Диалектика капитала. К марксовой критике политической экономии. Процесс производства капитала. Том 1. Книга 2 - Николай Васильевич Сычев

Поэтому кровавое «законодательство относительно наемного труда, с самого начала имевшее в виду эксплуатацию рабочего и в своем дальнейшем развитии неизменно враждебное рабочему, начинается в Англии при Эдуарде III рабочим статутом от 1349 года. Во Франции ему соответствует ордонанс 1350 г., изданный от имени короля Иоанна. Английское и французское правительства развиваются параллельно и по содержанию своему тождественны»[1057].

§ 4. Генезис капиталистических фермеров

До сих пор речь шла о насильственных методах, при помощи которых был создан и поставлен вне закона пролетариат, тот кровавый режим, который превратил представителей последнего в наемных рабочих, те грязные (кровавые) меры, которые, усиливая степень эксплуатации наемного труда, значительно повышали полицейскими способами рост накопления капитала.

В этой связи возникает, однако, вопрос: откуда же появились первоначально капиталисты? Ведь экспроприация сельского населения сама по себе создает непосредственно лишь крупных земельных собственников. Что же касается генезиса фермеров, то К. Маркс рассматривал его как медленный и вместе с тем длительный процесс, растянувшийся на многие столетия. В качестве отправного пункта здесь выступает тот факт, что крепостные и свободные мелкие земельные собственники находились в различном имущественном положении, а потому и «освобождение» их от земли совершалось при очень различных экономических условиях.

Как уже отмечалось, в Англии первой формой фермера был bailiff (управляющий господским имением), который сам еще оставался крепостным. Во второй половине XIV столетия на место этого управляющего становится фермер, которого лендлорд снабжает семенами, скотом и земледельческими орудиями. Хотя его положение не очень отличается от положения крестьянина, тем не менее, он эксплуатирует больше наемного труда. Затем он становится фермеров-половинником: доставляет одну часть необходимого для земледелия капитала, а лендлорду – другую. Произведенный валовой продукт делится между ними в пропорции, установленной контрактом. Эта форма аренды быстро исчезает, уступая место фермеру в собственном смысле слова. Такой фермер вкладывает в дело собственный капитал, ведет хозяйство при помощи наемных рабочих и отдает лендлорду деньгами или натурой часть прибавочного продукта в виде земельной ренты.

В течение XV века уровень жизни фермера был также незначителен, как и сфера его производства. Это объясняется тем, что труд независимых крестьян и сельскохозяйственных рабочих, занимавшихся наряду с работой по найму одновременно и самостоятельным хозяйством, осуществлялся, преимущественно, в интересах этих производителей. Но «земледельческая революция, начавшаяся в последней трети XV века и продолжавшаяся в течение почти всего XVI столетия (за исключением последних его десятилетий), обогащала фермера так же быстро, как разоряла сельское население. Узурпация общинных пастбищ и т. п. позволяет фермеру значительно увеличить количество своего скота почти без всяких издержек, между тем как скот доставляет богатое удобрение для его земли»[1058].

Кроме того, «в XVI веке сюда присоединяется еще один момент, имеющий решающее значение. В то время арендные договоры заключались на продолжительные сроки, нередко на 99 лет. Непрерывное падение стоимости благородных металлов, а следовательно и стоимости денег, было очень выгодно для фермеров. Оно, не говоря уже о других рассмотренных выше обстоятельствах, понижало заработную плату. Часть заработной платы превращалась в прибыль фермера. Непрерывное повышение цен на хлеб, шерсть, мясо, – одним словом, на все сельскохозяйственные продукты, увеличивало денежный капитал фермера без всяких усилий с его стороны, между тем земельную ренту он уплачивал на основе договоров, заключенных при прежней стоимости денег. Таким образом, он обогащался одновременно и за счет своих наемных рабочих и за счет своего лендлорда. Нет поэтому ничего удивительного в том, что в Англии к концу XV столетия образовался класс богатых для того времени «капиталистических фермеров»»[1059].

§ 5. Обратное влияние земледельческой революции на промышленность. Создание внутреннего рынка для промышленного капитала

Рассмотренный выше непрерывно возобновляющийся процесс экспроприации сельского населения и насильственное изгнание его с земли явились первоначальным источником возникновения пролетариата, необходимого для городской промышленности. Вследствие этого прежние средства существования крестьян превратились теперь в существенные элементы переменного капитала. В результате «оказавшийся между небом и землей крестьянин должен зарабатывать их стоимость у своего нового господина, промышленного капиталиста, в форме заработной платы. Отечественный сырой материал, доставляемый для промышленности сельским хозяйством, постигла та же судьба, что и жизненные средства. Он превратился в элемент постоянного капитала»[1060].

Данные процессы не только высвободили для промышленного капитала наемных рабочих, их жизненные средства, материал их труда, но и ускорили создание внутреннего рынка для нужд этого капитала.

Ибо если прежде крестьянская семья сама производила и перерабатывала средства существования и сырые материалы, большая часть которых потреблялась ею, то теперь они превратились в товары. Последние производятся крупным фермером, осуществляющим их продажу; рынком здесь служит мануфактура. Например, пряжа, холст, грубые шерстяные изделия, – вещи, сырье для изготовления которых раньше имелось в распоряжении каждой крестьянской семьи, предназначавшиеся для ее собственного потребления как продукты прядения и ткачества, – превратились теперь в мануфактурные изделия и стали поступать на рынок, который образуют земледельческие округа. «Так рука об руку с экспроприацией прежде самостоятельного крестьянства, с отделением его от средств производства совершается уничтожение сельского побочного промысла, совершается процесс разделения мануфактуры и земледелия. И только уничтожение сельского домашнего промысла может дать внутреннему рынку данной страны те размеры и ту устойчивость, в которых нуждается капиталистический способ производства»[1061].

Однако собственно мануфактурный период в развитии данного способа производства еще не приводит к радикальному преобразованию этой сферы хозяйственной деятельности, поскольку для последнего еще не сложилась материальная основа[1062]. Она сформировалась только в результате промышленного переворота. Поэтому «только крупная промышленность с ее машинами доставляет прочный базис для капиталистического земледелия, радикально экспроприирует огромное большинство сельского населения и довершает разделение земледелия и домашней деревенской промышленности, вырывая корни последней – прядение и ткачество. А следовательно, только она завоевывает для промышленного капитала весь внутренний рынок»[1063].

§ 6. Генезис промышленного капиталиста

Этот генезис не отличается той постепенностью, какой характеризуется генезис фермера. Несомненно, некоторые мелкие цеховые мастера и значительно большее количество самостоятельных мелких ремесленников и даже наемных рабочих превратились сначала в мелких капиталистов, а затем постепенно расширяя эксплуатацию наемного труда, и соответственно усиливая накопление капитала – в капиталистов как таковых. «Но черепашьи темпы этого метода никак не соответствовали великим открытиям XV века. Средние века оставили после себя различные формы капитала, которые достигают зрелости в самых различных общественно-экономических формациях и до наступления эры капиталистического способа производства считаются капиталом как таковым: ростовщический капитал и купеческий капитал.»[1064]

Однако превращению ростовщического капитала, образовавшегося путем накопления денежного богатства, и