Понимание Троицы - Алистер МакГрат

В-третьих, представление о Боге, как о личности, помогает нам понять ту большую притягательность, которую всегда имело христианство и позволяет нам не допустить ее ослабления из-за неправильного толкования и понимания. Христианскую религию интересуют не интересные идеи, а личность. Если бы речь шла об интересных идеях, то мы бы столкнулись с большими проблемами. Христианство тогда было бы обращено к тем, кто считает себя интеллектуалами, способными воплощать идеи. Оно было бы превращено в форму интеллектуального элитаризма, которое, как считается, не доступно для понимания большинства людей. А идеи, как это знают те, кто работает в области истории, обычно устаревают и часто так никогда и не возвращаются.

Было бы удивительно, если бы идеи, зародившиеся в палестинском мире I века, продолжали бы иметь силу в современном мире, который живет в совершенно иной культурной, социальной и интеллектуальной ситуации. Во всяком случае интересная идея может вызывать волнение, но это волнение быстро проходит. Я помню свое волнение, когда, будучи студентом, я впервые столкнулся с интересными идеями, включая квантовую теорию, но как только эти идеи потеряли свою новизну, они мне наскучили. Это напоминает чтение очень короткой книги: когда ее читаешь в первый раз, она интересна, но чем больше ее перечитываешь, тем меньший интерес она вызывает и в конце концов становится скучной. Нам надо иметь больше чем интересные идеи о Боге, чтобы никогда не забывать о Нем. Размышление о Боге, как о личности, сразу же устраняет эту трудность.

Предположим, вы встретились с каким-то человеком на вечеринке, назовем его Джон Смит. Поговорив с ним некоторое время, вы узнаете о нем, что ему 35 лет, что ему нравится французская кухня, что в прошлом году он ездил на каникулы в Швейцарию, что он играет на пианино. Но вы также узнаете самого Джона Смита, а не только о нем. Вы начинаете относиться к нему как к лицу, как к Джону Смиту, а не только как к мужчине, которому 35 лет, которому нравится французская кухня, который в прошлом году ездил в Швейцарию и который играет на пианино. Вы обнаруживаете, что он нравится вам и между вами завязываются отношения, для которых факты о нем постепенно теряют всякое значение, а большую важность приобретает сам Джон Смит. Все мы знаем это по личному опыту.

Теперь пойдем немного дальше. По мере того как вы лучше узнаете Джона Смита, вы обнаруживаете, что он оказывает на вас влияние. Вы начинаете серьезно относится к его идеям. Конечно же, этот процесс может быть взаимным, когда и вы начинаете оказывать на него влияние. Мы меняемся под влиянием других людей — они воздействуют на нас. Иначе говоря, личные связи являются преобразующими: мы изменяемся под влиянием других людей. Так и с Богом.

Знать Бога и иметь с Ним связь означает измениться под влиянием Бога. Многие из нас знают по личному опыту, что наша жизнь меняется, когда мы встречаем Бога. Мы стараемся стать лучше, быть больше похожими на Самого Бога.

Не меньшее значение имеет проповедь. Предположим, что вы убеждены, что вашему другу будет очень полезно лично узнать Джона Смита. Вы стараетесь убедить его в этом. Как же вы будете это делать? Вы можете сказать, например, что Джону Смиту 35 лет, что ему нравится французская кухня, что в прошлом году он ездил в Швейцарию и что он играет на пианино. Иначе говоря, вы просто сообщаете факты о Джоне Смите. Вы помогаете своему другу узнать о Джоне Смите. Но на самом же деле вы хотели бы ему рассказать не о Джоне Смите, но создать ситуацию, в которой они могли бы встретиться и познакомится друг с другом, в которой ваш друг мог бы лично узнать его. Вы хотели бы сказать ему, где он может встретить Джона Смита, и что Джон Смит действительно приятный человек.

То же самое можно сказать и о проповеди о Боге. Мы могли бы рассказать другому человеку многое о Боге, даже дать ему почитать несколько книг о Нем, но на самом деле мы хотели бы указать ему правильное направление и помочь ему открыть для себя Бога. Фактически же мы говорим следующее: именно так я встретил Бога и могу заверить тебя, что я счастлив, что сделал это. Почему тебе бы не постараться таким же образом встретить Бога и посмотреть, что произойдет? Проповедовать Евангелие — это значит указать путь от себя к Лицу, Которое является основой нашей веры, и сказать, что это Лицо может найти каждый, кто ищет Его. Проповедник — это своего рода проводник, указывающий путь к Богу и показывающий, что Он намного ближе, чем мы могли бы подумать.

В Евангелии от Иоанна мы читаем, что Филипп рассказывает Нафанаилу об Иисусе и говорит, что наконец пришел долгожданный Мессия: «Мы нашли Того, о Котором писал Моисей в законе и пророки, Иисуса, сына Иосифа, из Назарета» (Ин.1.45). Нафанаил возражает, считая это невозможным. Как мог Мессия прийти из Назарета? Филипп же избегает этой ловушки, в которую попадает так много проповедников, не находя ответа на такие тупиковые аргументы. Вместо того чтобы начать длинный и довольно бессмысленный разговор о том, откуда должен прийти Мессия, он просто говорит: «Пойди и посмотри» (Ин.1.46). И Нафаниал пошел и посмотрел и убедился: «Равви! Ты — Сын Божий, Ты — Царь Израилев» (Ин.1.49). Во многих отношениях это говорит об основной функции проповедника: он возвещает, что Бог доступен нам, затем приглашает слушатели «пойти и посмотреть», а потом предоставляет Богу управлять ситуацией. Его слушатели встречают живое лицо, а не безжизненную и абстрактную идею. Когда мы предлагаем нашим друзьям встретиться с Джоном Смитом, мы должны только указать им правильный путь к нему, а затем все остальное предоставить Джону Смиту потому, что мы знаем, кто и что представляет собой Смит. Так и наша проповедь должна создать условия, при которых наши слушатели могут встретить Бога, говоря, что они нуждаются в Боге и указав им правильный путь, чтобы они могли встретить Его.

Другим важным вопросом, на котором надо остановиться, это путь нашего познания людей. Когда умирает какой-то знаменитый человек, то по телевидению обычно показывают много интервью с людьми, которые знали этого человека. И одной из самых интересных вещей, которые обнаруживают эти интервью, это то, что все эти люди знали покойного с разных точек зрения, видя его в разном свете. Иногда трудно бывает поверить, что все они говорят об одном и том же человеке! Однако это был один и тот же человек, которого они знали, и в каждом случае они знали его по-своему. Есть что-то очень личное в их воспоминаниях. Они отражают тот факт, что покойный был связан с каждым из них в отдельности и связан по-разному. Они все могли знать о нем одни и те же вещи, как и когда он родился, из какой он семьи, чего он достиг, как он умер и т.д. И все же, знали они его каждый с разных сторон.

То же самое мы можем сказать и о Боге. Мы все можем знать о Нем, но знаем мы Его по-разному, потому что, Он встречается с каждым индивидуально. Бог — это не неодушевленный предмет, как например кусок дерева, который пассивен и статичен. Он активен и динамичен, и поэтому связан с каждым из нас по-разному. Может быть, это само собою разумеется, но оно имеет очень большое значение. Это то, о чем мы слишком часто забываем.

Когда мы говорим о Боге, мы отчасти говорим о пути, которым мы познаем Бога. И этот путь нашего познания Бога довольно личный. Мой путь отличается от вашего. Теперь, предположим, что я пытаюсь убедить кого-то, что для него было бы хорошо познать Бога. Я объяснил ему, каким путем я узнал и познал Бога, и посоветую ему такой же путь. Но Бог может быть связан с этим человеком совершенно иным путем. Я могу даже вызвать у этого человека нежелание познать Бога просто потому, что ему не нравится то, что лично меня привлекает к Богу. Его может привлекать в Нем совершенно другое. И именно поэтому проповедь должна указать путь от веры отдельного верующего к основе и содержанию этой веры — к Самому живому Богу.

Еще одним важным моментом, касающимся пути нашего знания других людей, — это путь, который отличает их от других вещей. Этот вопрос широко обсуждался в нашем веке, особенно такими философами, как Мартин Бубер. Мы начнем с аналогии. Противопоставим путь, каким мы узнаем другого человека и путь, которым мы узнаем стол или стул. В этом процессе стол или стул остаются статичными: они пассивны, а мы активны. Мы можем считать их предметами, и мы всегда сохраняем инициативу, когда изучаем их. Все, что мы знаем о них, можно выразить в таких утверждениях, как то, что «вес этого стола такой-то», или «размеры этого стула такие-то».

Но когда мы изучаем другого человека, ситуация оказывается совершенно иной. Другой человек активен, а не пассивен. Пока мы начинаем выяснять, что это за человек, ситуация может очень быстро измениться: он может отнять у нас инициативу и начать задавать вопросы нам, прежде чем мы начнем задавать ему. Интервьюирование людей может быть очень простым, если они позволяют вам задавать им вопросы и соглашаются ответить на них. Таким путем вы можете выяснить, что они собой представляют, не давая им возможности много узнать о вас самих. Но иногда интервьюированный может изменить ситуацию и начать задавать вам вопросы и если вы не перехватите инициативу, ситуация может оказаться неуправляемой. Люди — это активные субъекты. Мартин Бубер делает различие между изучением (когда мы имеем дело с пассивным объектом, и активным субъектом, как другой человек). Мы изучаем стул, но мы встречаем человека.