Бандитская россия - Константинов Андрей Дмитриевич

- А сколько человек к вам направлялось?

- Шесть.

- И какова статистика?

- Один раз результат - резко отрицательный.

- Пять к одному?

- Нет! «Аргентина - Ямайка: пять - ноль!» Так как тот один оказался наркоманом кока-героиновым. А на лечение подобного нам нужны особые санкции родителей и особая сумма. Сумму родители давали, а санкций - нет. Посему отдали того обратно и деньги, за минусом издержек.

- Чему воспитываете?

- Ничему особенному: выживать, терпеть, вкалывать, то есть жить как человек. Не как в передаче «За стеклом» - умри ты сегодня, а я завтра, а один за всех. И независимо от папиного кошелька. Мне реклама не нужна. Поэтому, чтобы не трендеть про себя, поспрошайте лучше у сына Валеры. Все и поймете.

Рассказ сына. Сына Валеры я встретил в кафе на Невском. Как ни странно, но руку пожал крепко. И глядел прямо. Мобильный при начале разговора отключил. И вот что он поведал. Я передам в собственном изложении, так как беседа была очень длинная.

Жил-был Саня. Денег у него было мало - с точки зрения Центробанка, но на ночные клубы «Магриб» и «Сахара» хватало (а ведь именно там собирается «знать»). На отца-фабриканта плевал: поорет, поорет, устанет - в банк заместителем устроит.

Но один раз говорит отец: «Сыночек, а не хочешь ли ты за город съездить? Я тебя шашлычками покормлю» - и так далее. Потянулся Саня на «печи» и согласился.

А что, до ночи далеко - клубы ещё закрыты. Поехали с орехами! И приезжают в какую-то глушь. Ворота со звездой открываются перед папиным «БМВ-Х-5»! «Что это за археологические постройки?» - небрежно кивает на казарму Саня. «Сейчас узнаешь, кровинушка!» - ласково так говорит папа.

Вскоре оказываются они в довольно обшарпанной комнате с телефонным аппаратом без диска на столе. А в комнате той стоят капитан (как потом Саня звания выучил) и товарищ старший сержант (как Саня выучил потом, но быстрее). Папа говорит: вот, мол, он, голубчик. Это - военным. А сыночку отвечает в недоразумленные глазки: пока ты здеся, урод, поживи. И ещё немного преувеличил: мол, секретно все в военкомате оформлено, ты, Саша, нынче - солдат, то есть боец Красной армии. И ежели что, то ждет тебя не суд правый, а трибунал скорый. Саша заржал. Он любил шутки. И папа заржал, видя, что сыну весело, и вышел. То есть ушел. То есть уехал на «БМВ-Х5».

Тут и сказке начало.

Саша ржал недолго. До тех пор, пока старший сержант не скомандовал: «Хлебало можно заткнуть! Считаю - раз!» В этот момент Сашу качнуло. Он хотел потерять сознание. Ему не дали. А дали ему под зад, и он подлетел к такой пристроечке, куда сложил все вещи нательные, вплоть до трусов. Трусов марки редкой: то ли «Джанни Версаче», толи «Джанни Родари». А трусы эти товарищ старший сержант охарактеризовал нехорошо: «А чо, как у пидора-то, исподнее?»

Приодели Сашу мгновенно, Не то чтобы не по размеру, но… форма та была сдана одним бойцом бронетанковых войск как негодная. Вся соляркой пропитанная. Саша не понимал, что происходит. Его, непонимающего, вывели на середку плаца. Капитан спросил: знает ли Александр, родины защитник, какого цвета флаг российский? Саша натужился и ответил.

- А почему, Сашок, цвета именно такие, а не иначе? - спросил капитан и сам ответил: - Белый цвет - это честь, которой пока у тебя нет! Синий - это моря и океаны, которые ты пока не переплыл. А красный - это кровь, которую ты пока не пролил! Понял, тварь?

Второй раз упасть в обморок ему не дали вновь, а дали вещмешком, в котором находился минимум необходимого, по загривку. Затем ему показали эмблему части: волчья пасть и литеры ДШБ - Десантно-штурмовая бригада.

И началась ратная служба. Несколько попыток обжаловать действия начсостава у Сашка было. Было и сплыло. Как сплыли ныне синяки за это. Также был прорыв к телефону, чтобы поведать миру о произволе.

Прорыв закончился окружением и унизительной сдачей в плен с последующим мытьем всего, что только можно вымыть. Старший сержант приговаривал: «Скреби и меня не расстраивай, а то я тебя Нуф-Нуфу отдам». Саша спросил, упершись лбом в швабру: «А кто это?» И старший сержант оглянулся испуганно: «Очумел, владелец пароходов?! Нуф-Нуфа боится даже командир бригады! Его в Чечню не пускают, чтобы он Хаттаба живьем не съел! Мы в ЕС вступаем все-таки».

Все трудно пересказать, но по отдельным фрагментам можно судить об атмосфере. Первое: перловая каша через неделю оказалась вкуснятиной. Но есть вкуснятину было чрезвычайно трудно, так как Саша засыпал за столом.

Из упражнений особенно удавалось старшему сержанту сымитировать внезапное появление противника. Удавалось всегда после бани. «Справа два вертолета «Хью-кобра!» - орал он в ухо Саше. Саша падал в жидкую грязь после горячего душа. «А кто окапываться будет? Папа-олигарх?» Неплохо получалась отбивка одеяла на койке. С трехсотого раза за день, но неплохо. С физподготовкой поначалу ничего не выходило: Саша никак не мог подтянуться. Но капитан привязал его руки к турнику, и через час Саша сообразил, где зарыты скрытые резервы. Память у Саши была, но она не могла осознать тонкостей. На вопрос: «Что такое антапка?» - память смутилась. Удар под дых привел память в нужное русло, и Саша на всю жизнь запомнил, что антапка - важная часть крепежа на ремне.

Подготовив таким образом Сашу к лишениям, его, спящего, завели в зал, где красовался плакат: «Служи с достойными. Умри достойно!» Старослужащий по прозвищу Шалун дал Саше подзатыльник и пошутил: «Какое слово здесь ближе всего к твоей судьбе?!» При этом все хохотали.

- Не сможешь достойно умереть - Нуф-Нуфу пожалуемся, - пригрозил старший сержант. На это Шалун покрутил у виска пальцем, странно взглянув на товарища.

Утром и вечером громко играла музыка «Любэ». Огромадная, доморощенная колонка стояла около уха Саши. Посему утром его «сдувал» Расторгуев: «Падала земля!…»

На плацу Саша понял, что такое рукопашный бой: «В шею! Голень! Ножом в легкое! Коленом!… В шею!…»

Старший сержант всегда хвалил Сашу, если тому что-либо удавалось. «Второе дыхание открылось!» - улыбался. Редкий раз сам Саша, сумев одолеть полосу препятствий. «Главное, с жопой чтобы это не произошло! - похвалил наставник: - Это тебе не пепси-герл!»

У Саши к этому моменту в мыслях не было спросить: «А при чем тут пепси-герл?»

Интересна была обкатка бээмдэшкой (боевая машина десанта). Сашу связали от греха и разложили в жижу. А БМД ездила туда-сюда минут пять, Саша попадал, правда, между гусеницами. Когда его вынули, Шалун процитировал: «Шок - это по-нашему! Да, олигарх?»

Неожиданно для Саши все закончилось. Не тогда, когда он на мини-учениях с разведвзводом ДШР (роты) напал на засаду и в рукопашной, впившись зубами в берцы (ботинки) предполагаемого противника, заработал несколько серьезных ударов локтем по хребту, а зубы не разжал.

Это случилось через пару-трайку Месяцев, Капитан вызвал папу. Папа все объяснил. Саша не обиделся. Он продолжал спать от усталости стоя.

Папа всех мелочей не знал и, приняв уставшего и потрепанного сына в тех же дорогих трусиках, что и сдавал, спросил: «Понял хоть что-нибудь про жизнь?» «К бою!» - заорал капитан. Сонный Саша брякнулся в грязь, инстинктивно подобрал ветку с обочины и прижал её, как АКСУ. «Вопросов нет!» - моргнул ошарашенно папа.

Вот такая история. Формат главы не позволяет перечислить все тонкости перевоспитания и эмоции «неподдающегося». И не только формат главы.

Валерий доволен. Он утверждает, что сын изменился.

Сын говорит, что некоторые вещи он не знал. Не знал и запомнил.

- Только вот иногда Нуф-Нуф снится, хотя я его ни разу не видел, - подытожил Александр Валерьевич.

А капитана я спросил:

- Отбою нет?

- С каких это щей? - удивился он. - Да даже если бы мы разза-хотели, то, во-первых, верных единомышленников маловато. И, во-вторых, подавляющее количество мам и пап захотят это на словах. И не в деньгах вопрос.

- А иные методы действенные вы знаете?