Эсташ Черный Монах - Виталий Дмитриевич Гладкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ах ты боже мой! – Плотник хлопнул себя ладонями по бедрам. – Накликал-таки беду! И все мой глупый язык! Не вспоминай дьявола всуе – и не будешь иметь с ним дело. А я тут раззвонился про берберийских пиратов, как базарная торговка. Вот они и появились. Смотри туда! – показал Бургундец.
Но Эсташ уже и сам заметил, что со стороны берега, с левого борта, охватывая неф дугой, к нему стремительно приближаются небольшие юркие суденышки. Он насчитал больше десятка шебек, и все они были забиты под завязку полуголыми смуглыми пиратами в огромных белых чалмах.
Уже не обращая внимания на стенание плотника, ругавшего себя последними словами (будто что-то можно было изменить), Эсташ бросился в свою крохотную каюту и начал облачаться для боя.
Он быстро надел гамбезон (так называемый «жак») – кожаную стеганую набивную куртку из нескольких слоев плотной ткани, затянул пояс и прицепил к нему свой меч-баселард. Конечно, гамбезон обычно использовали как поддевку под доспех, но на столь дорогое защитное снаряжение у Эсташа не было денег, поэтому он довольствовался тем, что подешевле.
На первый взгляд казалось, что «жак» проигрывает даже однослойной кольчуге, ведь лен и хлопок легко режутся обычными ножницами. Но все было не так просто. Толстый, в пять слоев, гамбезон не только отлично сохранял тепло. Кожа верха и плотная ткань набивки превосходно гасили силу удара, поэтому проткнуть «жак» ножом или пикой было совсем непросто.
А еще гамбезон обладал одним замечательным свойством – мобильностью. Из-за того, что кожаная куртка почти не сковывала движений, боец получал огромное преимущество в скорости перед закованным в панцирь противником. Именно это и собирался проверить Эсташ, которому еще не доводилось ни разу побывать в абордажном бою. А берберийские пираты уже были совсем близко и приготовились штурмовать неф.
Неизвестно, что их подвигло на такой безумный поступок. Ведь неф был многолюдным, имел отряд солдат для охраны, а также метательные машины. Они хорошо видели стрелков из лука, которые заняли свои позиции в фортах, что предполагало большие потери, но когда берберийцев это пугало? К жизни они относились безразлично, кладя ее на алтарь своему богу.
Скорее всего, берберийские пираты не удержались от искушения ограбить большой торговый корабль неверных, трюмы которого явно были набиты доверху дорогими товарами. Тем более, что неф шел в полном одиночестве, а впереди и позади не было видно ни единого судна (тем более – военного), которое могло прийти «Кристоферу» на помощь.
Пока шебеки приближались к «Кристоферу», успели поработать камнеметы, и два пиратских судна пошли ко дну. Еще у трех была нарушен такелаж. Неплохо поработали и стрелки: добрых два десятка берберийцев получили по заслугам. Их товарищи церемониться с ними не стали – просто выкинули тела мертвецов за борт, чтобы они не загромождали палубы.
Несмотря на отчаянное сопротивление лучников и матросов «Кристофера», несколько шебек все же прилипло к высокому борту нефа, и вверх полетели веревки с острыми абордажными крюками-«кошками». Пираты хлынули на палубу корабля, словно высокая волна прилива. Солдаты, оставив луки, приняли их на пики, а экипаж дрался скрамасаксами[24].
Эсташ схватился с дюжим мавром[25], круглую башку которого венчала огромная чалма из белой парчи, вышитая золотом. Скаля от ярости крупные белые зубы, особенно отчетливо выделяющиеся на очень смуглом лице, пират обрушил на юношу мощные удары своего оружия с изогнутым клинком; такие странные мечи лишь недавно начали входить в моду у сарацин из-за меньшего веса по сравнению с другими видами холодного оружия. С ними удобней было обращаться, особенно во время скоротечных абордажных схваток.
Баселард был длиннее оружия мавра, но это преимущество свелось на нет свирепыми атаками пирата. Как-то так получилось, что их немного оттеснили в сторону от основной массы сражающихся, и теперь они рубились один на один, хотя перед этим Эсташ успел мимоходом ранить нескладного долговязого бербера, с которым дрался сам капитан.
Отправив юноше быстрый благодарный взгляд, Робер де Брезе усилил натиск, который теряющий силы раненый пират не смог выдержать. Капитан срубил его, как головку репейника, и принялся за следующего в очереди страждущих победить самого нахуду[26] франков.
Поняв, что ему долго не продержаться против совсем озверевшего мавра, Эсташ быстрым движением достал из-за пояса наваху и раскрыл ее. Ни у пирата, ни, тем более, у него не было щитов. Эсташу в путешествии он был, в принципе, без надобности, а мавр не захотел себя отягощать. Да и не так просто забраться по веревке на корабль, когда руки заняты. Если меч еще можно держать в зубах, то со щитом всегда хватало проблем.
Наверное, пират не отдавал себе отчет в том, что юный франк, достав нож, стал вдвойне опасен. Пират по-прежнему надеялся на силу своих рубящих ударов, которые Эсташ едва сдерживал. Ему казалось, что еще миг – и голова франка покатится по палубе.
Выпад навахой пират просто не увидел. Что-то сбоку сверкнуло, и неожиданно укол в печень заставил мавра застонать от резкой боли и согнуться. Он не выпустил из рук свое оружие, но и защищаться уже был не в состоянии.
Собрав все свои силы, Эсташ вскричал от натуги, и в следующее мгновение его баселард опустился на ключицу пирата. Этот разящий удар был сродни молнии. Раздался хруст перерубленной кости, мавр отшатнулся, упал на колени, и следующим движением Эсташ вогнал ему свой меч прямо в сердце.
– Браво, сеньор! – вскричал капитан, который к тому времени уже успел прикончить третьего пирата и мельком глянул на Эсташа. – Рыцарский удар! Держаться, держаться, всем держаться! К нам на помощь идет сам святой Николаус! Посмотрите на море!
Море вскипало. Казалось, что оно превратилось в огромный котел, который подогревает нечистая сила. Ясное небо закрыла черная туча, засвистел сильный ветер, захлопали паруса на шебеках, и раздался дружный вопль пиратов, которые посыпались вниз, на свои суденышка, как горох из сухих стручков. Прошло совсем немного времени, и шебеки отвалили от борта нефа, торопясь побыстрее добраться до спасительного берега, пока шторм не разыгрался по-настоящему.
– Спустить паруса! – скомандовал капитан, вытирая свой меч о чалму одного из поверженных пиратов. – Пошевеливайтесь, сучьи дети! Иначе пойдем на дно, в чертоги морского короля!
Матросы, еще не остывшие от схватки, поторопились исполнить приказание капитана, переступая через тела берберийских пиратов и своих товарищей, как убитых, так и раненых. Возле них уже суетился судовой лекарь и несколько добровольных
