Страсти по спорту - Александр Соловьев

Но разве восторг, охватывающий спортсменов и зрителей после неожиданных побед, больше и искреннее, чем торжество после победы «запланированной» (как будто такие вообще бывают)? На Олимпиаде 2004 года в Греции триумф российской сборной по синхронному плаванию был, казалось, гарантированным. Настолько, что уникальная программа для выступлений готовилась вопреки всем канонам синхронного плавания. Главный тренер сборной Татьяна Покровская не ставила перед собой цель воплотить какие-либо образы, а просто хотела подарить людям праздник с помощью эксклюзивной, написанной специально для российской сборной самбы.

Зазвучал зажигательный ритм, россиянки прыгнули в воду и начали танец – и вдруг музыка оборвалась. Восемь девушек продолжали танец. Как Ирина Роднина и Александр Зайцев, откатавшие свою программу на золото на чемпионате мира в 1973 году тоже без музыки. Но спустя несколько секунд свисток выгнал синхронисток из воды на бортик. Неподалеку суетились люди в официальных костюмах, решавшие, как быть.

Что было бы, если бы нас не вызвали из воды? Продолжали бы без музыки!

Одна девушка, не участвовавшая в выступлении, побежала за другим, рабочим диском, поскользнулась, упала и заплакала. Навзрыд плакал весь вечер и диджей Пепе, который в радиорубке был ответственным за трансляцию музыки. Он ничего не мог понять в происшедшем и брал всю вину на себя.

«В первый раз такое происходит! – вспоминала те жуткие минуты Мария Киселева. – Поддерживали друг друга, говорили, что, может, это и к лучшему: во второй раз сделаем все еще лучше… Что было бы, если бы нас не вызвали из воды? Продолжали бы без музыки». Она рассказывала об этом через четверть часа после того, как девушки, чье состояние легко можно представить, второй раз вошли в ту же воду. Наверное, никто не удивился бы, если бы они что-то в своей программе сорвали. Но они не сорвали ничего. Был безумный темп, безумные по эффектности поддержки, идеальная синхронность. И все «десятки» за артистизм, гарантировавшие, что остальным не светит в этих соревнованиях ничего. Наш карнавал в Афинах состоялся.

Глубокой ночью победительницы появились в Bosko-доме. Девушки, стершие театральный грим, делающий их лица преувеличенно славными, выглядели даже более соблазнительно. Этому не в последнюю очередь способствовало то, что отсутствие грима создавало странную иллюзию доступности. У этих девушек можно было без зазрения совести попросить телефон и даже рассчитывать, что его дадут.

Подобная иллюзия тут же, похоже, овладела всеми без исключения борцами, ожидавшими синхронисток. Энтузиазм проявили все, и прежде всего Хасан Бароев, который, подойдя к столику пригласить какую-нибудь девушку на танец, взял за талию одну из них, но так галантно при этом махнул рукой, что в ней оказались сразу еще три.

Оркестр Игоря Бутмана с воодушевлением сыграл мелодию популярной песни «Если б я был султан» из кинофильма «Кавказская пленница» и перешел к популярной песне «А нам все равно» из кинофильма «Бриллиантовая рука». Девушки вместе с борцами тоже пели эти песни (в танце).

Пол крыши выдержал.

Ночь переходила в утро, и все было как надо и даже лучше, но чего-то все-таки, как это иногда бывает, недоставало. Люди с такой легко ранимой психикой тонко чувствуют эти вещи. В какой-то момент Игорь Бутман, вспоминая на своем саксофоне одну мелодию из Джеймса Брауна, посмотрел на борца-осетина, одиноко стоящего у лестницы, ведущей вниз, к выходу. Что-то такое Игорь Бутман прочел в его глазах… Что-то, из-за чего без раздумий и колебаний перешел к лезгинке. Борец услышал лезгинку на саксофоне позже, чем заработали его руки и ноги. Через мгновение ходуном ходила вся крыша.

Но она выдержала и это испытание.

Оставалось спеть гимн России. Всем, кто не помнит его наизусть, раздали текст. В руках каждого посетителя Bosko-крыши оказался, таким образом, лист бумаги. Пока синхронистки, а также три победительницы в прыжках в длину пели, внизу на улице собралась огромная толпа горожан.

Веселье продолжалось до восхода солнца.

Часа через три после этого девушки, бодрые и отдохнувшие, пройдя жизнеутверждающую процедуру допинг-контроля, были уже в 30 километрах от Афин, в закрытом клубе «Мета-Суньо» на берегу моря, у подножия храма Посейдона. У них здесь была запланирована party без посторонних, т. е. девичник.

Храм Посейдона сиял над бухтой, как сахарная голова. Девушки на святилище царя морей даже не оглянулись. Зачем им – и так богини.

Вид шести (отсутствовали Мария Киселева и Ольга Брусникина) загорелых девушек, олимпийских чемпионок, несмело входящих в воду, навсегда и совершенно заслуженно останется в памяти обслуживающего персонала этого отеля.

Глава 5

Творцы легенды

•  Майкл Джордан

•  Уэйн Гретцки

•  Лэнс Армстронг

•  Сергей Бубка

•  Елена Исинбаева

Уилт Чемберлен, Ларри Берд, Карим Абдул-Джаббар, Ирвин «Мэджик» Джонсон (кто-то назовет еще с десяток фамилий и будет прав) – все они были великими баскетболистами. Но лучшим был один. Его Воздушество. Человек, который умел летать.

Он был бы уникален уже по одной причине. Те, кто видел матчи «Чикаго Буллз» в 90-х, наверняка помнят все это.

Лицо человека, который, кажется, вышел на площадку не на смертельную битву с лучшими баскетболистами мира, а на рядовую игру – так, побаловаться немножко с мячом в свое удовольствие. Ироничная улыбка, чуть высунутый кончик языка – будто он дразнит застывшего напротив в напряжении соперника. Потом – финт и прыжок… Впрочем, нет, это у всех остальных был прыжок. А у него – полет. Он висел над площадкой, нарушая все законы физики. Однажды Майкл Джордан скажет, что всегда чувствовал – он действительно отличается от всех остальных: «Впечатление такое, что к подошвам моих кроссовок кто-то приделал маленькие крылья».

В Америке очень жалели, что, дважды – в 1987-м и 1988 годах – победив в конкурсе по броскам в кольцо сверху, он потом больше никогда в них участия не принимал. Но эти конкурсы в НБА считаются забавой для молодых. А Майкл Джордан уже был к тому моменту, когда победил во второй раз, почти великим. Почти – потому что еще не хватало титула чемпиона. Но давно признанный великим Ларри Берд уже заранее выделит его среди всех – даже величайших. В плей-офф 1986 года Майкл Джордан забросит в корзину «Бостон Селтикс» 63 очка, принесет своему, еще слабому пока, «Чикаго» победу над чрезвычайно сильными бостонцами – и удостоится от живой легенды НБА такой похвалы: «Против нас играл Бог в облике Джордана».

Время стирает в памяти многое. И улыбка Майкла Джордана, его феноменальные полеты и феноменальная статистика стерли, конечно, рассказ тренера «Чикаго» Фила Джексона: «Вообще-то в молодом возрасте у Майкла были большие проблемы. Скажем, с техникой броска. Да с таким дальним броском атакующему защитнику делать в НБА было просто нечего! Я знаю, что он оставался после тренировок – и бросал по кольцу. Сотни раз. Пока не стал бросать лучше всех. А еще постоянно смотрел по видео записи игры своих будущих оппонентов, пока не стал лучшим в защите».

Трудолюбие можно разглядеть. Но можно ли было разглядеть эту способность отрываться от земли, наплевав на притяжение? Вряд ли. «Чикаго» повезло, что клубы, выбиравшие перед ним, видели лишь то, что доступно всем.

А самыми прозорливыми оказались люди отнюдь не из НБА, а из Nike. Еще в середине 80-х они сделали Майкла Джордана лицом своей компании, наладив выпуск кроссовок Air Jordan, придумав не только новый бренд, но и прозвище, которое с тех пор приклеилось к баскетболисту, – Его Воздушество (His Airness). В нынешней НБА есть немало мастеров выпрыгнуть и вонзить мяч в кольцо сверху. Есть виртуозы подобных трюков – Аллен Айверсон, Коби Брайант, Трэйси Макгрэди… Но все они лишь прыгают. А летать пока никто не научился.

После Олимпиады 1992 года тренер первой баскетбольной Dream Team[4] Чак Дэйли рассказывал такую историю. Суперзвезды из сборной США в отличие от остальных спортсменов поселились не в Олимпийской деревне, а в шикарной гостинице неподалеку от Барселоны. Там было, разумеется, и поле для гольфа. Так вот, однажды два больших любителя этой игры – Чак Дэйли и Майкл Джордан – решили выяснить, кто из них сильнее. Тренер выиграл. Он говорит, что никогда не видел Майкла Джордана таким расстроенным. Тот упрашивал дать ему возможность взять реванш. Чак Дэйли, поскольку был поздний вечер, согласился – но перенес встречу на завтра. В четыре утра в дверь его номера постучали. Заспанный, ничего не соображающий Чак Дэйли увидел на пороге Майкла Джордана: «Ты же сказал, что завтра мы играем! Завтра уже наступило…»

Он ни во что не играл ради игры. Любимая игра баскетболистов «Чикаго» – тонк. Со временем она стала ритуалом: игра предшествовала очередному матчу чемпионата. Ставки – от $ 10 до $ 40 за партию. Джордан почти никогда не проигрывал. «Я считал себя неплохим специалистом по тонку. Но когда перешел в “Чикаго” и сел играть против Майкла, был потрясен, – рассказывает защитник «Буллз» Рон Харпер. – Создается впечатление, что он видит карты противника! Не знаю, может, он просто классный шулер, но никому ни разу не удалось уличить его в обмане».