Золотой век предательства. Тени заезжего балагана - Дарья Кочерова

Оставив её слова без внимания, Сан невозмутимо продолжал:

– Пока я работал в балагане, я многое видел. Но о проклятых метках слышу впервые. Могу я взглянуть?

Уми решила, что хуже от этого ей уже точно не станет, и потому кивнула. Сан тут же с готовностью засеменил к ней и опустился на циновки, склонив над её предплечьем свою чешуйчатую и слегка вытянутую, как у ящерицы, мордочку.

– Выглядит скверно, а пахнет и того хуже, – отметил он, выпростав между губами тонкий раздвоенный язычок.

– Да у тебя дар успокаивать людей, – усмехнулась Уми, хотя ей было совсем не весело.

– Я не издеваюсь, ты не подумай! – Сан поднял обе лапки вверх, демонстрируя тем самым чистоту своих намерений. – Я лишь хочу сказать, что дело и впрямь серьёзное.

Было в тоне ёкай что-то, похожее на узнавание, и это заставило Уми спросить его:

– Ты разбираешься в проклятиях? Можешь помочь?

Но ёкай лишь покачал головой.

– Как я уже говорил тебе ранее, встреча с монахом лишила меня большей части сил, поэтому толку от меня будет немного. Но я знаю способ, как можно отсрочить действие проклятия.

Увидев интерес на лице Уми, Сан приободрился и продолжил уже более уверенным тоном:

– Я слышал, что проклятие можно обмануть. Если его наслали на человека, то всего-то и нужно, что притвориться кем-то другим.

– Другим? И кем же?

– Ёкай, конечно, – Сан улыбнулся, и только теперь Уми заметила, какие у него были остренькие и белые зубы.

– Ты так говоришь, будто это просто, – засомневалась Уми.

Её тревожило, что О-Кин молчала и исподлобья глядела на Сана, словно пыталась понять, что тот задумал. Но пока она в открытую не возражала против предложенного Саном плана, Уми решила дать ему возможность высказаться до конца.

– Не так просто, как хотелось бы, – вздохнул Сан. – И для тебя это может стать непростым испытанием. Однако ты получишь отсрочку, необходимую для поисков того, кто сумеет снять проклятие.

Непростое испытание. Отсрочка. Слова Сана не добавляли Уми уверенности в том, что ей вообще стоит соглашаться на то, что он ей предлагал.

С другой стороны, был ли у неё выбор? Как много времени у неё осталось? Думать об этом Уми совершенно не хотелось, однако она всё же предпочитала знать наверняка, что её ждёт, чем теряться в догадках.

– Ты знаешь, что со мной будет, если мне так и не удастся снять проклятие?

– Точно сказать не могу, – замялся Сан. – Но чем скорее ты избавишься от проклятой метки, тем лучше.

Уми тяжело вздохнула – она и без лишних напоминаний знала, что не стоило с этим тянуть.

– Что ж, тогда расскажи мне, как человек может превратиться в ёкай.

– Не превратиться, что ты! – замахал на неё лапками Сан. – Об этом и речи не идёт! Я говорил лишь о том, чтобы на время заглушить твою человеческую суть, которая может подпитывать проклятие.

– А это не опасно? – с сомнением спросила Уми.

– Опасно, и ещё как! – наконец подала голос О-Кин. Она гневно сверкнула глазами из-под насупленных бровей. – Тебе ли не знать, какой сильный запах источают новоявленные духи? Да на него сразу со всех окрестностей слетятся голодные призраки, и даже мне не удастся защитить усадьбу от их нашествия!

Уми нахмурилась. О том, как появлялись ёкай, никто не знал – даже сами духи. Они говорили, что истина была ведома только потомкам рода Содзёбо – последней династии могущественных князей ёкай, чей род до сих пор не прервался. А они не спешили делиться откровениями со своими поддаными.

Так что домыслов о происхождении ёкай и впрямь было много. Кто-то говорил, что духов порождала сама ки – великая животворящая сила, пронизывающая весь мир. Другие же считали, что ёкай становились души когда-то умерших людей и прочих живых существ: в теле духов они обретали второе рождение и наделялись способностями к магии.

Голодные же призраки, которых упомянула О-Кин, не были ни живыми, ни мёртвыми. Эти существа когда-то были душами, не сумевшими обрести покоя в Стране Корней. Отвергнутые миром живых и царством мёртвых, эти неприкаянные души были вынуждены обретаться между мирами, пожирая всё живое, до чего они могли добраться. Вот почему люди издревле почитали дзасики-вараси и прочих духов, охранявших странников в дороге, – сила ёкай держала голодных призраков на почтительном расстоянии от человеческих жилищ и тех, кто был под защитой дружественных духов.

Если то, что предлагал сделать Сан, могло навлечь беду на всех обитателей усадьбы, то пойти на такое Уми попросту не могла. Пускай лучше проклятие убьёт её, чем она станет причиной гибели отца и всех, кого она знала и любила с самого детства!

– Я не могу подвергнуть опасности своих близких, Сан, – ответила Уми. – Спасибо, что пытался помочь мне, но придётся всё-таки поискать другое решение.

Сан наклонил голову.

– Если вдруг передумаешь, я расскажу тебе, что нужно делать, – ответил он.

– Не передумает, – ответила О-Кин вместо Уми. Она всё ещё сердилась на Сана, и потому тон её был непривычно резким. – Если и впрямь хочешь помочь, погуляй по городу и поищи колдунов. Тогда, быть может, О-Кин разрешит тебе остаться в усадьбе.

Уми хотела было объяснить О-Кин, что это она позвала Сана какое-то время пожить здесь, пока он не сможет вернуться домой, но от усталости она уже не могла ворочать языком. Стены комнаты заходили ходуном, а в ушах вдруг зашумело так, словно к голове внезапно прилила вся кровь, что до того спокойно бежала по жилам.

Похоже, что-то резко переменилось в её лице, потому как к Уми тут же подлетела О-Кин и подхватила её под локоть, не давая упасть. Хватка дзасики-вараси оказалась неожиданно крепкой. С пухленьких, словно кукольных, щёчек О-Кин разом сошли все краски, а её раскосые и тёмные глаза были полны тревоги.

– Тебе стоит прилечь, – произнесла О-Кин тоном, не терпящим возражений.

«Я бы уже давно лежала, если бы кое-кто не решил поболтать на сон грядущий», – так и рвалось с языка Уми, но из-за внезапно охватившей её слабости она всё ещё не смогла вымолвить ни слова.

– Уже началось, – донеслось от дверей встревоженное бормотанье Сана. – Проклятая метка будет подпитываться силами Уми до тех пор, пока не убьёт её!

–