Кир Великий. Первый монарх - Гарольд Лэмб

Должно быть, они уже годы стояли здесь на посту. Однако каждый воин сидел на своем скакуне со всем оружием, привязанном в нужных местах. Кир спросил себя, кто мог обслуживать мертвых стражей кургана и зачем. В этот момент Вартан возбужденно вскрикнул и позвал за собой Кира мимо слепых караульных на вершину покрытого травой величественного сооружения. Посмотрев вниз, они заметили, что трава на самом куполе отличалась от дикой растительности равнины, а вокруг большого земляного кургана располагались маленькие холмики.

— Скифская гробница! — крикнул армянин. — Судя по ее размерам, здесь, под нами, покоится богатый и могущественный вождь.

Оглядевшись, Кир не смог обнаружить в степи никаких признаков человека. Однако из опыта он знал, что по овражкам, прикрытым зарослями полыни и тамариска, могли передвигаться многочисленные степные жители. Поэтому, прежде чем съехать вниз, он поставил на вершине погребального кургана наблюдателей. К этому времени Вартан вместе с погонщиками и конюхами уже начал расчищать единственную серую гранитную плиту, заросшую травой и кустарником. Вартан сказал, что такие камни на этой равнине не встречаются, следовательно, скифы доставили ее сюда специально, чтобы закрыть вход в могилу. При помощи веревок и жердей каменную плиту удалось перевернуть, и работники принялись выкапывать землю в этом месте. Асваранцы столпились вокруг и с любопытством наблюдали за работой. Рожденные воинами не желали брать в руки лопаты.

Вскоре землекопы наткнулись на дверь, сложенную из деревянных бревен. В этот момент стоявшие сверху часовые подняли тревогу. Повернув коня, Кир увидел воительниц, появившихся из-за кустарника; несколько сот женщин направили своих лохматых лошадок в сторону кургана, держа в руках луки и копья. Эти длинноволосые всадницы, возникшие ниоткуда, представляли собой удивительную картину, но Кир посчитал, что они не могли тягаться с его опытными воинами. Одна из женщин, выехав вперед, приблизилась на половину расстояния полета стрелы. Ее волосы сверкали золотом зрелой пшеницы, щит имел эмблему с изображением головы оленя, а стройное тело было затянуто в синий китайский шелк. На вид она была не старше Кира. Когда она что-то крикнула, он не смог ее понять и подозвал проводника-скифа, и тот кое-как объяснил им суть.

Она предлагала царю захватчиков заключить с ней перемирие. Она назвала свое имя и положение: Томирис, дочь Гесира, царя сарматских скифов. Томирис утверждала, что эта земля принадлежала сарматам, а ее отец ждал в этой могиле, когда сможет вернуться к новой жизни.

— Согласен на перемирие, — сказал скифу Кир. — Что еще она хочет?

Тогда Томирис отбросила волосы назад и заговорила быстро, как стремительная река. Переводчик пробормотал, что она рассказывала историю своей жизни от лица матери-царицы, которая тоже ждала в кургане. По-видимому, ее отец Гесир правил всеми сарматами от Белых гор до пустыни Красных песков, пока не пришли царские скифы. Какое-то время сарматы сдерживали захватчиков. Затем эти скифы, пришедшие с востока, предложили заключить мир и отметить это событие пиром. Во время пира скифы убили Гесира, всех его военачальников и вождей. Так вероломство уничтожило всех сарматских героев. После этого жены забальзамировали их тела и похоронили подобающим образом. Женщины, оставшиеся в живых, следили за могилами, чтобы, когда наступит день новой жизни, их мужья могли вернуться к ним на землю.

Кир вспомнил рассказ о племени, состоявшем из одних женщин, воевавших со всеми захватчиками, и поверил в его правдивость. Женщины поставили перед собой сложную, хотя и благородную-задачу, но он не думал, что юная Томирис смогла бы вести оборонительную войну против всех диких кочевников.

Если бы он мог поговорить с сарматской принцессой без помех, последствия могли быть совсем иными. Подумав, он спросил, где находится родина сарматов.

— За Красными песками, — крикнула Томирис, — за дорогой Хоары, под восходящим солнцем!

— Тогда передай ей, — сказал Кир, — что она должна повести женщин туда. Ясно, что здесь они не продержатся долго без защиты мужей.

Услышав эти слова, молодая воительница снова разразилась мелодичными звуками. Пока могилы не разрушены и не осквернены, она ни за что так не поступит. Только если дом опустеет, его охрана становится бесполезной. И, сверкая глазами, она подъехала ближе к Киру.

— Ахеменид, — крикнула она, — это верно, что ты сильный, а я слабее! Здесь я не могу тебе противостоять. Но если ты разрушишь могилу отца, моя ненависть последует за тобой, будто тень твоего статного тела. Я узнаю, куда ты направляешься, и во сне придумаю, как нанести тебе огромный вред. Твоим врагам я стану другом, твоим друзьям — врагом. Никогда больше я не появлюсь тебе на глаза до дня, когда смогу держать твое тело в объятиях и смотреть, как твоя кровь и жизненная сила стекает на землю…

Неожиданно Томирис закрыла руками свое прекрасное лицо и расплакалась, склонив голову к лошадиной гриве, чтобы спрятать слезы. Прежде чем Кир смог ответить, она повернула лошадь и ускакала прочь. Женщины-воительницы последовали за ней, и все они исчезли в зарослях кустарника. Две пленницы побежали за ними, и Кир не стал им препятствовать.

Как это по-женски, подумал Кир, начать с угроз и разрыдаться, когда не удалось добиться своего. Но в храбрости этой девушки он не сомневался.

Вернувшись к раскопкам, он обнаружил, что Вартан и землекопы проломили дверь и уже зажигали факелы, готовясь пройти в погребальное помещение.

— Не нравится мне это, — сказал он.

Он вспомнил табличку Ашшурбанипала на руинах Шушана — торжество ассирийца, разрушившего, разбросавшего могилы эламитов, чтобы лишить их призраков мирного отдыха и подношений родных.

— Это в тебе говорит персидское благородство. — Зубы Вартана блеснули из спутанной бороды. — Но что лежит внутри этого кургана, кроме нескольких скелетов и сокровищ, погребенных с ними суеверными варварами? Или ты настолько боишься сарматской девчонки, что не позволишь своим воинам обогатиться?

— Не настолько, — согласился Кир.

Тогда вслед за Вартаном и землекопами в дыру с готовностью полезли еще несколько асваранцев.

По-настоящему большая погребальная зала, сверху покрытая деревянными балками, была тщательно приготовлена для возвращения к жизни могущественного вождя. Сначала незваные гости натолкнулись на останки прекрасных лошадей в дорогой сбруе, с мертвыми конюхами, лежавшими в их головах. За ними в центральной комнате лежали слуги с серебряными рогами для питья. На помосте, как живой, покоился золотобородый Гесир; на нем был усыпанный драгоценностями пояс, дорогие нарукавники, а золотой шлем был украшен золотым изображением головы оленя и увенчан оленьими рогами. Подле него лежали все необходимые вещи, от охотничьих сапог до кнута с золотой рукояткой, и все они были украшены так, чтобы соответствовать положению Гесира. Кир подумал, что на самом деле все сарматские сокровища были похоронены с царем. Во всяком случае, его дочь Томирис не носила подобных украшений.

Поскольку спертый воздух затруднял дыхание, Вартан и работники поспешно срывали ценности, сваливая их в бронзовый котел, достаточно вместительный, чтобы сварить целого барана.

Справа от сармата лежала женщина примерно его возраста, выглядевшая все еще элегантно в одеянии из атласа и шелка, с серебряным светильником, полным масла, и ручным зеркальцем рядом с ней. Наверное, она убила себя сама, чтобы быть похороненной вместе с мужем. Видимо, это была царица и мать Томирис.

Издав восклицание, Кир подобрал бронзовое зеркало. На его золотой ручке была изображена львица с женской головой — Великая богиня. Это было так похоже на рукоятку его кинжала, что обе вещи могла создать одна и та же рука.

После разграбления гробницы Вартан с большим трудом смог вытащить нагруженный бронзовый котел через входной туннель. Некоторые персы расценили это происшествие как дурное предзнаменование. Со своей стороны Вартан прикинул, что они стали богаче на центнер чистого золота, не считая драгоценных камней.

Кир все еще держал в руке кинжал Манданы. Поддавшись внезапному порыву, он бросил его на груду золота скифов. Все предметы, как он заметил, были превосходно выполнены искусными художниками.

Поскольку день близился к концу, Вартан велел перенести котел в свою палатку сразу, как только ее установили. После захода солнца Кир позаботился удвоить охрану позади привязанных лошадей. В темное время степные женщины могли причинить значительный вред даже опытным воинам. Их принцесса, видимо, решила отомстить, хотя могла использовать лишь ограниченную силу.

Никакие сигналы тревоги не прерывали сон Кира. Как обычно, он поднялся, лишь только подул предрассветный ветерок. Он переступил через храпевшего у входа Эмбу и, откинув полу палатки, споткнулся о какой-то тяжелый предмет.