Чарли П - Ричард Калич

Поначалу он прекрасно справляется с заданием, давая точные, краткие и выразительные комментарии по поводу разложенных перед ним фотографий. Но неожиданно, натолкнувшись на особенно красивое лицо с удивительно правильными и тонкими чертами, он останавливается и в нерешительности замолкает. Не отрывая от снимка напряженного взгляда, он просит психолога немного повернуть настольную лампу, осветить фотографию то с одного угла, то с другого, чтобы получше, с разных точек и ракурсов, рассмотреть удивительное лицо. Он очень долго и пристально изучает каждую черточку, и наконец Чарли П заговорил, медленно и внятно произнося каждое слово, что придает его голосу дополнительную силу и убежденность: «Эта женщина – ангел, образец добродетели и целомудрия, благословенная Дева Мария, мать Тереза и Жанна д'Арк в одном лице. Без сомнения, у нее нежное сердце и щедрая душа, она умеет любить, умеет быть верной и преданной. Она воплощение всего самого светлого и чистого, что только есть в нашем мире. Для любого мужчины было бы величайшим счастьем находиться рядом с такой женщиной». После теста Чарли П отказывается принять от психолога скромное вознаграждение (в распоряжении молодого ученого лишь академическая стипендия, и он не может позволить себе большего). Но взамен Чарли П просит ответить на один вопрос: «Кто эта женщина? Где я могу с ней познакомиться?» Он умоляет психолога представить его ангелу, изображенному на фотографии. Ну, вообще-то, говорит психолог, она закоренелая преступница, известная губительница мужчин, была осуждена и отбывает срок за убийство четырех мужей, собственных родителей и детей; также она до основания разрушила три королевства и два герцогства, а еще за ней числится преднамеренное распространение чумы как в Средние века, так и в наше время; не говоря уж о преступлениях планетарного масштаба, происходивших не только в разные века нашей эры, в результате чего Земля двадцать один раз съезжала со своей оси, но и до нашей эры тоже. Однако все это не может ни испугать, ни остановить Чарли П. Он видел ее лицо. Он влюблен без памяти. А такие мелочи, как бурное прошлое его избранницы, не заставят Чарли П изменить принятое решение. Красота, подобная этой, поражает в самое сердце. И сердце Чарли П затрепетало, словно пронзенное стрелой, в тот самый момент, когда он взглянул на фотографию; может быть, даже раньше, если такое возможно.

И кто осмелится сказать, что он был не прав? Последующие исследования, проведенные психологом, показывают, что его счастливый брак продолжается уже почти пятьдесят лет. И если не принимать в расчет пустяковые ссоры и короткие размолвки (претензии были с обеих сторон) и несколько действительно крупных и крайне неприятных скандалов (не то что у большинства супружеских пар), Чарли П по-прежнему любит свою женщину, как и много лет назад, когда он впервые увидел ее на фотографии. Любит, несмотря на ее поседевшие волосы, сгорбленную спину, изрезанное морщинами лицо и поблекшую улыбку, которая уже не сияет так ярко и не согревает таким теплом, как в дни ее молодости.

«Все это не имеет никакого значения», – говорит Чарли П.

Нет! А тогда что же имеет значение? В чем, по его мнению, кроется секрет удачного брака?

«Все очень просто, – говорит Чарли П. – Каждый вечер, прежде чем выключить свет, я поворачиваюсь к ночному столику и бросаю долгий взгляд на фотографию, сделанную полвека назад, а затем, когда свет уже погашен, и это, пожалуй, самый важный момент, вознеся тихую молитву благодарности нашему психологу – если бы не он! – я всю ночь напролет занимаюсь любовью с самой красивой девушкой на свете».

Вопросы первостепенной важности

Чарли П всегда гордился своим умением задавать вопросы первостепенной важности: почему большой ученый, имеющий докторскую степень по литературоведению, который и сам балуется художественной прозой – за ним числятся кое-какие графоманские опыты, – каждый раз, когда мимо проходит симпатичная женщина, выворачивает шею и пристально разглядывает ее филейную часть? Почему, несмотря на обилие различных прелестей у представительниц прекрасного пола, он первым делом оценивает форму женской задницы? Несомненно, у них имеется множество других характерных деталей, на которые он мог бы обратить внимание, – к примеру, поражающий воображение бюст, или упоительная ложбинка между грудями, или стройные ноги. Кто его знает, говорит Чарли П, большинство женщин невероятно бойкие существа во всем, что касается одежды, особенно летом их наряды становятся крайне легкомысленны. Но ничего не поделаешь, такова истина, и Чарли П первым готов признать ее: он понятия не имеет, что еще можно делать с женской грудью, кроме как тискать и сжимать в ладонях; или какой прок в симпатичном личике – только смотреть на него влюбленными глазами; или на что годится женский зад и как с ним обходиться – разве пощупать? Чарли П давно размышляет над подобными и даже более сложными вопросами. Но несмотря на всю его ученость и глубокую эрудицию, единственный более-менее подходящий ответ, который приходит ему в голову, – это перефразированное высказывание одного знаменитого американского драматурга: «Было бы зрелище, а зритель найдется».[7] Однако хорошее зрелище дорого стоит. Может быть, кого-то такого рода ответ и удовлетворит, но только не Чарли П, который перестал ходить в театры с тех пор, как за билеты стали заламывать сумасшедшие цены. Подобное объяснение его совершенно не устраивает, ему хочется большего, он копает глубже и находит иную формулировку, природа данного явления заключается в извечном противостоянии двух начал. Зачем это нужно матери-природе, мы никогда не узнаем, говорит Чарли П, но у нее, очевидно, имелись достаточно веские основания, по своей значимости не уступающие объективности наших ощущений. Словом, бороться с существующим порядком вещей так же бессмысленно, как пытаться оспаривать решения Муниципалыюго совета. А если приведенные аргументы кажутся вам неубедительными, то всегда можно сослаться на роковое стечение обстоятельств, или на генетическую предрасположенность, или сказать, что характер – это судьба и что, мол, способный человек всегда пробьется (что, по сути, одно и то же), а если вам требуются реальные, неоспоримые доказательства, восклицает Чарли П, просто приглядитесь повнимательнее к макаке, которая завлекает самца своей сочной, ядовито-красной задницей. Только так и никак иначе она может исполнить свой природный долг и истинное предназначение.

Тогда почему же, вновь задается вопросом Чарли П, все его попытки следовать естественным инстинктам и довести до конца задуманное природой всякий раз натыкаются на какую-то преграду? Помнится, греки что-то толковали про Эрос. Фрейд дал этому иное определение – либидо, или инстинкт продолжения рода; Дарвин – естественный отбор, или, в более широком смысле, стремление к размножению, – нет, он назвал это законом сохранения вида. Но как бы это ни называлось, при подавлении инстинктов или безусловных рефлексов, либидо или голоса плоти неизбежно дает о себе знать не только накопившееся напряжение, приводящее к немотивированной агрессии, но также высокое кровяное давление, смутные первобытные желания, выражаемые свирепыми воплями и диким ревом, а вскоре появляются некоторые психопатические странности, патологические извращения, затем – общее помутнение рассудка, после чего наступает совершенное безумие и, скажем прямо, без всякого преувеличения, начинаются мировые войны. В случае Чарли П дело обстоит особенно плохо: мы вынуждены признать – он терпит полное фиаско.

Но уж коль скоро, восклицает Чарли П, мы заговорили об извечном противостоянии двух начал, то справедливости ради надо отметить, что противоположности притягиваются. Парадокс, отнюдь не противоречащий природе человека, – из хаоса рождается гармония, стройная система, подобная государственной машине, действующей по принципу взаимозависимости и взаимоограничения всех ветвей власти; хорошие манеры компенсируют дурной вкус; однако существенную роль играет не только закон единства и борьбы противоположностей, но также и старый добрый постулат детерминистской теории о причинно-следственных связях, учение великого физиолога Павлова, декартовское эго, вопрос противоречия между духом и телом и все прочие дуалистические воззрения… Если же говорить по существу, обращаясь к известному и неоспоримому факту, следует отметить, что только при наличии преград и ограничений художники, поэты, философы, писатели и прочие творцы появляются на исторической сцене и вносят СВОЙ совокупный вклад в то, что мы обычно называем Общечеловеческим Культурным Наследием. И кто, кроме науки, которая учит нас, что все в мире едино и взаимосвязано, в состоянии объяснить, каким образом трудные времена и катаклизмы влияют на циклические процессы вроде смены времен года, или на закон времени и движения, и на все прочие явления космического порядка, не говоря уж о нашем собственном будущем.