42 - Дмитрий Седов

– Что уставилась? – по-польски спросила она, обращаясь к Саре. – А ну, отодвинься. Я сказала, отодвинься отсюда.

Сара, не став спорить, отошла назад. Очередь тут же плотно сомкнулась. Встать в нее снова было уже невозможно, и Сара, вздохнув, посмотрела в самый ее конец. Было обидно из-за того, что придется стоять сначала, но ничего не поделаешь.

– Эй, ты, – снова раздался грубый голос позади нее.

Сара обернулась. Девица, что вытеснила ее из очереди, внимательно смотрела ей вслед.

– Ты откуда? Из Польши? – спросила заключенная.

– Отсюда, – коротко кивнула Сара в ответ.

– А в каком бараке ночуешь?

– В четырнадцатом.

– В моем, значит…

Сара снова с сожалением посмотрела в самый конец очереди. Ужасно хотелось есть.

– Иди сюда, – немного подумав, неожиданно позвала ее девица. – Ну иди, иди, чего стоишь?

Сара осторожно приблизилась к ней.

– Вставай впереди, – снисходительно произнесла заключенная, а потом отодвинулась и пропустила ее вперед. – Чего сразу уходишь? Хоть бы возразила что-нибудь для приличия.

– Спасибо, – поблагодарила ее Сара. – Да я только сегодня…

– Новенькая, что ли?

– Выходит, что так.

– Ясно… Ну вот, давай ей свою миску.

Сара протянула железную посудину раздающей, и та ловко налила в нее половину черпака какой-то зеленоватой кашицы. Затем она сунула в руку Саре кусочек хлеба размером с четверть ладони. Девица грубо толкнула Сару вбок и поспешно протянула раздающей свою миску.

– Лей больше, – буркнула она, жадно глядя в сторону опускавшегося в бидон половника.

Получив свою порцию кашицы и хлеб, девица подошла к Саре.

– Когда пожрешь, иди к четырнадцатому, там будет вечерняя перекличка. Знаешь, где четырнадцатый? Вон он. Да, вон тот.

С этими словами она отошла в сторону и, отвернувшись, жадно принялась за еду.

Сара попробовала на вкус содержимое миски. Кашица напоминала непроваренный кисель со сладковатым привкусом и пахла овсом. Сара, давясь от отвращения и прикрывая ладонью рот, с трудом заставила себя съесть большую ее часть. Когда стало совсем уж невмоготу, она украдкой, чтобы никто не заметил, выплеснула остатки кашицы из миски на землю. Хлеб показался ей сносным, и Сара с наслаждением смаковала его, медленно разжевывая каждый откусанный кусочек.

Закончив с ужином, Сара пошла к бараку. Во время вечерней переклички она смотрела в ту сторону, где находился ее родной Люблин, и все время думала об отце и Ревекке, оставшихся в городе и наверняка теперь сходивших с ума от неизвестности по поводу нее. Она задумалась настолько, что не успела среагировать сразу после того, как прозвучал ее номер, и старосте барака пришлось прокричать его снова. Сара поспешно подняла руку и отозвалась, подражая заключенным в строю, которые проделывали все это, услышав свои номера чуть раньше. Через мгновение она получила сильнейшую пощечину, первую в своей жизни.

Конец ознакомительного фрагмента.