Зимние действия пехотного полка в Августовских лесах. 1915 год - В. Белолипецкий

У пленных находили много карт Франции, а из карт России только издание военного времени одноцветной карты восточной Европы 1: 300 000. Один из пленных сам отдал захваченное им во Франции знамя пожарной дружины г. Аленкур на р. Эн. Знамя было очень похоже на военное, из трехцветного шелка, с золотой бахромой; на нем были вышиты золотом инициалы Французской республики и название дружины.

По окончании боя командир 108-го полка отправился по шоссе к д. Махарце. На шоссе и около него валились русские повозки, разбитые немцами после захвата их 15 (2) февраля, и много немецких трупов. Люди 105, 106 и 108-го полков все еще были очень перемешаны, и, когда пыл боя прошел, у всех чувствовалось сильное утомление. Офицеры просили о смене и отдыхе, указывая на то, что сзади 108-го полка двигалось много других частей корпуса.

Возвращаясь в д. Серский Ляс, командир 108-го полка наблюдал движение обозов 20-го корпуса по дороге в д. Дальний Ляс.

Увидев повозки какого-то госпиталя, командир полка обратился к начальнику его с просьбой взять раненых полка, но врач ответил, что у него нет свободных повозок- все заняты личным персоналом и вещами госпиталя, — поэтому он не может взять ни одного человека. Общее число раненых в отряде было около 200 человек, им была оказана первоначальная помощь ротными фельдшерами и врачом полка, и всех их собрали и поместили в домах д. Серский Ляс.

Как только был установлен телефон штаба 27-й дивизии в одном из наиболее просторных домов д. Серский Ляс, для чего начальнику штаба дивизии пришлось выселить весело закусывавших офицеров и чиновников какого-то транспорта, командир 108-го полка просил передать начальнику дивизии, все еще остававшемуся в д. Копайница, просьбу о смене полков на позиции у д. Махарце частями другой дивизии. Сначала был получен отказ. Тогда командир полка лично переговорил с начальником дивизии, настоятельно указывая на необходимость отдыха для истомленных людей, которым, может быть, предстоит еще боевая работа на следующий день. Начальник дивизии после этого отправился к командиру корпуса и скоро вернулся с ответом, что последний охотно соглашается на просьбу командира Саратовского полка и приказывает 209-му пехотному Богородскому полку сменить части 27-й дивизии. К 22 часам вечера батальоны 105, 106 и 108-го полков расположились на отдых в д. Серский Ляс. К сожалению, отдых в этой деревне оказался плохим. Жители еще до боя оставили деревню и скрылись в леса. Дома были нетоплены, многие из них были заняты ранеными, русскими и немцами, на долю 108-го полка и его боевых товарищей осталось очень мало жилых домов. Штаб 108-го полка после долгих поисков расположился наконец в доме, выбранном для штаба дивизии, который за поздним временем решил остаться в д. Копайница.

Успех боя у д. Махарце был воспринят всеми в 20-м корпусе как прорыв на свободную дорогу в г. Гродно, как крушение немецкого плана окружить корпус и взять его в плен. В действительности поражение одной пехотной бригады только на время спутало карты немцев. На сильно зарвавшемся к югу правом фланге 10-й германской армии образовался большой разрыв. От г. Сувалки, перед которым стоял в бездействии 39-й корпус, до м. Сопоцкин, которое 15 февраля заняла 31-я пехотная дивизия, на протяжении 50 км находились жалкие остатки 59-й бригады, около 250 человек, которым поручено прикрывать г. Сейны. Для 20-го русского корпуса открывался свободный путь на восток, к р. Неман, но командир корпуса не знал настоящего положения немцев, он думал только об отходе на м. Сопоцкин. Однако, в точности выполняя приказ командующего армией, корпус должен был сначала наступать через д. Махарце на м. Гибы и только затем начать отход. Если бы этот приказ был выполнен, то 17 февраля главные силы корпуса были бы в м. Гибы, где узнали бы о движении 31-й германской дивизии на Сопоцкин. Командир корпуса вновь был бы поставлен перед решениями — идти на восток или на юг. Может быть, на этот раз он и выбрал бы прямую дорогу к переправам через р. Неман.

Положение 20-го корпуса, даже при условии, что командир его не знал еще о занятии немцами м. Сопоцкин, продолжало оставаться опасным. С севера и запада наступали войска противника, и уже вечером 16 (3) февраля немцы появились перед д. Тоболово. Это была 78-я пехотная дивизия, посланная командиром 39-го корпуса на помощь 42-й дивизии. Русским надо было спешить оторваться от противника и уходить на юг и юго-восток. Но большая часть войск 20-го корпуса весь день 17 (4) февраля стояла на месте, и результаты победы у д. Махарце были потеряны.

Для 108-го полка бой у д. Махарце был серьезным боевым испытанием, которое он выдержал с честью, но в то же время это была его последняя, «лебединая песня». Потери полка были не очень велики, около 300 человек, в том числе 7 офицеров. Но при наступлении большей частью выбывают из строя наиболее энергичные командиры и солдаты, идущие впереди и увлекающие солдатскую массу. Это так называемое «обескровление» полка очень скоро сказалось на последующих его действиях.

V. Окружение 20-го корпуса при выходе из Августовских лесов (Схемы 6 в приложении и 8)

В то время как 20-й корпус открывал себе дорогу в Сопоцкин боем у Махарце, соседние корпуса, 26-й армейский и 3-й Сибирский, в течение 16 (3) февраля отходили к Августову, где им пришлось отбиваться от немцев, наступавших с северо-запада, запада и, наконец, с востока от 65-й бригады 42-й германской дивизии, подошедшей из Сейны через Махарце. С наступлением темноты войска этих корпусов продолжали с боями отход на переправы через р. Бобр: у Штабина 3-й Сибирский корпус и у Ястржембны — 26-й.

Штабы 10-й армии и Северо-западного фронта все еще не разгадали маневра германцев и теперь стали сильно опасаться за безопасность Варшавской железной дороги на участке Белосток — Гродно, хотя р. Бобр весной представляла непреодолимую преграду и надежно прикрывала этот участок. Прибывающие на помощь 10-й армии корпуса высаживались: 15-й в крепости Гродно, 2-й — в Белостоке. О 20-м корпусе никаких сведений в штабе 10-й армии не имелось; за отсутствием исправных самолетов высылались на разведку разъезды, но они всюду натыкались на германские войска.

В штабе верховного главнокомандующего явилась мысль направить еще третий корпус на помощь 10-й армии и высадить его на ст. Олита, откуда он должен был наступать в тыл 10-й германской армии, что, конечно, должно было заставить ее под ударами с фронта и тыла уходить поспешно в Восточную Пруссию. Но операция широкого размаха была не по плечу высшему русскому командованию, и смелая мысль не получила осуществления.

Германцы все время опасались удара со стороны Немана и держали в тылу заслонами на восток ландверную дивизию, резервную бригаду и кавалерийскую дивизию, а затем, при углублении в Августовские леса, оставили на северной опушке их целую дивизию, 77-ю, 39-го корпуса.