Молчание солдат - Сергей Самаров

Но это поначалу вообще отвело внимание от Пола Маккинроя, хотя такого внимания, можно сказать, почти и не было. И длилось это до тех времен, пока Джастин на одном из допросов не сказал, что, как ему показалось, видел, как агент Маккинрой спрятал в карман какую-то бумажку из стола Зин-Мухаммада. Сразу он не сообщил, потому что не придал этому значения, считая Маккинроя наиболее заинтересованным лицом в успехе поиска...

Маккинрою задали вопрос сразу, еще до того, как закончился допрос Джастина. Просто прибежали к нему в кабинет.

– Что за чушь? – возмутился он. – Все бумаги из ящика стола, что я просматривал, описаны и находятся в деле.

Тем не менее обыскали его рабочий стол и сейф. И отправились с обыском к нему домой. Вместе с самим Полом. Вот там он вздрогнул так, что любой, самый примитивный «детектор лжи» вырисовал бы в графике громадный скачок стрелки самописца. Но «детектора» здесь не было... А сыщик из департамента безопасности, выдвигая один из ящиков стола, просто вытащил и рассмотрел несколько деревянных бусинок. Идентичных тем, что были подброшены в сад профессора.

Маккинроя спасло то, что сыщики искали только бумагу, которая давно уничтожена, или выписки, которые могут пролить свет на это темное дело. Но Маккинрой давно вышел из детского возраста и не делает записей, которые способны его скомпрометировать. Тем не менее бусинки вошли в протокол, никого пока не заинтересовав. Но Маккинрой понял, что это его слабое место, в которое могут нанести удар. Протоколы будут читать более сведущие люди. Они могут заинтересоваться... Могут провести сравнение бусинок, найденных в саду, с этими бусинками...

Второй момент вообще не заинтересовал проводивших обыск агентов. А зря... Они перерыли в шкафу всю одежду. И вытащили из воротника пиджака три булавки. Те самые булавки, которых когда-то было четыре, но первую Маккинрой уже использовал в Колумбии. О существовании этих булавок не знает никто. И не должен знать... Это оружие, которое когда-то может и пригодиться... Но булавки с острием, смоченным в «поцелуе двузуба», никого не заинтересовали. Маккинрой подобрал их с пола уже после обыска. Итак...

Итак, для его ареста причин пока нет.

Значит, следует воспользоваться этим и немедленно бежать.

Потом может быть поздно...

ГЛАВА 4

1

Лестница в казарме между первым и вторым этажами открыта всем ветрам. Сам трехэтажный дом выстоял в наиболее тяжелые для города времена. Хотя угол со стороны этой самой лестницы имеет провал – когда-то артиллерийский снаряд угодил. Провал для безопасности расперли крепкой металлической крестообразной перемычкой. Заложить кладку еще не успели – не доходят руки. Обвал не намечается, и то хорошо... Есть провалы и в некоторых стенах, но там, чтобы помещение по зимнему непогожему времени не пропадало, уже заложили, где не кирпичом, так чем попало, вплоть до обломков мебели, что в соседних разваленных домах найти удалось...

Спецназовцы спускаются по лестнице мимо провала, когда Согрин звонит Кордебалету на мобильник:

– Я пока застрял в разведуправлении, уточняю данные, вы собирайтесь. Через несколько минут выезжаем. Сначала на склад. Там все приготовили. Я дал команду. Потом в дорогу. Вертолет уже ждет...

– Понял. Мы готовы. На складе я уже был. Ждем в БМП...

Потренироваться и проверить пополнение так и не удается. Но Кордебалет сразу предупреждал, что не удастся. Потому Сохно хмурится. У него руки чешутся, и он уверен, что подобная проверка могла бы подтвердить или убрать его подозрения.

– Вперед! – командует Кордебалет. – К машине. Ждем командира...

Выходят на площадку перед крыльцом. Здесь солдат в расстегнутом по-разгильдяйски бушлате машет метлой, выметает с разломанного асфальта снег – из одной ямки в другую. Потом, подумав, метет обратно. В лице – процесс мышления высокого философа. Единственное, в присутствии офицеров в носу с умным видом не ковыряет. Ждет, наверное, когда уедут...

Водитель БМП уже подгоняет машину почти к крыльцу казармы. Солдат отходит в сторону, с удовольствием отдыхает, хотя от его старательности устать трудно. Офицеры забрасывают в распахнутые дверцы рюкзаки. Первыми садятся лейтенанты, за ними, пригнувшись, забирается Кордебалет. В чехле на поясе подполковника Сохно звонит его собственный мобильник. Сохно вытаскивает трубку, смотрит на определитель и отходит в сторону, чтобы не разговаривать при всех. По лицу судить, просто скромничает...

– Слушаю, Виталий... Ты, друг, еле-еле нас застал. Я уже в машину садился. Вертолет «пыхтит под парами», скоро гудеть начнет...

– Вот и хорошо, что застал... Принимай сообщение относительно пары человек из твоей троицы. Про воспитанника, извини, ничего найти не смогли. На Имамова данные дал полковник Мочилов, на журналиста прислали досье из Нью-Йорка.

– Говори...

Пулат передает данные.

– Понял, спасибо. Вас он не заинтересовал?

– Заинтересовал. По поводу голландца вылетает из Нью-Йорка младший Ангел. Очевидно, вместе будем прорабатывать. Поскольку за ним есть следы...

– Сработаемся. – Сохно убирает мобильник в чехол и подходит к БМП, забрасывает свой рюкзак. – Поехали к командиру навстречу!

– Я ему сказал, что здесь ждем, – возражает Кордебалет.

Сохно отрицательно мотает головой:

– Обстоятельства меняются. Пулат передал сообщение...

– Кто такой Пулат? – из глубины БМП интересуется лейтенант Брадобрей.

Сохно хмуро забирается в БМП, демонстративно не ответив на прямой вопрос.

Езды до штаба – десять минут, учитывая, что приходится делать круг по военному городку. Пешком идти почти в два раза быстрее. Но водителю было бы видно полковника, возвращающегося другой дорогой, и потому группа не боится разминуться с командиром.

– Ждите здесь, – командует Сохно лейтенантам, когда машина останавливается. – Шурик, пойдем, – добавляет он, обращаясь к Кордебалету.

Тот не спрашивает, зачем. Молча выпрыгивает вслед за товарищем из машины, но войти в здание подполковники не успевают, потому что Согрин выходит на крыльцо сам.

– Карета подана! – громко докладывает Сохно и тут же, приблизившись, тихо выкладывает командиру данные, полученные от Пулата.

– Бывший агент ЦРУ... В розыске по линии ЦРУ и ФБР... Под видом журналиста... – полковник повторяет в задумчивости. – Это как-то меняет ситуацию?

– Думаю, что корректирует, – подсказывает Сохно. – По крайней мере, рекомендует нам не уничтожать его, а непременно брать живьем. И... И подтверждает, что генералы нам что-то несуразное «лепили».

– «Лепили». И «лепят»...

Полковник показывает зажатую в руке трубку спутникового телефона. Сама трубка слегка больше обычной трубки мобильника, только антенна подлиннее, и телескопическая.

– Выделили в штабе для персональной связи с генералом Стригуном.

– Точно такая модель у лейтенанта Брадобрея, – подсказывает Кордебалет. – Не для тех ли самых целей? Лейтенанту, думаю, не по карману иметь такую в собственном пользовании, чтобы успокаивать жену рассказами о своем прекрасном самочувствии...

– Думаешь? – Согрин в раздумье поднимает брови. – Контроль за нами?

– Я так думаю, – говорит Сохно. – И, возможно, не только контроль...

– Это важный момент. Уж очень они не походят на пополнение... Ладно. Посмотрим. Генералу докладывать пока не будем. Но с Мочиловым я свяжусь, посоветуюсь.

Полковник поднимает трубку выше, словно собирается набрать номер.

– Я допускаю, что трубка на прослушивании, – говорит Сохно.

Полковник думает только секунду.

– Возможно. Позже это проверим через спутник Басаргина. Попрошу Мочилова, пусть свяжется с ними. Ждите в машине, я загляну на узел связи. Заодно поинтересуюсь, откуда взялось наше пополнение.

Подполковники возвращаются к машине и видят, что лейтенант Брадобрей разговаривает по телефону. По тому самому, спутниковому, про который только что говорил Кордебалет.

– Жене докладываешь? – спрашивает Сохно.

– Так точно, – ухмыляется лейтенант, ничуть не смутившись.

Полковник снова заходит в штаб, ему необходимо воспользоваться телефоном ЗАС.

Наверху еще совсем светло, но уже видно, как вечерние сумерки заполняют заснеженные долины, над которыми пролетает вертолет. Вьются струйки кудрявого дыма над домами в селении, прислонившемся к склону горы несколькими старинными башнями и менее впечатляющими современными строениями. Там идет обычная жизнь, но кто-то, наверное, тоже смотрит на этот вертолет со вниманием и надеждой, что винтокрылую машину пронесет далеко мимо. Местные жители привыкли ждать беды от появления в небе боевой техники.

– Следующий поворот ущелья, – полковник Согрин пальцем стучит по лобовому фонарю, показывая пилоту. – Там где-то должен быть еловый пояс – со склона на склон... Там группа... Тела еще откапывают... Будем искать банду... Она далеко уйти не могла...