Невеста инопланетянина (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович

— А это нужно?

— Конечно! — Кир подмигнул ему. — Любить сильнее станет — Карина подтвердит…

Он затеял этот разговор, чтобы пациент не сосредоточился на предстоящей операции и накручивал себя тревогами. Пусть думает о девушке, их будущем и прочем позитивном. С таким настроем поправляются быстрее. Карина подключилась к разговору, а Кир коснулся пальцем живота бухгалтера.

— Чувствуешь?

— Что, где? — спросил бухгалтер.

— Ничего, — ответил Кир. Новокаин подействовал. Склонившись к Дмитрию, он тронул точку возле шеи, и пациент обмяк.

— Карина, скальпель!

Перестраховавшись, Кир наложил сначала лигатуры и резал между ними. Сначала неуверенно, но дальше мозг включился, и руки заработали, как нужно. Зажимы, теперь расширить рану… Аппендикс чуть не выскочил наружу — так воспалился. Кир нитью перевязал его у основания, иссек и осторожно вытащил наружу. Бросил в подставленную девушкой кювету и взял иголку с нитью. Да, в Обитаемых мирах заклеивали раны медицинским клеем, но швы использовали тоже — с другими иглами и нитями, но все же. Метод хоть и старый, но надежный. Клей может подвести, а нити — никогда. Сначала он ушил культю аппендикса, а после занялся операционной раной. Шил, как здесь положено — сначала кетгутом, а после — шелком. Он стягивал послойно ткани, вязал узлы и отрезал нить ножницами. Пришлось немного повозиться — бухгалтер оказался парнем полноватым и нарастил жирок на животе. Вот, наконец, последний узелок. Кир взял салфетку из хирургического бинта, положил ее на рану и приклеил пластырем — полосками, поданными ассистенткой.

— Закончили, — сказал Карине. — Что, долго провозился?

— Двадцать две минуты, — сказала девушка. — Я засекала. Следить не успевала за твоими пальцами.

«Долго, — подумал Кир и мысленно вздохнул. — Раньше бы за десять справился».

— Ты где так научился, Костя?

— Наступит время — расскажу, — ответил Кир. — Сейчас разбудим Дмитрия.

Он вновь коснулся точки возле шеи пациента. Бухгалтер разлепил глаза и удивленно посмотрел на Кира.

— Я, кажется, уснул. Когда же операция?

— Она закончилась. Карина, покажи ему аппендикс.

Та поднесла кювету. Содержимое отростка отчасти вылилось в эмалированную емкость и неприятно пахло.

— Фу! — сморщился бухгалтер.

— Вот именно, — Кир хмыкнул. — Теперь представь, что эта гадость разлилась в животе. В результате — воспаление брюшины, кишечника и прочие проблемы. А так мы — чик, и нету. Через неделю выйдешь на работу. Сейчас мы отнесем тебя в палату, где полежишь под наблюдением. Рана пока что не болит — новокаин работает, но через час-другой чувствительность вернется, и ты ощутишь резь. Поэтому вколем анальгина с димедролом, чтобы спокойно спал. А завтра или послезавтра — это как получится, отвезем тебя в больницу. Там врачи присмотрят. Понятно?

— Да, — сказал бухгалтер.

— Карина, позови Егорыча — я сам его не отнесу, тяжелый больно. Оброс жирком.

— Работа у меня сидячая, — заметил недовольно парень.

«А физкультурой заняться или же в поле поработать? — подумал Кир. — Работничек конторский…» Но вслух он это говорить не стал. Пришел Егорович, они с ним вместе переложили парня на носилки (в ФАПе они были) и перенесли в палату. Там уложили на кровать, Карина вколола Диме анальгин и димедрол, и он, прикрытый одеялом, задремал.

— Спасибо, вам ребята, — поблагодарил их председатель, когда они втроем вернулись в кабинет. — Выручили. Мне Дима словно сын, тем более что скоро зятем станет.

«Понятно, на чьей дочери он женится», — подумал Кир, а вслух сказал:

— Я попрошу вас, Николай Егорович, об операции особо не рассказывать. Вас, тетя Катя, тоже. Формально я не имею права оперировать — диплом не позволяет. Да, случай исключительный — пришлось вмешаться, поскольку Диме угрожала смерть. Но все равно вопросы у начальства могут быть. Пришлют проверку… Мне-то все равно, а вот Карина может пострадать.

— Ну, если с Димой будет все в порядке… — задумчиво ответил председатель.

— Не сомневайтесь, Николай Егорович, — уверила его Карина. — Я контролировала операцию и скажу вам, что Константин провел ее блестяще. Все сделал правильно.

— А я пока за Димой присмотрю: останусь в ФАПе и заночую здесь, — дополнил ее Кир. — Дороги замело, мне в Заболотье не добраться, поэтому подежурю. А завтра, если снег расчистят или же он и сам растает, отправим Дмитрия в районную больницу.

— Не беспокойтесь, — заверил Николай Егорович. — Если с Димой все будет хорошо, болтать в Октябрьском никто не станет.

— Спасибо, — Кир кивнул. — До завтра.

Председатель удалился. Кир с тетей Катей и Кариной навели порядок в кабинетах, после чего ушла и санитарка. Кир притащил к Карине в кабинет сумку с снедью и стал выкладывать ее на стол.

— Мать собрала, — сказал Карине. — Составишь мне компанию? Есть очень хочется.

— Составлю, — согласилась девушка.

Мать положила в сумку сыну кастрюлю с вареной картошкой, вторую — с маринованной свининой, две литровых банки с огурцами и квашенной капустой. Нашлась бутылка водки. Кир с удивлением покрутил ее в руках, но на стол поставил.

— Пить будешь? — поинтересовался у Карины.

— Не знаю, — девушка замялась. — Обычно водку я не пью.

— Я тоже, — Кир пожал плечами, — но сегодня выпью. Что-то потряхивает — нервы.

— Тогда мне чуток налей, — она кивнула. — Саму трясет. Как вспомню…

— А ты не вспоминай, — сказал ей Кир. — Все будет хорошо — ручаюсь.

Поскольку рюмок в ФАПе не было, пили из стаканов. Универсальная посуда в СССР, годится для всего — от чая, кофе до вина и водки. Карина, выпив свою порцию, скривилась:

— Какая все же гадость, эта водка!

— Мужчинам нравится, — заметил философски Кир, поставив свой стакан. — Хотя, согласен, гадость. Но, одновременно, самый дешевый и доступный нейролептик. Хотя его побочные явления… — он сморщился. — Закусывай, Карина. Огурчики, капустка и свининка. Все мама делала.

Они занялись снедью, и ели с удовольствием — проголодались оба. Картошку греть не стали — даже холодная зашла обоим.

— Все очень вкусно! — заметила Карина. — Капуста, огурцы и мясо. Мать у тебя — кудесница.

— Так все в деревне говорят, — ответил Кир. — Никто так не умеет огурцы солить, капусту квасить. А это мясо… Мы осенью кабана забили, смотрю: мать мелкие кусочки мяса в кадушку складывает и пересыпает их тмином, солью и лаврушкой. Что, думаю, получится? А кадушка постояла в погребе, мать приносит миску мяса, попробовал — за уши не оттащишь.

— Запишешь мне рецепт?

— Конечно, — Кир кивнул. — Готовить любишь?

— Когда есть время. Тетя Катя говорит, что вкусно. Меня мать научила.

— Понятно. Плеснуть еще? — Кир указал на водку.

— Не надо! — Карина замотала головой. — Достаточно.

— Тогда и я не буду.

Кир завернул на горлышке бутылки пробку и отодвинул ее в сторону.

— Костя, — Карина посмотрела на него. — Ты скажешь мне когда-нибудь, откуда ты умеешь оперировать? Только не надо говорить, что научил тебя Кувайцев! Я хоть и фельдшер, но разбираюсь. Провести аппендэктомию за двадцать две минуты! И так уверенно.

— Когда-нибудь, возможно, расскажу, — ответил Кир, подумав.

— А почему «возможно»?

— Я должен быть уверен, что все, что рассказанное останется между нами.

— Ты мне не доверяешь?

— Я слишком мало тебя знаю.

— Я не болтушка! — насупилась Карина. — Хотя не понимаю, что может быть преступного в умении лечить людей.

— Преступного тут нет, — Кир подтвердил, — но есть тайна, государственная. Узнают там, — он указал на потолок, — и будут неприятности. Конечно, у меня, но и тебя зацепит. Потащат на допросы, заставят подписать бумаги о неразглашении. Меня ты больше не увидишь. Нравится тебе такой вариант?

— Я правильно считала, что ты секретный академик, — заметила Карина. — Но одного не понимаю: что ты делаешь в деревне?

— Так нужно было, — Кир пожал плечами. — Но вскоре возвращаюсь в Минск.