Суперинтендант и его заботы - Анна Викторовна Дашевская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лавиния кивнула.
– Камень стал падать, ребёнок с ним вместе, вы его поймали и отлевитировали на тропу. Я читала об этом случае, и довольно долго приводила его в пример своим студентам… – тут она хотела добавить «в качестве примера, как не надо действовать», но не стала.
– Неужели? – оживилась синьора Джиральдони. – Как это мило, что есть ещё кто-то, помнящий о такой мелочи.
– В той статье, правда, не упоминалось ваше имя, да и то, что вы перегорели, сказано не было.
– Не было. Мой помощник запретил. И правильно. Мы ещё не были уверены, во-первых, что я не смогу восстановиться, во-вторых, что это повлияет на голос.
– Повлияло?
– Увы. Всё-таки мне уже тогда было немало лет, и петь без магии я не смогла. Переехала вот сюда, ухаживала за садом, старела. Состарилась. Вот так.
В порыве сочувствия Лавиния положила свою ладонь на сухую старушечью лапку и сжала её. Синьора Джиральдони усмехнулась:
– Не надо сочувствовать, у меня получилась отличная жизнь, и я ни о чём в ней не жалею! Ну, так что о чём вы хотели узнать, синьора коммандер? Спрашивайте, а то явится Белла и погонит меня на массаж. Она тот ещё цербер.
Мгновение помедлив, Лавиния сказала:
– На «Ла Фениче» действует проклятие. Именно на театр, не на кого-то из певцов или оркестрантов. Я пытаюсь понять, когда оно возникло и что было причиной.
– Проклятие? И как оно проявляется?
Истории об исчезающей спинке кресла и пропавшем ведре насмешили старуху, но вот пропавшее ограждение и возникшая в полу сцены дыра заставили покачать головой.
– Я о таком впервые слышу. Хотя при мне ходили некие слухи о призраке хористки, о кладе, закопанном под фундаментом, о магическом смычке… Сказки! Какой клад в фундаменте? Здание стоит на сваях, да ещё и в одной из самых низких точек города! Когда вода поднимается на метр, зрителям выдают непромокаемую обувь, а при полутора метрах – отменяют спектакль.
– А что, нельзя осушить магически?
– Всю лагуну? Вода – кровь нашего города, и с ней нужно обращаться почтительно, спросите у вашего сопровождающего. Торнабуони об этом хорошо осведомлены.
– Спрошу, – ответила Лавиния. – А перед пожаром ничего такого не было?
– Не знаю, – ответила синьора Джиральдони неуверенно. – Что-то такое крутится в памяти, дразнит, но поймать не могу. Подумаю, ладно? Устала я что-то…
Она и в самом деле была бледна и дышала часто и неглубоко.
– Отвезти вас в дом?
– Нет, не надо, – она повернулась в сторону дорожки, по которой они пришли, и позвала негромко: – Белла!
Старая служанка вышла из-за куста.
– Ну что, допрыгались, синьора? Только сердечного приступа нам не хватало…
Она взялась за ручки кресла и покатила его в сторону дома, Лавиния шла рядом.
– Последний вопрос, позволите? – осведомилась она, отворяя перед ними дверь.
– Спрашивайте.
– Кто второй совладелец «Ла Фениче»?
– А вы не в курсе? – щёки Леоны порозовели от удовольствия. – Хм, надо же, какие секреты развели… Лучший враг Торнабуони и Контарини, семейство Корнаро вам известно? Так вот, Лючиано Корнаро, средний сын нынешнего патриарха этой семьи, как раз и является совладельцем здания, истории, славы и репертуара «Ла Фениче».
– Понятно, – кивнула госпожа Редфилд. – Здоровья вам, синьора Джиральдони, а я обращусь ещё, если позволите?
– Если успеете, – усмехнулась старуха. – На ближайшее время у меня назначена важная встреча, которую я никак не смогу пропустить.
И она кивнула на натюрморт стиля vanitas[11], изображавший череп, песочные часы и вазу со срезанным тюльпаном.
Когда они вышли на виа Толомеи, Лавиния с удовольствием подставила лицо солнечным лучам, неожиданно тёплым для января, и улыбнулась. Её сопровождающий молчал.
Молчал он, идя следом за ней по виа Данте, молчал и тогда, когда свернули к Бо Палас, главному зданию университета, где совсем недавно рассматривали загадочные часы Галилея. Лишь в тот момент, когда они дошли до полукруглой площади, над которой царило невысокое здание с колоннами, Джан-Франко кивнул в его сторону:
– Выпьем кофе?
– Считаете, стоит?
– Здесь лучший кофе в городе, а их мятное суфле достойно поэмы!
– Ну что же, раз вы советуете, давайте попробуем.
Когда суфле подошло к середине, молодой человек решился спросить:
– Почему синьора Джиральдони стала беседовать с вами, а не с нами обоими? И почему она вначале так долго разговаривала со мной?
– Ну, это-то как раз понятно… Поначалу она присматривалась к нам обоим. Могла, кстати, и выгнать вон, и уверяю вас, сумела бы это сделать. Беседовать же со слишком молодыми людьми старикам иной раз тягостно, особенно беседовать по делу. Уверяю вас, если бы вы стали расспрашивать Леону Джиральдони о триумфах её молодости, на меня она бы даже не посмотрела.
– Но мы пришли по делу!
– И это тоже было обидно: у нас важные занятия. А единственное её дело – воевать со служанкой из-за лишней рюмочки мятного ликёра.
Одним глотком допив кофе, она решительно встала.
– Идёмте, Джан-Франко, нас и в самом деле ждёт встреча. На острове Мёртвых.
«Стиль vanitas, – вспомнила она натюрморт. – Memento mori, вот именно».
Кирпичную ограду, окружавшую Сан Микеле, слегка оживлял белый мрамор. Лишь фасад храма слева от причала был мраморным полностью.
Высадив их, гондольер отвёл лодку к боковому причалу, улёгся на скамью, застегнул куртку и прикрыл глаза шляпой.
– Таксисты одинаковы во всех странах мира, – пробормотала Лавиния, осматриваясь.
Это место казалось особенно безлюдным после оживлённой студенческой Падуи.
– Где-то должен быть дом смотрителя, – сообщил Джан-Франко. – По-моему, внутри, слева от входа, у дверей монастыря.
– Идёмте искать, – пожала плечами госпожа Редфилд. – В конце концов, не так много здесь жилых зданий!
– Ровно два, – ответил её сопровождающий. – Дом смотрителя и сторожка.
– А, так наш фигурант в некотором роде начальствует не только над мёртвыми, но и над живыми?
– О да, он здесь большая шишка! Ему подчиняются четыре сторожа, они же могильщики, и это считается отличным, очень доходным местом!
К величественному монастырскому входу – двери метра три высотой, отделанные бронзовыми рельефами, высокие мраморные ступени крыльца, колонны, на которых вырезаны строгие лики святых – и в самом деле прилепился сбоку небольшой кирпичный домик. Три окна, красная черепичная крыша с высокой трубой, скамейка у входа. Из трубы шёл дым, пахло свежим хлебом, что безо всяких слов доказывало присутствие кого-то живого.
Лавиния
