Строгий запрет - Шайла Блэк

Вожделение умножилось, лишив его способности дышать. Гевин снова вспотел, когда выпрямился и обхватил руками ее бедра. Ее глаза, такие синие под черной бахромой полуопущенных ресниц, приглашали его. Приготовившись войти в нее, он бросил взгляд на зеркало за ее спиной и застонал. Туалетный стол был идеальным местом, чтобы взять такую женщину, как Кира, потому что спереди она была открыта его голодному взгляду, а ее округлый зад был виден в зеркале позади нее. Погружаясь в нее, он сможет видеть почти все восхитительное тело.

– Кира, – произнес он ее имя. Пряный запах ее кожи, слившийся с острым запахом возбуждения, был ответом на его зов.

Умирая от желания войти в нее, он двинулся вперед...

И вдруг проснулся, обнаружив себя в полном одиночестве. Гевин лежал неподвижно, весь мокрый от пота. Он тяжело дышал, один торопливый вдох следовал за другим. Каждый нерв натянулся в возбуждении. Он не помнил, когда был так возбужден.

Не понимая, где находится, он вгляделся в окружающую темноту и с удивлением обнаружил, что лежит в своей спальне. Со стоном поднявшись на ноги, он молился только, чтобы пронзительный весенний ветер, влетая в открытые окна, поскорее охладил его разгоряченное тело.

Стянув с себя смятую и мокрую насквозь ночную рубашку, Гевин с проклятием швырнул ее в дальний угол спальни и начал ходить по комнате из угла в угол. Ему было все равно, что он совершенно голый и кто-то из сада внизу может увидеть его через открытое окно – слишком опасным оказалось то, что его влечение к невесте Джеймса все больше возрастало.

Да что с ним такое? Это странное влечение нужно прекратить, иначе вожделение начнет влиять на его решения. Многие мужчины страдали от такого безумия. Бог свидетель, его отец неделями планировал, как завлечь в постель очередную женщину. Увлеченный этим, он забывал о жене, о долге, о детях, о репутации – обо всем, что имело значение, но Гевин не желал вести себя как идиот, только для того, чтобы удовлетворить похоть.

Честно говоря, он не понимал, откуда у него такая реакция на Киру. Его никогда не тянуло к иностранкам. В поездках на континент он, разумеется, отдавал им должное. Италия, Испания, Португалия – везде были красивые женщины. Но он не хотел их так отчаянно, чтобы видеть во сне.

Кричаще безвкусные женщины, особенно с таким позорным прошлым, также никогда не привлекали его; он всегда старался выбрать правильный и добродетельный путь.

Кира была умна, но он знал многих других умных женщин. Корделия, например. Как он ни восхищался ею, Гевина никогда не охватывало непреодолимое желание увлечь ее на ближайшую кровать и овладеть ею.

Что же в Кире Мельбурн так влечет его? Неужели это осознание того, что она принадлежит Джеймсу?

Гевин тряхнул головой и запустил пальцы в короткие влажные волосы. Никогда раньше запретное не было для него соблазнительным. Разумеется, если бы кузен выбрал женщину с очарованием и живостью, скажем, Гонории Бейклиф, Гевин сомневался, что стал бы метаться по комнате как мартовский кот.

Значит, это что-то в самой Кире влечет его. Но что?

Мозг услужливо представил ему ее изображение: нерешительная улыбка в первый день их знакомства; гневная поза, когда он спросил ее о дяде, которого она никогда не видела; вдруг ожившее лицо, когда его пальцы случайно прошлись по ее груди; невинное выражение лица, когда он наблюдал за ней за обедом; забота в глазах, когда она подавала свою шаль тете Кэролайн, чтобы прикрыть разорванный шов. У этой женщины было слишком много граней.

До того как она появилась, Гевин просыпался каждое утро уверенный, что его не ждут какие-либо перемены. Стабильность – вот что он всегда ценил. Перемены приносят слишком много головной боли. Временами он отказывался от нового просто потому, что старое нравилось ему слишком сильно, чтобы пробовать что-то еще. Так почему же женщина столь изменчивая и многоликая, как Кира, теперь привлекает его?

Выругавшись, Гевин вернулся к кровати и поднял с пола простыни. Все аргументы просто смешны. Он пытался и не смог найти в них хоть какой-нибудь смысл. Кира нравится ему не из-за ее изменчивого настроения. Она вообще ему не нравится. У нее привлекательное тело, так что его желание вполне объяснимо. Такое отношение мешает, да: он хотел ее слишком сильно и слишком часто. И все же он найдет способ сдержать свое обещание, данное тете Кэролайн, и изгнать мисс Мельбурн из их жизни. Он должен. А когда она уйдет, Гевин забудет ее, и жизнь вернется в обычную предсказуемую колею.

Кира едва успела закончить одинокий завтрак в своей комнате, когда горничная, постучав в дверь, сообщила, что герцог желает немедленно встретиться с ней в его кабинете.

Ах, он желает? А вот у нее нет ни малейшего желания угождать ему. Ничего хорошего не случается, когда они остаются наедине. Обычно он оскорбляет ее – и все время смотрит чересчур пристально. Она многое читала в его взгляде, но чаще всего это было неодобрение. Особенно ее раздражал момент, когда он вдруг схватил ее за руку и привлек к себе – от шока и трепета единения, которые она почувствовала тогда, ее гнев вдруг улетучился. Хуже того, по его взгляду было видно, что он чувствует то же самое. Эти безжалостные темные глаза не отрывались от нее, говоря о чем-то столь неистовом, что Кира будто приросла к полу.

Уставившись в окно на пышные пестрые цветы под пасмурным небом, Кира поймала себя на том, что определяет сорта цветов – плетистые розы тут, розовый кизил там, львиный зев рядом с фонтаном – все, что угодно, лишь бы избавиться от Кропторна. Он не нравился ей, она не доверяла ему и не хотела снова оставаться с ним наедине.

Решив, что этот одиозный человек может подождать, Кира достала томик стихов, который принесла из библиотеки, и стала читать. Она уже потеряла счет страницам, которые перевернула, когда услышала настойчивый стук в дверь.

– Да?

– Мисс Мельбурн, я бы хотел поговорить с вами.

Итак, герцог сам пришел к ней. Она спокойно отметила про себя, что он определенно недоволен.

– Вы имеете сообщить мне что-то новое, помимо нашего последнего разговора в музыкальной комнате? Если нет, должна признаться, у меня нет желания снова выслушивать ваши оскорбления.

Герцог молчал. Кира представила, как по ту сторону двери он скрипит зубами от злости, и улыбнулась.

– На самом деле мне есть что сказать. Надеюсь, мы можем поговорить об этом в более приватной обстановке?

Кира посмотрела на прочную белую дверь, отделяющую ее от герцога. Ей в самом деле не хотелось видеть его. Он ясно дал понять, что презирает ее, но если ему действительно хочется сказать что-то новое, что-то доброе, возможно, она должна выслушать его, в то время как открытое пренебрежение уж точно не поможет убедить герцога принять ее брак с Джеймсом.