Теннисистка - Пётр Пигаревский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Аня, помощница Кротова, и вовсе души не чаяла в недавно появившемся мальчишке. Особенно ее поражало то, что его не надо было ни о чем просить. "Анна Михайловна, я второй и третий корты сеткой уже выровнял, давайте я их полью," — слышала она часто от добродушно улыбающегося Павла. То и дело неслось через корты: "Паш, помоги натянуть ракетку, — или, — Паш, ногу свело, будь другом, дерни". И Паша, не говоря ни слова, натягивал, дергал и никогда не отказывал. Однако только поверхностный взгляд за такой доброжелательностью и безотказностью мог предположить бесхребетность или угодливость. Однажды мальчишка в невероятно ярком и дорогом спортивном костюме крикнул: "Эй, Пашка, принеси-ка мяч, он куда-то за сетку улетел!" Павел внимательно посмотрел на него и молча отвернулся. Пришлось мальчишке самому бежать за ограду и копаться в лопухах.
Если среди пестрой теннисной публики Паша прижился сразу, то с самим теннисом дела обстояли значительно хуже. Заметив, что у стенки Павел совершенно беспомощен, Кротов решил поставить его напротив себя и начал терпеливо обучать самым простейшим приемам. Паша очень старался. Он громко сопел, пытаясь дотянуться до мяча, бегал по корту, как бегемот, взрыхляя его поверхность, часто падал. Как правило, он не попадал по мячу, ну а если вдруг попадал, то мяч возвращался не на ракетку Кротова, а улетал высоко в синее небо.
Кротов был опытным тренером, что он только не придумывал, какие только упражнения не изобретал, но начиналось новое занятие и Паша умудрялся непостижимым образом забыть все ранее приобретенные навыки — мяч от его ракетки стремительно уносился в сторону солнца. "У тебя что, совсем отсутствует мышечная память? Мы ведь позавчера разучили этот удар, почему ты опять неправильно держишь ракетку?" — в сердцах иногда ворчал Кротов. Павел на время исправлялся, а затем все повторялось. Однако ни Кротов, ни Паша не унывали. Первому был симпатичен этот добродушный увалень, а второму, несмотря на свои неудачи на корте, вообще нравилось здесь все, а больше всего сам Андрей Владимирович и… Даша, но он тщательно скрывал свои чувства.
Обеденный перерыв закончился. Кротов встал, отряхнулся и сказал:
— Пятнадцать-двадцать минут отдыхайте, я пока пойду, покидаю “чайникам.” Потом, Даша, мы с тобой интенсивно работаем над ударом слева и шлифуем выбегание к сетке после подачи. Мне сегодня не нравятся твои ноги, ты постоянно ими не дорабатываешь. Затем ты сыграешь контрольный сет с Маугли на целой площадке с форой 30-0, а я в это время займусь Пашей. Паша, ты, после отдыха, побежишь кросс. Сначала легкой трусцой, затем делаешь ускорение, потом снова трусцой и так все время чередуешь, до хорошего пота. Всем все понятно?
— Андрей Владимирович, можно я с Маугли сыграю без форы? — с капризными нотками в голосе спросила Даша.
— Пока рано, он много сильнее тебя, поэтому сыграешь с форой 30-0 в каждом гейме. Если не проиграешь, будешь молодец, — отрезал Кротов.
Даша сверкнула глазами и ничего не ответила. Кротов взял ракетку и пошел подкидывать мячи “чайникам.”
Даша и Павел глянули на часы и блаженно растянулись на траве.
— Даш, а почему Маугли прозвали Маугли? — спросил Паша.
— Не знаю. Это Андрей Владимирович придумал. Ты же знаешь, он любит прозвища давать, но всегда необидные, скорее, веселые.
— Слушай, ты что, серьезно хотела с Маугли без форы сыграть или просто так сказала? Он ведь сильный игрок и говорят, очень давно тренируется. Его родители сюда привели в пять лет, а сейчас ему уже тринадцать.
— Знаешь, Паша, с такими и надо играть и стараться у них выигрывать, через не могу, из последних сил, а иначе ничего не добьешься, не будешь расти. Что толку обыгрывать сопливых девчонок, которые слабее тебя? Нет, приятно, конечно, но без толку. Знаешь, я придумала! Если мы с ним будем играть на дальнем корте, то я его обману. Скажу, что Андрей Владимирович распорядился, чтобы мы играли на равных, без форы и не один, а два сета.
Павел прищурился от луча солнца, который проник сквозь пушистые кроны и с восхищением посмотрел на Дашу.
— Ну, ты даешь, а Кротов не рассердится?
Она игриво рассмеялась.
— Рассердится, конечно, но будет уже поздно, мы сыграем. И будь уверен, я дам бой этому Маугли.
Началась тренировка с Кротовым. Пот плескался в глазах, струился по рукам, его капли, как с весенних сосулек, падали с кончиков волос на красноватую, жаркую пыль, которая то и дело волнами вздымалась из под работающих в бешеном ритме ног Даши.
— Еще раз, бей слева, — приказывал Кротов, — беги быстрей, ты должна успевать. Ближе подходи к мячу, вот так, правильно, а теперь бей справа, быстрей работай ногами, смотри на мяч, все время — на мяч!
Она и смотрела. Все окружающее: красивый ландшафт, теннисисты в ярких костюмах, солнце, посторонние звуки — все исчезало из сознания и даже подсознания Даши, когда она брала ракетку и выходила на корт. Ее внимание поглощал только белый или зеленый мяч, стремительно приближающийся к ней, как пуля. Малейшая потеря концентрации стоила проигранного очка.
Она и смотрела на мяч, как удав на кролика. И металась по всей площадке, потому что теперь Кротов начал направлять мячи попеременно то в левый, то в правый углы корта. Через пятнадцать минут такой работы она начала задыхаться, но виду старалась не подавать. Однако, Кротов все заметил.
— Хочешь минут пять передохнуть, восстановить дыхание?
— Нет, — твердо ответила Даша и добавила, — в игре мне их никто не даст.
— Ну, ну, — улыбнулся довольный Кротов и тут же скомандовал, — справа, слева, выбегай к сетке, удар с лета, беги назад, быстрей, быстрей! — Наконец, не выдержав, он выдохнул, — молодец!
По отношению к Даше Андрей крайне редко употреблял это слово. “Чайников” или ребят вроде Паши он запросто мог похвалить, чтобы приободрить. Даше предъявлялся другой счет, тут было не до шуток.
После изнуряющей тренировки с Кротовым и десятиминутного отдыха Даша отправилась искать Маугли. Нашла она его на самом дальнем корте, чему очень обрадовалась.
Маугли лениво
