Дневник жертвы - Клэр Кендал

Брюс и его хозяин ведут меня домой. Я украдкой разглядываю мужчину. Он высокий. Выше тебя. И стройный. Стройней тебя. Это сразу видно, несмотря на то что он закутан, как капуста. Он милый и приветливый. В миллион раз приветливей тебя. Он адекватный, насколько я могу судить. В миллиард раз адекватней тебя. А еще он умный и увлекается компьютерами. Он в триллион раз интересней тебя. Его зовут Тед, и это имя нравится мне несравненно больше, чем твое.

По дороге я успокаиваюсь. Мы не говорим о том, что случилось в парке: мы как будто вернулись в цивилизованный мир, в котором нет места таким отвратительным и унизительным сценам. Мы вообще почти не разговариваем – обмениваемся любезностями, сообщаем о себе минимум информации, как случайные попутчики. Изо рта вырываются облачка пара, которые тут же замерзают. У Брюса тоже.

И все-таки под конец он вежливо советует мне заняться поисками нового бойфренда. Я снова говорю, что ты мне не бойфренд, и на глаза опять наворачиваются слезы.

Он видел тебя; видел, чем кончилась сцена в парке. И все же он не уверен.

Не уверен в том, что видел своими глазами. Он очень милый – но даже он думает, что это могла быть обычная семейная ссора. Даже ему твоя версия кажется вполне правдоподобной.

Мы пришли. На прощание я ласково поглаживаю Брюса по шелковистой черной голове и перебираю мягкие меховые складки у него на шее.

– Спасибо, Брюс! Ты очень добрый и хороший пес.

Мужчина улыбается. Он стоит на тротуаре и следит, как я иду по дорожке к дому. Дождавшись, когда я открою дверь, он быстро уходит. Он торопится домой, к жене и ребенку.

Бросаюсь под душ. Включаю горячую воду – такую горячую, что нет сил терпеть. И яростно намыливаюсь, не желая, чтобы на мне оставалась хоть малейшая частичка тебя.

После душа я хочу только одного – поскорей проглотить снотворное и забраться под одеяло. Заставляю себя взять в руки черный блокнот: я не лягу, пока не опишу то, что ты со мной сегодня сделал. Я должна изложить это во всех подробностях, хотя в данный момент мне меньше всего на свете хочется этим заниматься. Доказательств у меня нет, так что я просто запишу все по порядку. Просто расскажу свою историю. Возможно, брошюрки на самом деле не так уж и бесполезны: они научили меня, что когда-нибудь эти записи мне очень пригодятся. А еще теперь я знаю, что у каждой истории есть свое название и это название нельзя изменить. Я бы очень хотела, чтобы моя история называлась по-другому. Но она называется «Книга о тебе».

Кларисса стояла в туалете для присяжных. От трижды вымытых волос исходил одуряющий запах шампуня. Она разглядывала в зеркале свое лицо; накануне она нещадно терла его и теперь не могла понять, как оно после этого может быть таким бледным. Она почти ожидала увидеть на горле следы от его пальцев, но их там не оказалось. Дома она даже осмотрела шею сзади с помощью ручного зеркальца; теперь ей пришло в голову, что он очень точно рассчитал силу давления.

Звякнул телефон. Кларисса испугалась до смерти – она забыла, что он до сих пор включен. Пришло сообщение от Ханны, с которой они вместе ходили по вечерам на пила-тес. Ханна спрашивала, почему ее не видно уже несколько недель, и предлагала сходить в бар в четверг после занятия.

«Я хочу подружиться с твоими друзьями».

Он использовал Ровену Ханна может стать следующей. Что, если он уже до нее добрался? Вдруг он будет ждать в баре вместе с ней?

Она написала ответ: на занятия она ходить не сможет, а в ближайший четверг у нее дела. Потом выключила телефон. Рэйф добился своей цели – изолировал ее от внешнего мира. И это было как раз то, о чем писали все брошюрки.

Когда вошла Венди, Кларисса в очередной раз намыливала руки. Венди была двадцатитрехлетняя блондинка с прямыми, как солома, волосами и симпатичной розовой мордашкой. Она уже показывала Клариссе фотографии своего бойфренда; она встречалась с ним за обедом каждый день и гордо носила его рубашки в химчистку, с удовольствием разыгрывая непривычную для себя роль женушки. Кларисса ощутила укол зависти и тут же мысленно одернула себя.

– Ты только посмотри! – воскликнула Венди, зажимая спереди юбку. Прядь волос упала ей на лицо. Темно-синий полиэстр был распорот почти до пояса. – Я в этой юбке на работу хожу. И сегодня после суда мне нужно появиться в офисе!

Кларисса знала, что Венди работает секретаршей в IT-компании.

– Не думаю, что здесь предполагался разрез, – ответила она, радуясь тому, что некоторые катастрофы не такие уж страшные и их последствия легко устранить.

– Я за что-то зацепилась, когда выходила из автобуса, – объясняла Венди, силясь улыбнуться. – Обвиняемым понравится. Не думаю, что у них там много развлечений.

Кларисса с сожалением убрала руки от единственной работавшей сушилки. Как бы ей хотелось подставить под горячий воздушный поток все свое продрогшее тело! Порывшись в сумке, она вытащила подаренный мамой портативный швейный набор – небольшой мешочек, сшитый из лоскутков с маками и маргаритками. Венди уставилась на швейные принадлежности, словно это были хирургические инструменты для операции на мозге.

– Давай я зашью, – предложила Кларисса, желая помочь не только Венди, которая ей очень нравилась, но и себе тоже: шитье всегда ее успокаивало.

Пять минут спустя они были в комнате отдыха. Венди сидела на стуле; Кларисса, стоя коленями на синем ковре, зашивала разрез сверху вниз.

Она старалась не обращать внимания на то, что пальцы одеревенели, что руки ноют после его жесткой хватки. Кожа на запястьях болела и покрылась красными пятнами, словно от его перчаток у нее началась крапивница. Она специально надела блузку с длинными облегающими рукавами, чтобы спрятать следы. Правда, рано утром она заставила себя их сфотографировать. На первый взгляд это казалось совершенно лишним – сама по себе такая фотография еще ничего не доказывала; однако она составляла часть общей картины и могла пригодиться в дальнейшем.

Вошел Роберт и вопросительно-насмешливо приподнял бровь.

– Это не то, что вы думаете! – засмеялась Венди.

Роберт уселся напротив с книгой в руках. Казалось, он совершенно поглощен чтением. Кларисса старалась не смотреть на него и думать о юбке. Когда она потянулась за ножницами, он спросил:

– Какие у вас еще таланты? Помимо того, что вы, оказывается, модная портниха?

«Я знаю о твоих талантах», – отозвался в ее голове голос Рэйфа.

– Только этот, – ответила она, обрезая нитку. – Но зато я участвую в лондонской Неделе моды. Правда, я не могу сообщить вам название фирмы: это секрет! – Она разгладила Венди юбку и встала. – Вот и все. Пятнадцать минут – и готово.

Она не могла остановить поток мыслей. Она постоянно спрашивала себя, зачем он надел перчатки. Гадала, какой участи ей удалось избежать. И с каждым разом придумывала все более чудовищные объяснения.

– Но мне нужно знать фирму! – воскликнула Венди. – Я выставлю эту юбку на аукционе. Скажу, что ее зашивала сама Кларисса.

– Я унесу этот секрет с собой в могилу, – ответила она.

Появился пристав и спросил, закончили ли они. Венди порхнула вперед, чтобы с ним переговорить.

Кларисса снова и снова убеждала себя, что он всего лишь прикасался к ее коже; она уже смыла с себя все его следы.

По дороге в зал суда Роберт замешкался и теперь оказался рядом с ней. Она знала, что он сделал это нарочно.

– Мне бы очень хотелось узнать ваши секреты, – сказал он с улыбкой, когда они поднимались по лестнице.

Она снова и снова позволяет Рэйфу отравлять все вокруг. Она должна остановить его.

– Возможно, я когда-нибудь передам их вам, – ответила она небрежно. – Только не говорите потом, что я вас не предупреждала. Не все они такие уж безобидные.

– Ну, в моем шкафу тоже скелетов хватает.

– Нам известно, что после прохождения медосмотра в полицейском участке вы отправились на встречу с мистером Спарклом, – говорил адвокат Спаркла. Усыпанное прыщами лицо делало его похожим на школьного хулигана. – Почему же вы покинули столь безопасный кров? Почему вернулись к этому якобы ужасному и жестокому похитителю, к этому чудовищу, из лап которого вы, по вашим собственным словам, едва вырвались?

– Спесивый ублюдок, – пробормотала Энни довольно разборчиво.

«Почему вы отправились в парк на встречу с мистером Солмсом?»

Вот что ей скажут, когда она придет в полицию.

«Вы пошли одна – значит, вы хотели его видеть. Нам известно, что накануне он приходил к вам в зал суда, и после заседания вы разговаривали. Кроме того, за неделю до этого вы встречались с ним в ресторане, куда привели свою лучшую подругу. Очевидно, у вас с мистером Солмсом довольно близкие отношения».

Вот что ей скажут, когда она напишет заявление.

«Вы прекрасно знаете, что никакой опасности не было. Кое-кто даже видел, как вы держались за руки. Вы знаете, что мистер Солмс вам не угрожал. Вы разговаривали с ним по собственной воле и несколько раз ответили ему согласием. Потом вы передумали, но не потрудились его об этом известить. Теперь вы жаждете мести и отвергаете все его разумные попытки восстановить дружеские отношения».