Настоящая фантастика – 2011 - Александр Николаевич Громов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Достаточно и того, что среди разновидностей магии есть одна, именуемая хозяйской. Человеку, обладающему ею, дается власть над какими-нибудь предметами или чем-нибудь живым. Вот, например, двести лет назад в столице жил некий хозяин снега. Потомственный метельщик, на старости лет он уже не мог избавлять дворы, улицы и мосты от снежного покрова. Но у него откуда-то взялась способность одним напряжением воли выталкивать снег из этих мест. Или вот, скажем, тридцать лет назад…
Анна подвинулась поближе. Ей было интересно. Но, поскольку одно другому не мешает, она молниеносным движением сцапала одну из двух отложенных собеседников печении и наметилась сцапать вторую. Вот досада, не успела!
– Так вот, – поглощая последнюю печенинку, продолжил маг, – тридцать лет назад жил Шкипер, слывший истинным хозяином морских путей. Он мог плавать столь далеко, что никто иной и мечтать не мог. Счастливый Шкипер отовсюду возвращался целым и невредимым к своей жене под бок. Да-да! А ты, Анна, – хозяйка цветов. Тебе дано невероятно быстро выращивать цветы, существующие только в твоих мечтаниях. Причем выращивать из семян любых растений. Изумительно! Я за месяц сумел вырастить в саду три дерева – дуб, кедр и вишню. Но я их не придумывал, а просто взял саженцы. А ты за одну ночь создала полную клумбу доселе не виданных цветов!
– Но я ничего не сеяла на твой клумбе, Динн.
– А ты очень умна… сразу схватываешь суть.
Девушка, недолго поколебавшись, решила не вспоминать о словах «господин» и «госпожа». Хоть он и слопал последнюю печенину, но общий счет – явно в ее пользу.
– Однако сейчас суть мне не ясна. Или… ты там посеял нечто другое, Динн, а я пришла и… я и вправду могу делать такие штуки?
– Да-да. Определенно. Насчет клумбы я додумался не сразу. Там никто ничего не сажал. Я собирался, но не успел. Просто за день до твоего визита я сидел на траве и ел арбуз. А косточки выплевывал как раз на черное пятно клумбы. Она, знаешь ли, как будто приглашала…
– Что? Что? Из арбузных семечек?
– Ну, поскольку ничего другого там не было, остаются они.
Анна усомнилась:
– Такие красивые цветы не могли вырасти из арбузных семечек.
Волшебник раздумчиво потер лоб.
– Знаешь ли, это очень редкий дар и очень необычный по природе своей. Он дается в тех случаях, когда без него человеку придется худо. Некоторые мудрецы считают, что его получают люди в силу невероятного совпадения магических и природных обстоятельств… Скажем так: летом выпал снег, стояла радуга и некто проходил между двумя домами, где творились чудеса. Проходил и… схлопотал свой дар. Сила подобных способностей велика, смысл их в этом случае необъясним. Да-да! Другие мудрецы думают иначе: таким даром люди наделяются от Господа Бога. Он любит нас и жалеет, вот и дает необычное свойство, которое вытягивает владельца из чего-то крайне неприятного.
Дочь художника призадумалась:
– Да ведь у меня, кажется, нет ничего плохого и неприятного. Я хорошо живу. Вот только немного скучно.
– Возможно, неприятности ждут тебя в будущем, и тогда твой дар тебе очень понадобится.
– Вот интересно: зачем? На хлеб зарабатывать, если мои картины по-прежнему никто не будет покупать? Жениха словить? Цветочками? Да еще и умного, да еще и чтобы мне по душе был? А я такая привереда! Ну-ну…
Волшебник опять заулыбался, но ничего не ответил ей.
– Я выдумываю очень красивые цветы, не так ли? Мне самой они точно нравятся.
Волшебник кивнул – да, мол, хороши твои цветы.
У Анны в голове вертелось тысяча сто двадцать восемь вопросов. Конечно, как умная, воспитанная и взрослая женщина, она ни в коем случае не станет их задавать вот так сразу. Но… девушка почувствовала себя странно. Ей вообще не очень-то хотелось их задавать. То есть, конечно, да… любопытно… а с другой стороны…
Ей хорошо сиделось в плетеном кресле с мягкой подушкой под спиной. Ей приятно было вести разговор на равных с человеком как минимум не глупым, к тому же гораздо старше ее самой. А за окном, далеко-далеко, по пепельным волнам скользил огромный окунь, отрастивший на спине три мачты с парусами. Окуня звали «галеон», он был пузат и аппетитен, он просился на сковородку. В небе цвета давно не мытого стекла собирался хлывень. Сосны едва заметно покачивали веерами, спасаясь от преддождевой духоты. Острова мерно вздымали белые рукава прибоя.
«Как хорошо, – подумала она, – до чего же мне хорошо. Век бы просидела на этом месте и никуда не уходила бы…»
А волшебник тоже почему-то не торопился продолжать разговор. Он поглядывал то на девушку, то на галеон, то опять на девушку, а то опять на галеон.
Со вздохом Анна оторвала мысли от моря и корабля. Ей следовало как-то… продолжить… ну… словом… неудобно же.
– Стало быть, ты наблюдал за мной, когда я приходила в первый раз?
«То есть для тебя, конечно, – в первый».
– Верно, так и было, – с ленцой ответил волшебник, отобрав у взгляда галеон и вместо этого подарив ему девичьи волосы.
– Но не попробовал выгнать из сада.
– Ты же не сделала ничего дурного.
– Да-а… Я не сделала ничего дурного… И я ушла. А потом я пришла вновь и увидела свои цветы.
Волшебник заулыбался:
– Кстати, желтые розы мне тоже пришлись по душе. Жаль, ты решила их поменять – все до единого. Правда, те бархатные штуки…
– …нарциссы…
– …нарциссы, да-да! оказались еще краше. Я твой поклонник, Анна Харфагра.
Душа девушки осторожно приняла в себя последние слова мага и покатала их, как катают на языке изысканные вина. Проглотила. Оказывается, иногда мужчины способны говорить умные вещи. И не только папа.
– Я ничего не меняла. Я думала, это ты прямо из головы украл у меня образы цветов.
– Такого могущества за мной никогда не водилось. Жаль, конечно… – волшебник мечтательно посмотрел на стол, заваленный книгами. Очевидно, где-то там жила инкунабула, повествующая о магах древности, обладавших способностью воровать мысли из голов соседей, а то и прожигать взглядом дыры в их амбарах. – Просто ты пришла во второй раз, и я тебя видел, я… тобой любовался… что, право же, не главное… да-да… вот… ты… подумала тогда о других цветах на том же месте. И они в скором времени появились, зато старые исчезли. А потом и эти… уродцы… вместо нарциссов. Ох. Да-да!
«Так. Любовался. Так. Ага. Запомним. Вот, значит, откуда взялась „прекрасноволосая дева“».
– Извини меня. Я
