Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ) - Ойген Бём-Баверк

Само собой разумеется, что наука, имеющая своей задачей объяснить отношение человека к материальным благам, ни в каком случае не должна упускать из виду необходимости путем установления элементарного понятия определить те условия, при которых люди начинают заботиться о материальных благах. По отношению к материальным благам люди являются эгоистами — это ясно как божий день. Они ценят материальные блага, желают их, хлопочут из-за них не ради их самих, а ввиду того, что считают их необходимыми для своего собственного благополучия. Очевидно, стало быть, что и ключ к хозяйственным действиям людей следует искать в заботах о благосостоянии, в том значении, какое имеют вещи с точки зрения человеческого благополучия. Правда, и простая способность вещи быть полезной для человека представляет собой также один из элементов человеческого благополучия, но, как оказывается, элемент, который не имеет решающего значения, который не играет роли движущей силы. Ввиду этого на политическую экономию возлагается совершенно ясное и само собой разумеющееся обязательство — отделить сущность дела, имеющую наибольшее значение для науки, от простой лишь полезности и облечь эту сущность в форму самостоятельного элементарного понятия. Каким именем обозначит она такого рода понятие — это безразлично. Ради своей научной задачи политическая экономия должна была бы разрешить указанный выше вопрос в том даже случае, если бы народный ум и язык совсем не подготовили для нее почвы; если бы понятие «важность вещи для человеческого благополучия, побуждающая людей к деятельности» требовалось только еще придумать и если бы оно не имело никакого названия, и тогда бы придумать его и окрестить каким-нибудь именем должна была именно наука. Но в рассматриваемом случае надобности в этом не было. Для выражения сущности, для понятия в нашем простонародном языке, богатом и эластичном, имеется в готовом виде и форма, название: это — ценность (в субъективном смысле).

Поздно, очень поздно разглядела наша наука то сокровище, которое хранил для нее разговорный язык в виде самостоятельного понятия «ценность», отличного от понятия «полезность». На объективную меновую ценность начали обращать самое тщательное внимание уже с давних пор, к субъективной же ценности слишком долгое время относились с полнейшим пренебрежением, не отделяя ее от родственного ей понятия полезности. Первоначально ценность и полезность рассматривались как понятия, совершенно однозначащие10. Впоследствии хотя экономисты и стали проводить различие между ними, но различие столь туманное, что рассматриваемые понятия отделялись друг от друга только диалектически, по существу же они оставались по-прежнему слитыми в одно. Так, одни экономисты говорили, что ценность представляет собою познанную, оцененную человеческим умом полезность10, другие называли ценность степенью полезности10. Наконец, ценность начали определять как значение материальных благ для человека. Такое определение являлось огромным шагом вперед. Однако ж на первых порах оно носило довольно запутанный характер. Ученый, которому принадлежит честь введения правильного признака в определение ценности, а именно Шеффле, сам представлял себе дело не совсем верно: «значение» материальных благ для человека он рассматривал не как особого рода отношение их к человеческому благополучию в том смысле, в каком мы объясняли это отношение выше, а как простую лишь «пригодность» для человеческих потребностей10, иногда как пользу и издержки производства одновременно10. Ближайшие последователи Шеффле тоже на первых порах не шли в этом направлении дальше своего учителя: они продолжали точнее определять ценность как такое значение, которое люди признают за материальными благами «ввиду их способности удовлетворять человеческие потребности»10. При подобном взгляде на дело ценность опять представлялась неразрывно связанной с пользой лишь полезностью, от которой она была, казалось, отделена посредством введения нового признака «значение» в определение понятия ценности. Вместе с тем вышеупомянутые экономисты впали и в другого рода ошибку, а именно: рассуждая о «важности материальных благ для человека», они принимали за исходный пункт такое их свойство, которое само по себе еще отнюдь не дает права говорить об их важности с точки зрения человеческого благополучия. В самом деле, как мы видели выше, вещь, способная быть полезной для человека, может оказываться, однако же, безразличной с точки зрения человеческого благополучия, ну а «безразличность» и «важность» представляют ведь собой понятия противоположные, взаимно исключающие друг друга. Окончательное и вполне ясное разграничение двух понятий, до тех пор постоянно смешивавшихся, произведено было лишь Менгером, который этим самым оказал политико-экономической догматике одну из самых важных услуг, еще и до сих пор едва ли оцененную по достоинству10.

Мы достаточно выяснили, какие именно свойства материальных благ составляют основу ценности, так что теперь можем дать настоящее определение ценности. Ценностью называется то значение, которое представляет материальное благо или комплекс материальных благ с точки зрения благополучия субъекта. Специально указывать в определении ценности на характер и основу этого значения, строго говоря, нет никакой надобности, ибо действительную важность для человеческого благополучия материальные блага приобретают и без того только в одном случае: когда они становятся необходимым условием благосостояния человека. Однако ж ввиду того, что в других определениях ценности она точно так же рассматривается как «значение с точки зрения человеческих потребностей», но это значение ошибочно приравнивается к простой лишь способности вещей быть полезными или же не менее ошибочно ставится в зависимость от расходов, необходимых для приобретения или производства вещи, и т. п., мы дадим еще более точное определение ценности во избежание всяких недоразумений: ценностью мы называем то значение, которое приобретает материальное благо или комплекс материальных благ как признанное необходимое условие для благополучия субъекта11.

Как уже указывалось много раз, ценность отнюдь не является объективным, внутренним свойством материальных благ, присущим им по природе; точно так же нельзя рассматривать ее и как феномен чисто субъективный, коренящийся исключительно в свойствах человеческого организма12; напротив, ценность представляет собой результат своеобразного отношения между объектом и субъектом. Если же, несмотря на то, рассматриваемое теперь понятие я называю субъективной ценностью по преимуществу, то этим самым я совсем не думаю отрицать наличность объективных моментов ценности — я хочу только резче оттенить то громадное и непосредственное значение, какое имеет субъективный момент в ценности, и таким образом подчеркнуть коренное различие, существующее между нашей «субъективной ценностью», с одной стороны, и чисто объективной меновой силой и тому подобными родственными ей понятиями ценности — с другой.

Низшая форма отношения к человеческому благополучию — простая полезность — свойственна всем без исключения материальным благам, высшая же форма — ценность — только некоторым из них. Для образования ценности необходимо, чтобы с полезностью соединялась редкость — редкость не абсолютная, а лишь относительная, т. е. по сравнению с размерами существующей потребности в вещах данного рода. Выражаясь точнее, мы скажем: ценность приобретают материальные блага тогда, когда имеющийся налицо запас материальных благ этого рода оказывается настолько незначительным, что для удовлетворения соответствующих потребностей его или не хватает вовсе, или же хватает только в обрез, так что если отбросить ту часть материальных благ, об оценке которой именно и идет дело в том или ином случае, то известная сумма потребностей должна будет остаться без удовлетворения. Напротив, не приобретают ценности те материальные блага, которые имеются в нашем распоряжении в таком громадном количестве, что не только при помощи их могут быть вполне удовлетворены соответствующие потребности, но и остается еще сверх того известный излишек, который не находит себе употребления и который в то же время настолько велик, что подвергающуюся оценке часть материальных благ можно смело отбросить, не причиняя тем никакого вреда ни одному из лиц, имеющих надобность в этого рода вещах. После всего, что мы говорили выше о сущности ценности, доказать эти положения уже нетрудно. Если мы располагаем недостаточным количеством известного рода материальных благ, то очевидно, что утрата хотя бы одного экземпляра повлечет за собой дальнейшее сокращение возможности удовлетворения соответствующих потребностей, которые и без того уже не могут быть удовлетворены вполне при наличном количестве материальных благ, а прибавка хотя бы одного нового экземпляра поведет к некоторому увеличению этой возможности; следовательно, с точки зрения человеческого благополучия тут решительно каждая отдельная вещь имеет известное значение, представляет собою некоторый плюс. Точно так же очевидно, с другой стороны, что когда известного рода материальные блага мы имеем в избытке, то ни утрата одного экземпляра не может причинить никому вреда, ни приобретение одного лишнего экземпляра не может никому принести пользы: утраченный экземпляр можно без всякого труда заменить другим из общей массы вещей, остающихся без употребления; вновь приобретенный останется все равно без употребления, подобно массе уже имеющихся налицо экземпляров. Предположим, например, что сельскому хозяину для удовлетворения разнообразных потребностей — именно для питья ему самому, его семье и работникам, для поения скота, для мытья и т. д. — требуется десять гектолитров воды в день, а между тем единственный источник, находящийся в его распоряжении, дает ему только восемь гектолитров в день. Ясное дело, что из этого ограниченного запаса воды он не может уступить кому-нибудь другому ни одного гектолитра, не причиняя более или менее значительного вреда самому себе и своему хозяйству. Каждый гектолитр воды является в данном случае необходимым условием удовлетворения личных и хозяйственных потребностей нашего сельского хозяина. То же самое было бы и в том случае, если бы количество воды, даваемое источником, равнялось как раз десяти гектолитрам. Но предположим, что источник дает сельскому хозяину не восемь или десять, а целых двадцать гектолитров в день. При подобных условиях потеря одного гектолитра не причинит, очевидно, ни малейшего вреда. Так как наш сельский хозяин может употребить с пользой для себя и для своего хозяйства только десять гектолитров в день, то другие десять гектолитров пропадают у него даром. Если из первых десяти гектолитров он потеряет один гектолитр, то ему ничего не стоит возместить эту потерю из последних десяти гектолитров — единственным последствием этого будет то, что вместо прежних десяти гектолитров теперь без употребления останутся только девять. Так как хозяйственные заботы требуют от человека именно приобретения и сохранения тех самых материальных благ, количество которых ограничено по сравнению с человеческими потребностями в них, и так как, с другой стороны, материальными благами, которых имеется налицо больше, чем нужно для удовлетворения человеческих потребностей, может по большей части свободно пользоваться всякий желающий, то вышеприведенные положения можно выразить вкратце следующим образом: все хозяйственные материальные блага имеют ценность, все свободные материальные блага ценности не имеют. При этом необходимо, однако же, помнить, что вопрос о том, способно ли данное благо быть только полезным для человека или же оно составляет вместе с тем и условие человеческого благополучия, — этот вопрос решается исключительно количественными отношениями.