Провокатор - Д. Н. Замполит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В один из вечеров, допив, доев и допев, мы распрощались с хозяевами и двинулись по домам. Николай и Борис пошли меня провожать, ибо время было позднее и на этой окраине вполне можно было нарваться на «деловых», да и ребята шли в том же направлении. По дороге мы, разумеется, пытались договорить то, что не успели на квартире.
– И все-таки, что вредного в размежевании? Как мне кажется, идейно монолитные группы будут работать лучше, чем «все со всеми», – задал вопрос Николай.
– На маленьком проекте – да. Вот представьте, что вам нужно поправить кирпичную стенку. Кого вы позовете? – спокойно поинтересовался я.
– Ну, каменщиков, естественно, – в один голос ответили ребята.
– Именно. А если надо построить дом или фабрику?.. – в моем голосе неожиданно прорезался менторский тон. – Тут одними каменщиками не обойтись, нужны будут и плотники, и маляры, и кровельщики, и даже какой-нибудь инженер, хе-хе, – ребята тоже заулыбались.
А я пустился в дальнейшие объяснения, что, чем выше раздробленность, тем удобнее власти давить движение. В чистом виде «разделяй и властвуй», натравливай одних на других и бей по одиночке.
И это при том, что все, почти все, за редчайшими исключениями, сходятся на том, что необходимо бороться за основные свободы – печати, собраний, вероисповедания и так далее. Ну и при возможности заменить самодержавие хотя бы конституционной монархией, а в идеале республикой. Это значит, что возможно самое широкое объединение, от самых умеренных до самых радикальных, всем найдется дело. И оно просуществует 15–20 лет, раньше вряд ли управимся, так за это время нужно выработать привычку ко взаимодействию, а не к грызне.
– Ну и по ходу дела выковать внутри движения специализированные группы и создать инфраструктуру…
– Простите, что? – оба парня на меня непонимающе уставились.
Я про себя чертыхнулся. Так, опять заговариваюсь, опять пропускаю привычные мне словечки из будущего. Американец-то я американец, но если кто вдруг возьмется за анализ моих речений да сравнит с нынешним «американским английским». Надо внутреннюю дисциплину подтягивать срочно.
Пришлось растолковывать.
– Инфраструктура – это все, что обеспечивает работу той или иной системы. В случае с движением – типографии, явки, каналы связи, сеть сочувствующих, склады литературы, финансовые средства и так далее, вплоть до близких по духу адвокатов и газетчиков. Чем больше ресурсов в инфраструктуре, тем сложнее задавить движение, как-то так.
Похоже, они ухватили мысль. Во всяком случае, о финансовых средствах, на которые у нас немедленно свернул разговор. Но тут я не стал ничем обнадеживать, сказал лишь, что есть у меня одна идейка, но для ее воплощения надо удостовериться, что мои военные прогнозы верны.
– И еще. Как мне кажется, не стоит именовать свои объединения «Союзами борьбы», «Черным переделом», «Русской социалистической партией» и тому подобными названиями. Конечно, это сразу придает участникам значимости и в своих глазах и, что видимо более важно, в глазах окружающих. Но большинство таких групп заканчивается пшиком и привлекает лишнее внимание со стороны тех, кто лучше бы оставался в неведении.
– Но как-то же надо называться! – возмутился Борис.
– Зачем? Дело важнее названия, но, если так хочется, школа экономических знаний, кружок по изучению статистических данных, общество взаимопомощи студентов, философский семинар, – все что угодно, лишь бы нейтрально. В конце концов, представьте, какими идиотами будет выглядеть полицейское начальство, рапортующее о разгроме какого-нибудь «Клуба любителей дворняжек».
Не скажу, что я убедил парней, но к моим словам они прислушались, это точно. Ну что же, ликбез только начинается. Молодежь еще гонять и гонять.
С ребятами мы распрощались в переулках Петровки, они двинулись в сторону студенческой Козихи, а я к бульварам, откуда до дома оставалось всего ничего. Но до полицейского управления, как оказалось, было еще ближе.
Где-то в закоулках между Малой Дмитровкой и Страстным меня нагнала невысокая толстая старуха в пальто и древней шляпе. Поравнявшись, она на грани слышимости прошептала «Господин, не хотите ли душку?»
Я недоуменно покосился на нее, отчего она повторила ту же фразу чуть громче. Проститутку, что ли? Так вон они, фланируют по бульварам под фонарями, выбирай не хочу, что за странные подходы?
– Какую еще душку?
– Шутить изволите… – она погрозила мне пальцем. – Подождите минутку, я мигом.
Она шустро скрылась в ближайшей подворотне и появилась оттуда буквально через минуту, подталкивая ко мне маленькую фигурку. Я подошел ближе и слегка ошалел. Это была совсем девочка! Округлое детское личико, голубые глаза, пухлые детские губы, вроде бы даже подкрашенные…
– Хороша? Берете? Тут рядом и номера. И дом свиданий, если пожелаете… – в голосе старушенции появились блудливые пошлые нотки.
Господи, да ей лет десять всего! Как бы она ни старалась показать себя, как бы ни красилась, но ребенка от девушки отличить можно даже в темноте! Детское сложение, тонкие ножки…
Мать вашу, да у нас даже в девяностые такого срама не было! Да, девки стояли вдоль всей Тверской и Ленинградки, но дети??? Я буквально остервенел, шагнул к своднице и протянул ей сложенную кисть, делая вид, что в щепоти зажаты деньги. Сводня сунулась навстречу, я ухватил ее большой палец и вывернул на болевой.
– Сссука!
– Ааааай!!! – пронзительно завизжала старушенция, девочка метнулась обратно в подворотню, откуда выскочил крепкий мужичок, замахиваясь на ходу. Резко крутнув палец тетки и, судя по ее воплю, сломав его, я успел развернуться и принять удар левым плечом и даже устоять – бил он крепко и умело. Руку как отсушило, но дало мне несколько мгновений. Правой рукой я метнул ему в лицо свою шапку и, сделав шаг навстречу, со всей дури пробил коленом в пах. Мужик икнул и начал заваливаться, прижимая руки к отбитому месту.
– Стоять! – рявкнул я старухе, которая пыталась убраться подальше, в два прыжка настиг ее и ухватил за облезлый воротник.
– Убивают! – пронзительно заверещала она и вслед этому крику раздались трели дворницких свистков справа и слева, но я уже крепко держал ее за шкирку.
На углу в свете фонарей сверкнули шинельные пуговицы, послышался топот тяжелых сапог.
Приехали, полиция. Что-то частенько я стал попадать в околотки…
В полицейское управление меня вместе с «жертвами» доставили городовой с дворником. Нас усадили на жесткую скамейку, минут через пять пришел полицейский чиновник и начал заполнять какие-то бумаги, расспрашивая поначалу работника метлы и лопаты.
Местное ГУВД жило своей жизнью. Мимо сновали посыльные и служащие, куда-то повели пьяного в дымину
