогда) также неплодствовала, будучи не въ силахъ приносить плоды въ душахъ человеческихъ; потому–что все уклонились, все до одного сделались негодны; не было ни разумевающаго, ни взыскующаго Бога (Псал. 13, 3). Наконецъ благій Богъ, призревъ на созданіе рукъ своихъ, умилосердясь надъ нимъ и восхотевъ спасти его, разрешаетъ неплодство благодати, т. е. богомудрой Анны, даруя ей дщерь, какой не было прежде и какой не будетъ после. Это разрешеніе неплодства самымъ яснымъ образомъ показало, что и міръ отныне освободится отъ неплодства благъ, и что сухой пень станетъ приносить плоды неизреченнаго блаженства.

Отъ такихъ–то родителей, по обетованію, происходитъ Богородица. Ангелъ возвещаетъ зачатіе имеющей родиться: ибо надлежало, чтобы будущая по плоти матерь единаго истинно–совершеннаго Бога и въ этомъ не уступала никому и не занимала втораго места. Потомъ она посвящается ко святому храму Божію, и здесь живетъ, показывая особенную предъ всеми чистоту и совершенство въ образе жизни, удаляясь отъ всякаго общенія съ мужами и женами нечестивыми. Когда же она достигла совершеннолетія и по закону не могла оставаться во святилище, тогда соборомъ священниковъ поручается Іосифу обручнику, или, иначе сказать, хранителю девства, который, въ сравненіи съ другими, до старости сохранилъ законъ ненарушимымъ. У него–то пребывала сія святая и пречистая отроковица, совершенно предавшись домашнимъ занятіямъ и не зная ничего, что делалось вне ея дома.

Но когда пришла полнота времени, какъ говоритъ божественный Апостолъ (Гал. 4, 4), то къ этой истинной дщери Божіей былъ посланъ Ангелъ Гавріилъ, и рекъ ей: радуйся благодатная, Господь съ тобою (Лук. 1, 28)! Прекрасно это ангельское приветствіе къ той, которая выше Ангеловъ: оно приноситъ радость для всего міра. Но решившаяся хранить ненарушимо девство и не привыкшая къ беседе съ мужемъ, смутилась сею речью. Что бы значило такое приветствіе, размышляла она съ собою? и сказалъ ей Ангелъ: не бойся, Маріамъ: обрела бо еси благодать у Бога (Лук. 1, 30). Действительно, обрела благодать достойная благодати. Обрела благодать возделавшая труды благодати и получившая богатую жатву. Обрела благодать родившая семена благодати, и собравшая обильные класы благодати. Обрела бездну благодати, сохранившая невредимымъ корабль сугубаго девства, ибо она и душу, не менее тела, сохранила девственною, отчего сохранилось (уже) и девство тела. И родиши сына, сказалъ Ангелъ, и наречеши имя ему Іисусъ (Лук. 1, 31). А Іисусъ значитъ Спаситель. Той бо спасетъ люди своя отъ грехъ ихъ (Матф. 1, 21). Что же отвечаетъ на это сокровищница истинной мудрости? Она не подражаетъ праматери Еве, а напротивъ исправляетъ ея неосторожность, и оградивъ себя природою, вотъ какъ отвечаетъ на слова Ангела: «како мне будетъ сіе, идеже мужа не знаю (Лук. 1, 34)? Ты говоришь невозможное. Слова твои разрушаютъ пределы природы, постановленные Зиждителемъ. Не соглашусь быть второю Евою и попрать волю Творца. Если ты не говоришь противнаго Богу, то разреши сомненіе, объясни мне способъ зачатія». На это отвечалъ ей Ангелъ истины: «Духъ Святый найдетъ на тя, и сила Вышняго осенитъ тя: темъ же и раждаемое свято, наречется сынъ Божій (Лук. 1, 35). Совершающееся ныне не подчинено законамъ природы; ибо Зиждитель и Владыка природы по своей власти изменяетъ законы природы». Она же, услышавъ съ священнымъ благоговеніемъ сіе, всегда вожделенное и досточтимое имя, проговорила слова покорности, исполненныя страха и радости: «се раба Господня,буди мне по глаголу твоему».

О глубина богатства и премудрости и разума Божія, скажу ныне и я вместе съ Апостоломъ; яко неиспытани судове Его и неизследовани путіе Его (Рим. 11, 33)! Какая безмерная благость Божія! Какая неизследимая любовь! Нарицающій не сущая, яко сущая (Рим. 4, 16), наполняющій небо и землю, которому небо служитъ престоломъ, а земля подножіемъ, соделалъ себе пространное жилище во чреве рабы своей, и въ ней совершилъ самое странное изъ всехъ таинствъ. Ибо Онъ, будучи Богомъ, делается человекомъ, въ определенное время преестественно раждается, и разверзаетъ ложесна, оставляя ключи девства невредимыми; и какъ младенецъ, носится на перстныхъ рукахъ, Тотъ, который есть сіяніе славы и образъ ипостаси Отчей, который держитъ все глаголомъ устъ своихъ (Евр. 1, 3). О чудеса, истинно божественныя! О таинства, превышающія природу и разуменіе! О прославленіе девства, превосходящее естество человеческое! Что значить сіе великое о тебе таинство, о святая Матерь и Дева? Благословенна ты въ женахъ, и благословенъ плодъ чрева твоего (Лук. 1, 42)! Блаженна ты въ роды родовъ, единая достоблаженная! Се ублажаютъ (уже) тебя вси роди, какъ сказала ты (Лук. 1, 48). Видели тебя дщери Іерусалима, т. е. Церкви, и ублажили тебя Царицы (Песн. 6, 8), т. е. души праведныхъ, и во веки будутъ славить тебя. Ибо ты тотъ престолъ царскій, которому предстояли Ангелы, зря седящаго на немъ своего Владыку и Творца. Ты Едемъ мысленный, священнейшій и божественнейшій Едема древняго, потому–что въ древнемъ водворялся перстный Адамъ, въ тебя же вселился Господь съ небеси. Тебя предъизображалъ Ковчегъ, хранившій семя втораго міра, ибо ты родила спасеніе міру — Христа, потопившаго грехъ и укротившаго волны его. Тебя преднаписала купина, предначертали богонаписанныя скрижали, предзнаменовалъ кивотъ Завета, ясно предъизобразила и стамна златая, и светильникъ, и трапеза и жезлъ Аароновъ прозябшій. Ибо изъ тебя телесно произникъ пламень Божества — пределъ и Слово Отчее; изъ тебя низошла сладчайшая и небесная манна — имя, которому нетъ имени и которое выше всякаго имени; изъ тебя возникъ и светъ вечный и неприступный, и небесный хлебъ жизни, и плодъ невозделанный. Не тебя ли предъизображала и пещь, явившая огонь, росящій и вместе пламенеющій, образъ божественнаго огня, въ тебя вселившагося? Тебя самымъ яснымъ образомъ предозначила скинія Авраамова. Ибо Богу Слову, вошедшему въ скинію чрева твоего, человеческая природа представила испеченный въ золе хлебъ, т. е. свои начатки изъ твоихъ пречистыхъ кровей, которые божественный огнь какъ–бы испекъ и обратилъ въ хлебъ, т. е. воспринялъ въ свою Божественную ипостась и привелъ въ истинное существо тела одушевленнаго словесною и разумною душею. Едва я не забылъ лествицу Іакова. Что же? Не всякому ли ясно, что въ ней былъ предначертанъ и виденъ твой образъ? Какъ онъ (Іаковъ) виделъ небо, соединенное концами лествицы съ землею, и Ангеловъ низходящихъ и восходящихъ по ней, и образовательную борьбу съ собою истинно сильнаго и непобедимаго: такъ и ты соединила разделенное, сделавшись посредницей и лествицей нисхожденія къ намъ Бога, воспріявшаго немощный составъ нашъ, усвоившаго себе его и соединившаго съ собою, и сделавшаго человека умомъ, видящимъ Бога. Въ следствіе сего–то и Ангелы низошли къ Нему, служа Ему, какъ Богу и Владыке, и люди, воспріявъ ангельскую жизнь, стали восходить на небо.