Мини-убийцы: Страх подкрадывается исподволь. Любовники не возвращаются. Поймаймне птицу Феникс. Мини-убийцы. - Картер Браун

— Дальше!

— Вчера утром, когда я обнаружила исчезновение Клемми, — продолжала Сильвия тихим голосом, — я пошла и предупредила Марту. Она была еще в постели. Этот взгляд, который она на меня бросила, эта улыбка… Я никогда не видела подобной улыбки — словно судорога свела все ее лицо… Дэнни, это было совершенно ужасно! Она знала — вот что было самое отвратительное! Она радовалась, видя мое беспокойство. Она знала, что худшее еще впереди.

— А тебе не кажется, что все эти истории истрепали твои нервы и что ты нуждаешься в отдыхе?

— Дэнни! — горячо воскликнула Сильвия. — Я не одна так думаю — мистер Хьюстон и Пит того же мнения. Мы пытались поговорить с мистером Хейзелтоном, но он не желает слушать, и мы ничего не можем сделать. Марта следит за нами все время, как коршун, и чувствую: стоит мне сказать лишнее слово, она меня убьет, как убила других! Вот почему я молчала про свидание. Если Марта узнает, что мне известно о трупе там, и о том, что она переместила Душку Вильяма в другую клетку, и…

— Как она могла переместить эту гору жира до прибытия полиции? И вообще, она была в Нью-Йорке.

Сильвия смотрела на меня несколько секунд разинув рот.

— Я забыла, — наконец выговорила она. — Значит, это Пит перевел Душку Вильяма.

— А если это Пит, то какое отношение это имеет к Марте?

— Он помог ей убить Филипа, он ее соучастник. В этом ведь есть смысл?

— Не уверен.

— Дэнни! — нетерпеливо воскликнула она. — Ты сам напомнил мне, что Марта была в Нью-Йорке, значит, убила не она. Но тогда кто же еще, кроме Пита?

— Есть и другой кандидат.

— Кто?

— Ты!

Вытаращив глаза, она вскочила с места и рванулась ко мне.

— Ты ведь не можешь всерьез считать меня замешанной в убийстве? Ты в своем уме?.. Какой мотив у меня мог быть?

— Спокойно, это пока гипотеза.

Сильвия уничтожающе посмотрела на меня, но потом взяла себя в руки и даже слабо улыбнулась.

— Прошу прощения, Дэнни… Мои нервы действительно в ужасном состоянии. Ты прав — мне на самом деле нужно отдохнуть.

— А зачем ты приехала сюда?

— Лейтенант позвонил мистеру Хейзелтону и сообщил, что подозрения в убийстве Филипа с тебя сняты и что тебя освободили под залог, по обвинению в наезде. Мистер Хейзелтон стал кричать, что это фокусы законников — он все время твердит об этом. А мистер Хьюстон потихоньку поговорил со мной и подал мысль повидать тебя. — Ее глаза заблестели. — Признаюсь, что мысль мне понравилась… — добавила она негромко.

— А с чего это Хьюстон решил, будто это хорошая идея?

— Он думал, что ты меня выслушаешь, если я тебе расскажу про Марту, — призналась Сильвия. — Может, и не поверишь, хотя это все правда, но по крайней мере выслушаешь. Он предлагает тебе провести на ферме несколько дней, чтобы самому разобраться в том, что там происходит. Он мне сказал: «Передайте Бойду, что я не прошу его верить нам. Пусть приедет и сам посмотрит».

— Очень мило с его стороны пригласить меня, — заметил я, — но ведь не он хозяин дома. Ты знаешь, как старый Хейзелтон относится ко мне… Как только он увидит мой неотразимый профиль, тут же что-нибудь учинит.

— Мистер Хьюстон сказал, что у тебя есть прекрасный предлог: Марта твоя клиентка, ты должен быть рядом, следить, чтобы ее не постигла участь других.

— Блестящая мотивировка! Но с профессиональной точки зрения есть одно возражение. Никогда еще клиент не нанимал детектива, чтобы тот обвинял его в убийстве.

— Мистер Хьюстон…

Я не дал ей закончить.

— Я знаю, мистер Хьюстон и об этом тоже подумал. И он будет рад вознаградить меня, если я докажу, что моя клиентка повинна в двух убийствах.

Сильвия молча кивнула.

Она сделала еще несколько шагов ко мне, глаза ее загорелись, мы оказались вплотную друг к другу.

— Дэнни! — прошептала она вкрадчиво. — Поедем, прошу тебя, хотя бы ради меня!

Она обвила руками мою шею и с готовностью подставила губы. Мне оставалось только поцеловать ее. Ее ответный поцелуй почти расплавил меня своей горячностью. Да, с такой техникой эта сиделка могла бы внести вклад в медицину, восстанавливая силы пациентов-мужчин за предельно короткий срок.

Мы простояли некоторое время тесно прижавшись, а когда Сильвия наконец опустила руки, я поднял ее и понес на кровать.

— Дэнни, — ворковала она, — ты самый настойчивый мужчина из всех, кого я встречала!

— О, ты еще не знаешь всего…

Я сел на кровать и какое-то время смотрел на нее, заложив руки за голову. Сильвия свободно раскинулась на подушках — так сказать, в доверчивом ожидании.

Я взялся за подол ее юбки, ощущая под пальцами упругость дорогой ткани, и задрал ее, обнажив прекрасные ноги, затянутые в нейлон.

Чулки поддерживали те же затейливые подвязки, что и в прошлый раз. Над ними виднелись шелковистая полоска кожи и черные кружева. Одну за другой я снял подвязки и сунул в карман.

— Дэнни, — прошептала она, — что ты делаешь?

— Это было так прекрасно… Я хочу сохранить их как сувенир, чтобы всегда вспоминать…

Она резко села.

— О чем ты говоришь?

— Мы испытали все, — продолжал я, — юность, любовь, безумное блаженство… Мы видели, как садилось солнце, мы слышали, как пальмы вздыхали под ветром. Мы были любовниками. Прощай, моя любовь, не плачь… Да ты и сама знаешь слова этой песни, можешь продолжить…

— Ты издеваешься?

— Это ты издевалась надо мной, детка, но теперь уже хватит, — ответил я ласково. — Но я всегда буду вспоминать тебя — самую очаровательную сучку, какую я когда-либо встречал.

Я встал с кровати, чтобы взять сигарету.

— Дэнни!

Она все еще сидела на кровати, выпрямившись и глядя на меня совсем по-другому.

— Если хочешь, я выдам тебе рекомендацию, детка, — небрежно сказал я, — что-нибудь вроде: «Никто не умеет делать это так, как Сильвия». Подойдет?

— Да что это на тебя нашло?!

— Ты меня за идиота держала, да? Ты меня этим очень обидела, очень!

— Я по-прежнему не понимаю!

— Ах, тебе надо все на блюдечке поднести! Ну, ладно. Я считаю, что это ты перевела Душку Вильяма в другое стойло, чтобы одурачить полицию. Я считаю, что ты провернула это вместе со старым Хейзелтоном, что ты с самого начала была с ним заодно.

— Ты сошел с ума, если полагаешь, что я…

— Ты мне свою версию изложила, детка. Теперь послушай мою.

— И не собираюсь!

Сильвия вскочила с кровати, оправляя юбку, бросилась к двери.

Я поймал ее за руку и крепко сжал.

— Подожди детка, дай мне высказаться. Вы со стариком здорово увязли в этом деле с трупом Филипа. Один раз вы одурачили копов, но если бы я надавил на них вторично, они осмотрели бы все стойло свинарников. Тогда-то ты и позвонила мне, а потом, используя свои прелести, заманила меня на ферму. Чтобы доказать свое особое расположение, ты провела меня к свинарнику и показала, почему полицейские не нашли труп. Затем последовала интермедия на сеновале — неужели только для удовольствия? И сцена «Я не хочу возвращаться»… А я умолял тебя вернуться, чтобы присмотреть за девушками. И вот Сильвия Вест удаляется, а Карл Толвар выходит на первый план, заставляет меня болтаться по округе некоторое время, пока вы со стариком откопаете труп. Что и было сделано к тому времени, когда мы вернулись.

— Ты сошел с ума! — огрызнулась она. — Пусти меня!

— Минутку! В последний момент все срывается… Я уезжаю, а ваш Толвар падает мертвым. Тогда одному из вас приходит в голову гениальная мысль: несчастный случай вследствие наезда. Это сработало бы еще лучше, поскольку я был таким дураком, что забыл про труп Филипа в моем багажнике. — Я выпустил ее руку. — Отправляйся к старику и скажи ему, что я принимаю его приглашение. Да, я собираюсь приехать и остановиться на ферме! Я намерен охранять мою клиентку, как он это и предлагал.

— Я же сказала, что это было предложение Хьюстона, — возразила Сильвия.

— Да, ты так сказала. Но я считаю, что это идея Хейзелтона. Ступай скажи ему, что я приеду.

Сильвия потерла онемевшую руку.

— Ты сделал мне больно… Ты самый тупой, грязный зверь…

Я открыл дверь и вытолкнул Сильвию в коридор.

Побледнев от ярости, она остановилась. Ее кашемировый пуловер едва не лопался на вздымавшейся груди, зато чулки обреченно упали к самым лодыжкам.

— Ты хотя бы… — Она чуть не задохнулась от ярости и вынуждена была перевести дыхание. — Ты мог бы, по крайней мере, вернуть мои подвязки!

Я покачал головой:

— Детка, я сказал, что это мой сувенир!

— Но как же мне удержать чулки? — жалобно спросила она.

— Иди на руках, — ответил я, закрывая дверь у нее перед носом.

Если это и называется быть катализатором, то я начал входить во вкус.