«Трагическая эротика»: Образы императорской семьи в годы Первой мировой войны - Борис Колоницкий

В последующие месяцы чиновники Министерства юстиции рассматривали сотни дел, поступивших из местных судов в Петроград, в большинстве случаев обвиняемые освобождались от уголовной ответственности. Практика же регистрации доносов и возбуждения дел по преступлениям этого сорта претерпела существенные изменения, власти все реже реагировали на «незначительные» случаи оскорбления членов императорской семьи.

Можно предположить, что наличие большого числа таких дел не только затрудняло деятельность судов, занятых рассмотрением более серьезных преступлений, но и могло стать нежелательной для властей демонстрацией состояния общественного сознания. Заведенные уже дела пересматривались, сводки дел, содержавшие рекомендации о прекращении или продолжении дела, составлялись в 3-м Уголовном департаменте 1-го отделения Министерства юстиции. Свои резолюции накладывали вице-директор департамента и товарищ министра, окончательное решение принималось от имени императора министром юстиции. Большое количество таких сводок сохранилось в фонде министерства в Российском государственном историческом архиве, во всеподданнейших докладах министра юстиции по делам политическим и в докладах 3-го Уголовного департамента. Но далеко не все дела по оскорблению императорской фамилии попали в эти сводки. Так, там отсутствуют некоторые дела, выявленные нами в Государственном архиве Саратовской области и Центральном государственном историческом архиве Украины в Киеве139.

Можно предположить, что немало таких дел отложилось в местных архивах. Однако количество дел, выявленных в РГИА, весьма значительно. Как отмечалось выше, в 1911 году было возбуждено 1203 дела. Е.Н. Тарновский же отмечал, что в годы войны количество таких дел сокращалось. Нам известно примерно полторы тысячи дел по оскорблению императорской семьи, возникших в связи с преступлениями, совершенными с июля 1914 года по декабрь 1916 года. Можно предположить, что мы располагаем информацией не менее чем о трети дел по оскорблению членов императорской семьи, возбужденных в годы войны.

В настоящем исследовании мы изучали 1462 случая оскорбления различных членов императорской семьи в 1914 – 1916 годах. Большая их часть взята из упоминавшихся сводок. Использовались также материалы документальных публикаций, дела, выявленные в других архивах, а также случаи, описанные уже исследователями.

Хотя, как правило, к ответственности привлекался человек, единожды оскорбивший одного члена императорской фамилии, в некоторых случаях в акте оскорбления участвовала какая-то группа. Оскорблять могли несколько раз, оскорблять одновременно могли нескольких членов царской семьи.

Нами учитывался каждый случай оскорбления одного члена царской семьи. Например, если крестьянин в 1915 году оскорбил царя, а в 1916 году нанес оскорбление царю и царице, то мы заносили это в соответствующие таблицы как три случая оскорбления. Если же три человека оскорбили совместно одного члена императорской семьи в течение одного дня, то нами это учитывалось как один случай.

Дела сопоставлялись, особое внимание уделялось повторяемости персонажей, сюжетов, речевых оборотов. Они также сопоставлялись с другими источниками, охарактеризованными выше, – переписка, цензурные сводки, дневники современников, памфлеты 1917 года.

В данной группе присутствуют прежде всего оскорбления четырех членов императорской семьи. Это сам император (1258 случаев), великий князь Николай Николаевич, Верховный главнокомандующий с июля 1914 по август 1915 года, и вдовствующая императрица Мария Федоровна (соответственно 83 и 72 случая). Далее следует императрица Александра Федоровна (49 случаев).

По годам известные нам случаи оскорбления распределяются следующим образом (учитывались случаи, начиная с июля 1914 года):

Несколько случаев оскорбления великой княгини Елизаветы Федоровны, великой княжны Татьяны Николаевны, цесаревича Алексея Николаевича, великой княгини Марии Павловны (старшей), принца П.А. Ольденбургского, других членов царской семьи нами специально не рассматриваются. Не учитывались также случаи оскорбления покойных императоров, что также было основанием для привлечения к уголовной ответственности.

Приведенная таблица дает представление об объеме источников, использовавшихся в настоящем исследовании. Однако отметим сразу, что характер источников не дает возможности для широкого использования статистических методов. Так, данная таблица не дает картины динамики совершения этого преступления, ибо, как уже отмечалось, не все случаи регистрировались властями. Она не может дать даже картины возбуждения дел по интересующим нас статьям. Информация о делах, возбужденных во второй половине 1916 года, лишь начала поступать в Министерство юстиции ко времени Февральской революции. Так, нам известно лишь 8 случаев оскорбления императора в сентябре 1916 года, по 8 – в октябре и ноябре того же года и всего 2 случая в декабре. Информация о многих преступлениях, совершенных в конце 1916 – начале 1917 года, просто не успела поступить в Министерство юстиции до свержения монархии.

Хотя подсчеты различных оскорблений и не имеют особого значения, данный комплекс источников представляет большой интерес для исследователей. Дела об оскорблении членов царской семьи интересны другим: они дают возможность зафиксировать такие образы членов императорского дома, которые отсутствуют в иных известных нам источниках.

Глава IV

ЛИКИ «ДЕРЖАВНОГО ВОЖДЯ»:

ОБРАЗЫ НИКОЛАЯ II В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

Некий житель Казани, человек явно консервативных взглядов, в декабре 1915 года писал члену Государственной думы И.В. Годневу: «У нас “слава Богу”, парламента нет. Есть только нечто при неограниченном монархе. Монарх этот избирает министров, облекает их своим доверием и утверждает; перед ним они только ответственны, а они действуют от его лица только и по его доверию. При таких условиях за все поступки этих лиц отвечает монарх. Злоба на него и на нем благодаря этому накапливается. Почему-то никто из избранников народа не подчеркнул этого министрам и императору, и не подчеркивает и теперь. Это ведь необходимо. Не может он совсем не дорожить мнением народа и уважением или неуважением к помазаннику. Не может же он не понять, что хулиганы не могут быть друзьями и помощниками его, не могут облекаться его доверием и не могут не разрушить обаяние и любовь к помазанникам. Ясно, что народ в конце концов вынужден будет признать, что помазанники перестали быть достойными помазания и обратились только во врагов народа. Все эти хулиганы роняют только престиж всего: и государя, и власти, и государства, это проповедь полной анархии, а не монархии»140.

Автор, по всей видимости убежденный монархист, не исключает возможности того, что для людей его взглядов царь в силу своего особого положения может превратиться во «врага народа» в глазах самого «народа» вследствие политических ошибок и неудачного выбора помощников. Непредсказуемая траектория развития народного монархического сознания может в известной ситуации представлять опасность для государя, разрушить его обаяние, уничтожить народную любовь к нему. В начале войны ничто, казалось, не предвещало подобного изменения настроений.

1. Единство царя и народа:

Репрезентации императорской власти в начале войны

С раннего утра 20 июля (2 августа) 1914 года толпы жителей российской столицы устремились к Неве, ожидая важного события.

Около часу дня император, императрица и царские дочери прибыли в Санкт-Петербург из Петергофа на яхте «Александрия» (наследник престола великий князь Алексей Николаевич был болен и не смог присутствовать на этой важной для династии церемонии). В устье Невы дредноуты «Гангут» и «Севастополь», новейшие и самые мощные корабли российского флота, приветствовали царский штандарт залпами своих орудий. На Английской набережной царь и члены его семьи пересели на паровой катер, который доставил их к Зимнему дворцу, выстрелы пушек Петропавловской крепости оповестили город о прибытии императора в его главную резиденцию. Царя и царицу встречали восторженные толпы, многие вставали на колени, люди кричали, пели гимн «Боже, Царя храни». Великая княжна Татьяна Николаевна записала потом в своем дневнике: «Масса народа на коленях крича ура и благословляя Папа и Мама»141.

Царь подписал манифест об объявлении войны в Малахитовом зале Зимнего дворца. Манифест призывал к сплочению всего общества, всех народов России вокруг престола: «В грозный час испытания да будут забыты внутренние распри. Да укрепится еще теснее единение ЦАРЯ с ЕГО народом и да отразит Россия, поднявшаяся, как один человек, дерзкий натиск врага»142.

Затем в Николаевском зале дворца, заполненном членами императорской семьи, придворными, высшими чиновниками империи, генералами, адмиралами, офицерами гвардии и столичного военного округа, после торжественного зачтения манифеста в присутствии императора духовник царской семьи о. А. Васильев совершил торжественное молебствие о даровании победы над врагом. На аналое находились специально перенесенные во дворец почитаемые верующими образа – чудотворная икона Спаса Нерукотворного из часовни Спасителя у домика Петра (этот образ сопровождал в походах первого российского императора) и «Казанская заступница» – чудотворная икона Казанской Божьей Матери из Казанского собора.