Четыре подковы белого мерина - Наталья Труш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Чай? Кофе? – спросила Широкова Ладу.
– Спасибо, я не хочу. – Лада убрала в сумку блокнот и ручку.
– А, простите, вот это все… Газета, задание, журналистика…
– Это маленькая хитрость. Простите, Галина Васильевна, но я должна была сначала узнать, как это делается, а уж потом выяснять, почему повестку нам не донесли.
– Умный ход! Но я бы и без этого вам все рассказала!
«Ага! Рассказывайте ваши сказки! Это еще большой вопрос, на каком языке вы бы общались со мной, приди я сюда как обычная просительница!» – подумала Лада. У нее все кипело внутри от негодования, и она с трудом держалась, чтобы не сорваться. Что толку на заведующую срываться? Не она же повестки по домам разносит! Придет сейчас эта Белова, вот и поговорим…
– Я ее уволю! – Заведующая нервно переложила бумажки с одного места на другое. – Хоть и некому работать, но и это не работник. Мы и так-то ее взяли условно. Она, знаете ли, приехала из глубинки к тетке, прописка временная, образования – никакого. Но вроде исполнительная и никогда не отказывалась поработать, подменить других сотрудниц. Но все равно – уволю!
В дверь поскреблись.
– Галина Васильевна, к вам можно?
– Белова. – Заведующая кивнула Ладе. – Входи, Белова!
«Да-а-а… Ну и что мне сделать с этой Беловой?! – подумала Лада. – Эта Анна Владимировна «с толстой сумкой на ремне»… Если ее с почты выпрут, ей останется только двор подметать…»
У девицы на лице было написано, что работа на почте – это предел ее мечтаний. Пределом мечтаний была и кофточка в разноцветных блестках, юбка – короче не бывает и сумочка апельсинового цвета не в тему.
Лицо у Беловой простоватое, улыбка… Распустеха распустехой!
– Вызывали, Галина Васильевна?
– Вызывала! – В голосе у заведующей Анна Белова услышала раздражение. – Твоя работа?
Широкова показала почтальонке копию судебной повестки. Белова долго изучала ее, читала адрес, шевеля беззвучно губами, и, наконец, выдала:
– Кажись, моя…
– Не «кажись», а твоя! – резко сказала ей заведующая. – Рассказывай, как ты ее доставляла.
Белова начала, заикаясь и краснея:
– Я, Галина Васильевна, принесла когда им повестку, у них никого дома не было…
– И что дальше? – грозно поторопила ее заведующая.
– И я соседям позвонила, а там бабушка, старенькая такая, сказала, что его давно уже не видела, и вообще он вроде давно в тюрьме сидит!
– Ну, а ты?..
– И я ушла!
– Ты инструктаж проходила?
– Проходила…
– Что ты должна была сделать, если адресата нет дома?
– К соседям зайти…
Ладе было неловко смотреть на Белову. Ей было жалко ее. Лада понимала, что сейчас Белова соврет и будет поймана.
– А еще?
– А что «еще»?
– А еще оставить в почтовом ящике уведомление!
– Да, да! Точно! Уведомление оставить!
– И ты его оставила?
– Конечно! – Белова покраснела. Врать надо уметь, а она не умела.
– И так три дня подряд, да? – спросила ее Лада.
– Да. Вернее, я не помню… Может быть, два дня… – Белова покрылась пятнами.
– Девушка, если бы вы оставили в ящике уведомление о повестке, то не случилось бы то, что случилось. – Лада с трудом подбирала слова. Она терпеть не могла ложь.
– Но я оставляла в ящике уведомления! – всхлипнула Белова. – Галиночка Васильевна, я оставляла!
– И куда же они делись? – спросила ее Лада.
– Не знаю, может, провалились в нижний ящик!
– Ага! И так три раза! Ну, надо же как получилось, да?! – Ладу возмутило то, что девица продолжала врать. – Знаете, если бы из-за вашей безалаберности мы просто не пришли в суд, то это было бы одно. Но из-за всего этого мой сын попал в «Кресты». Если вы не знаете, что это такое, то я вам поясню: «Кресты» – это следственный изолятор, тюрьма.
Белова вздрогнула от слова «тюрьма» и по-детски зажала рот ладошкой.
– Уволю! – взвилась заведующая и жахнула по крышке стола какой-то папкой, выбив из бумаг облако пыли.
Белова зарыдала и выскочила из кабинета.
Галина Васильевна поправила прическу перед зеркалом и спросила Ладу:
– Будете писать жалобу?
– Нет, не буду. Если бы это помогло… – Лада помолчала. – Галина Васильевна, если вдруг мне понадобится какой-то документ для судьи, то попрошу вас написать по этому поводу что-то вроде справки, хорошо?
Лада устала от этого визита. У нее разболелась голова. Было обидно, что все произошло из-за этой дурехи-распустехи Беловой. Бывают же такие! Впрочем, Лада уже не злилась на нее. Наоборот, ей снова стало жалко девчонку. Наверное, она просто забыла опустить в ящик уведомление, да еще соседи с толку сбили. Кто ж это сказал, что Димка в тюрьме сидит? Ой, да это ведь, наверное, не о Димке сказали, а о его папаше непутевом! Фамилия-то у них одна. Возможно, это бабка Протасова из квартиры напротив. Любопытное существо. Любит посплетничать, поболтать. И если услышала фамилию, то имя вполне могла мимо ушей пропустить и вещать почтальонке про Сережу Долинина, который и в самом деле, по слухам, где-то отбывает наказание.
– Конечно, напишу! – Заведующая Широкова закивала согласно. – А эту Белову я уволю!
– Не надо. Не увольняйте. Ну куда она пойдет? В дворники? Я думаю, она и так урок получила. Молодая еще. Не увольняйте. Пожалуйста…
– Ну ладно… – Удивленная Галина Васильевна проводила посетительницу на выход по лабиринту из шкафов и стеллажей. – Вам спасибо, что не жалуетесь…
– Да разобраться всегда надо. Была б там настоящая… почтальонка! А то ведь ребенок. Хорошо, что работает вообще. А ошибки… Их не делает тот, кто ничего не делает. Не увольняйте. Учите.
Следующие три дня у Лады были какими-то странными. Сначала она думала, что главный враг ее – это судья Сергеева, а она, как оказалось, просто выполняла свои обязанности. Не явился гражданин в суд – она объявила его в розыск. А потом в отпуск пошла. Имеет право.
Потом эта Белова Анна Владимировна, почтальон, которая не донесла до них судебную повестку. Ох и зла была на нее Лада! Пока не увидела эту испуганную девчонку. Да, безалаберную и безответственную, но не специально, не со зла, а по глупости своей. И бабка Протасова – та еще сплетница эта Протасиха! Где так все знает, а тут запуталась в трех соснах и вылепила девчонке то, что к делу совсем не относится. Стало быть, больше всех виноват Димкин папаша непутевый, Сережа Долинин, фамилию которого сын носит. Если б не он с его закидонами, которые завели его в места не столь отдаленные, Протасиха не ошиблась бы и не ляпнула про тюрьму, в которой сосед парится. Да и какой он сосед? Сережа в их квартире жил всего ничего, и было это давным-давно. Месяцев семь, не больше. Потом Димка родился, Сережа в армию ушел, и больше они вместе не жили ни в этой квартире, ни в какой другой. Никто из соседей и не знает-то его, кроме бабки Протасовой. И надо же было, чтоб именно к ней и завернула почтальонка со своим вопросом о проживании в адресе соседа Долинина. Вот ведь как бывает…
И вот надо же ей было в тот злосчастный день оказаться дома, и открыть дверь почтальону, и, не поняв, о ком идет речь, доложить, что сосед давно не проживает и вообще вроде в тюрьме сидит! «Ну, Протасиха! Сколько ее знаю, всегда она вот такая: слышит звон, да не знает, где он!» – без злости подумала Лада.
А что злиться? Больше всех, конечно, сам Димка виноват. Натворил дел, а она теперь разгребай за него!
Все, что случилось с Димкой, казалось Ладе чем-то невероятным, как будто было все это не в их жизни, а в каком-то кино. И хоть она сама раскопала всю эту историю, ей все казалось, что произошла чудовищная ошибка, и вот прямо сейчас откроется дверь и сын вернется.
Об этом она по прошествии трех дней и рассказала по секрету дяде Толе Комару.
– Дядь Толь, вы только маме ни слова, ладно? – попросила Лада. – Думаю, еще день-два, и Димку отпустят.
– Ладуся! Девочка! Ты не понимаешь ничего! Это система, и туда просто попасть, но очень трудно выбраться. И Димка не появится через пару дней. Поверь мне! Я это очень хорошо знаю! И надо собираться и ехать к нему.
– Дядь Толь, я же ничего не знаю, что там и как! Куда ехать, что делать?! – Лада была в отчаянии оттого, что услышала. Но поверила сразу. Дядя Толя был для нее авторитетом, он знает. И если он так говорит, то, значит, так оно и есть.
– Давай так договоримся: ты завтра же езжай туда, узнаешь все на месте, а вечером я позвоню – расскажешь, что и как. А потом решим, что делать. И держи себя в руках! Слышишь? Не рыдать! Все будет хорошо. А я тут попробую разузнать у своих, чем можно помочь.
Сколько раз раньше Лада проезжала мимо этого мрачного здания на Арсенальной набережной и никогда не задумывалась о том, что творится за этим забором из красного кирпича с витками колючей проволоки по верху, как там живут люди, и люди ли, а то ведь, наверное, все больше грабители и убийцы. А вот теперь и Димка там.
Лада притормозила у главного входа, посмотрела по сторонам. На противоположной стороне улицы стояли люди. Она сразу поняла, что это не туристы, которые пришли полюбоваться архитектурой «Крестов». Они высматривали что-то за стеной, высчитывали.
