Диалектика капитала. К марксовой критике политической экономии. Процесс производства капитала. Том 1. Книга 2 - Николай Васильевич Сычев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
§ 2. Экспроприация земли у сельского населения
В Англии феодальная зависимость была упразднена фактически в конце XIV столетия. Основная масса населения состояла тогда – и еще больше в XV веке – из свободных крестьян, ведших самостоятельное хозяйство в системе сложившихся отношений земельной собственности. В более крупных феодальных имениях bailiff (управляющий), некогда сам крепостной, был вытеснен свободным фермером. Что же касается наемных рабочих, занятых в земледелии, то они состояли частью из крестьян, затрачивавших свободное время на работу у крупных земельных собственников, частью из особого, относительно и абсолютно немногочисленного класса собственно наемных рабочих. Однако эти последние фактически были крестьянами, ведшими самостоятельные хозяйства, поскольку наряду с заработной платой они получают коттедж (дом), а также 4 и более акров пахотной земли для хозяйственных нужд. «Кроме того, совместно с крестьянами в собственном смысле они пользовались общинными землями, пасли на них свой скот и добывали топливо: дрова, торф и т. п. Во всех странах Европы феодальное производство характеризуется разделением земли между возможно большим количеством вассально зависимых людей. Могущество феодальных господ, как и всяких вообще суверенов, определялось не размерами их ренты, а числом их подданных, а это последнее зависит от числа крестьян, ведущих самостоятельное хозяйство»[1047].
Пролог решительного переворота, создавшего основу капиталистического способа производства, сформировался в последнюю треть XV и первые десятилетия XVI столетия. В качестве его отправного пункта выступает появление массы поставленных вне закона пролетариев, выброшенных на рынок труда в результате роспуска феодальных дружин, надобность в которых отпала. Хотя королевская власть, будучи сама продуктом буржуазного развития, в своем стремлении к абсолютизму насильственно ускоряла роспуск этих дружин, тем не менее она отнюдь не была его единственной причиной. Ибо «крупные феодалы, стоявшие в самом резком антагонизме к королевской власти и парламенту, узурпировав общинные земли и согнав крестьян с земли, на которую последние имели такое же феодальное право собственности, как и сами феодалы. Непосредственный толчок к этому в Англии дал расцвет фландрской шерстяной мануфактуры и связанное с ним повышение цен на шерсть. Старую феодальную знать поглотили великие феодальные войны, а новая была детищем своего времени, для которого деньги являлись силой всех сил. Превращение пашни в пастбище для овец стало лозунгом феодалов»[1048].
При этом обнаружилось, что законодательство не могло воспрепятствовать столь радикальному перевороту, связанному с насильственной экспроприацией жилищ крестьян и коттеджей рабочих, принадлежавших им земельных участков. Правда, определенные усилия в этой сфере предпринимались. Так, законодательные акты конца XV – первой половины XVI вв. запрещали разрушать крестьянские дома, к которым принадлежит не менее 20 акров земли; предписывали восстанавливать запущенные дворы, наделять их пашней и пастбищем; определяли количество овец, разводимых для сбора шерсти и т. п.
Однако все эти усилия оказались тщетными. Ни многочисленные народные жалобы, ни принимаемые законы против экспроприации мелких фермеров и крестьян не могли остановить процесс становления капиталистической системы. Напротив, она «требовала именно рабского положения народных масс, превращения их самих в наемников и превращения средств их руда в капитал. В течение этого переходного периода законодательство старалось также закрепить минимум 4 акра земли за каждым коттеджем сельского наемного рабочего и воспрещала последнему принимать в свой коттедж жильцов»[1049].
Насильственная экспроприация народных масс получила новый мощный толчок в XVI столетии благодаря Реформации и сопровождавшим ее колоссальным расхищениям церковных имений. Дело в том, что ко времени самой Реформации католическая церковь была феодальным собственником значительной части земельных угодий Англии. Уничтожение монастырей обусловило превращение в пролетариат их обитателей. При этом «сами церковные имения были в значительной своей части подарены хищным королевским фаворитам или проданы за бесценок спекулирующим фермерам и горожанам, которые массами сгоняли с них их старых наследственных арендаторов и соединяли вместе хозяйства последних. Гарантированное законом право обедневших землевладельцев на известную часть церковной десятины было у них молчаливо отнято»[1050].
С падением церковной собственности, составляющей религиозную твердыню традиционных отношений земельной собственности, не могли устоять и эти отношения. Еще в последние десятилетия XVII века йомены – независимые крестьяне – были многочисленнее, в сравнении с классом арендаторов. Но приблизительно к 1750 г. йомены исчезают, а в последние десятилетия XVIII столетия исчезают всякие следы общинной собственности земледельцев, насильственная экспроприация которой началась в конце XV и продолжалась в XVI веке. Процесс насильственного изъятия земли у непосредственных производителей значительно усилился во время реставрации Стюартов, когда земельные собственники провели в законодательном порядке ту узурпацию, которая на континенте происходила без всяких законодательных ограничений. В результате эти собственники уничтожили по существу строй поземельных отношений, т. е. они сбросили с себя всякие повинности по отношению к государству, осуществили «компенсацию» последнему при помощи налогов на крестьянство и остальную народную массу, присвоили себе современное право частной собственности на поместья, на которые прежде имели лишь феодальное право, и, наконец, приняли законы о поселении сельскохозяйственных рабочих.
Совершившаяся «славная революция» вместе с Вильгельмом III Оранским привела к власти крупных землевладельцев и капиталистов. Опираясь на эту власть, «они освятили новую эру, доведя до колоссальных размеров то расхищение государственных имуществ, которое до сих пор практиковалось лишь в умеренной степени. Государственные земли отдавались в дар, продавались за бесценок или же присоединялись к частным поместьям путем прямой узурпации. Все это совершалось без малейшего соблюдения норм законности. Присвоенное таким мошенническим способом государственное имущество наряду с землями, награбленными у церкви, поскольку они не были снова утеряны во время республиканской революции, и составляют основу современных княжеских владений английской олигархии. Капиталисты-буржуа покровительствовали этой операции между прочим для того, чтобы превратить землю в предмет свободной торговли, расширить область крупного земледельческого производства, увеличить прилив из деревни поставленных вне закона пролетариев и т. д. К тому же новая земельная аристократия была единственной союзницей новой банкократии, этой только что вылупившейся из яйца финансовой знати, и владельцев крупных мануфактур, опиравшихся в то время на покровительственные пошлины»[1051].
Эта новая аристократия всецело использовала в своих интересах закон, который в XVIII столетии становится орудием грабежа народной земли. Парламентской формой этого грабежа являлись законы об огораживании общинной земли, т. е. декреты, посредством которых лендлорды превращали народную землю в частную собственность, – декреты, экспроприирующие народ. Причем они захватывали не только принадлежавшие крестьянам земельные участки, но
