Игра - Лидия Реттиева

В глубине кабинета стоял огромный письменный стол с двумя тумбами, в которых было множеством выдвижных ящиков. На столе – настольная лампа, очень похожая на старинную. Но я знаю, кто ныне производит такие, и сколько они стоят. Марко щелкнул включателем – комнату осветили спрятанные в нишах под полками стенные плафоны, наполнив помещение желтовато-дымчатым светом. Это было здорово – коричневая комната в желтом тумане и с зеленым абажуром на большом письменном столе. Спокойное, равномерно распределенное освещение. Для работы ничего лучшего не придумать. Живший здесь человек много времени проводил за этим письменным столом. Все было выверено и рассчитано для удобства в работе.

Пустые книжные полки. Прогнувшиеся от былой тяжести книг стеллажи вдоль стен еще не успели запылиться после того, как из них убрали книги. Огромная и, кажется, довольно ценная напольная ваза, напоминающая греческую амфору, только с более широким горлом, украшала угол возле маленького кожаного диванчика, на котором, видимо, в перерывах между работой можно было полежать, вытянув ноги и распрямив спину. Столик для курения с тяжелой медной пепельницей овальной формы и низенькие скамеечки на гнутых ножках, мне кажется, представляли большую ценность. Оглядев кабинет, мы вернулись назад, в мою комнату, к моему удивлению и величайшей радости, через двустворчатую дверь с витражными стеклами. Оказывается, кабинет и моя келья были смежными помещениями. А снизу доносились радостные восклицания Наташи и мягкий баритон Слави. Они взялись накрывать стол, вот почему Марко остановил меня, когда я хотела купить напитки. Оказывается, все было уже приготовлено. Столько приятных неожиданностей может быть в один день!

Вечером, оставшись одна, я села в кабинете за письменный стол. Здесь было спокойно. Мне знаком этот запах, его ни с чем не сравнить: роскошный, тонкий, в меру горьковатый запах в замечательном сочетании восточных пряностей, трав и мускуса создавал такой приятный аромат. Этот запах, стоявший в кабинете, будоражил сознание. К запаху мужского парфюма примешивался запах дерева, из которого были изготовлены мебель и панели, покрывавшие стены, запах прокуренной дорогим табаком мебели, кожаного и курительного столика.

В этом доме не было штор. Да и не нужны они в местности, где в округе нет ни одного дома. Знала бы я в тот момент, как ошибалась тогда, в первые часы своего пребывания здесь. И я поймала себя на мысли, что удивляюсь не столько этому событию, сколько тому, что воспринимаю все как должное. Спокойно. Невероятно, сама удивляюсь собственным действиям. Прислушиваюсь к себе и поражаюсь: я согласилась оторваться от своих дел. Нет. Это, конечно же, с моей стороны не уступка кому-то. Это я сама себе уступала во взглядах и принципах. Я согласилась, поскольку это – логическое продолжение игры. И опять я не знаю правил. Я, которая старается быть осмотрительной и осторожной, и такое вдруг безрассудство с моей стороны. Вот оно, мое глубоко запрятанное. Многие считают меня человеком с четкой жизненной позицией, несгибаемой, надежной, рассудочной. И вот те на! Такое вдруг проявление запрятанной от всех авантюрности характера! Мое решение поехать в Болгарию, в Родопы, получать в подарок дом я не считала авантюрным, поскольку так было задумано не мною. Авантюрными были мои скрытые надежды на случайный успех в раскрытии тайны. Все относительно. И это мое тайное стремление помогало мне здорово, поскольку скрытые побуждающие причины, подспудные мотивы служат мощным двигателем.

В моей комнате было всего одно окошко, да и располагалось оно высоко под потолком. Занавесок не было, только уличные ставни, через прорезной узор которых просачивался белый матовый свет уличного фонаря, оставлявший на стене причудливые узоры. Стоя у большого окна в ванной комнате, я видела, как за стеклом падали снежинки. Огромные. Было безветренно, и они падали отвесно. Тихонько, чтобы не разбудить спавшего этажом ниже в гостиной Марко, я нашла нужную дверь и, выйдя на открытую галерею, увидела белку. Та, вытаращив глазки-бусинки, подозрительно посмотрела на меня – естественно, мы ведь не знакомы. Я заговорила с ней, видно было, что белка слегка сторонилась меня, но галерею не покинула. Правильно, это ее территория. А я кто? Я – чужой человек. То, что она здесь была частым гостем, видно было по оставленному на полу галереи деревянному ведерку с ореховыми скорлупками и кусочками сушеных яблок на дне.

Мне надо тоже что-нибудь положить туда.

Как успокаивающе подействовал густой вечерний снегопад! Тихий снегопад всегда действует успокаивающе, возникает даже ощущение благополучия, умиротворения – наконец-то я нашла подходящее слово. Наши эстонские сильные ветры и косые дожди изрядно надоели, измотали и тело и душу.

Снег падал отвесно, в свете уличного фонаря тени снежинок как маленькие букашки разбегались по белой глади дорожки как бы наперерез падающим сверху снежинкам. Что-то необъяснимо волшебное было в этой картине. Прежде я никогда не замечала, что у снежинок бывает тень. Бег теней от снежинок замедлился, и вскоре снегопад закончился. В это время снег в этой горной местности, очевидно, обычное явление, не зря же здесь неподалеку расположен горнолыжный курорт. Мне показалось, что где-то хлопнула дверь.

Вернувшись в комнату, я прислушалась и поискала взглядом Марко. Его не было ни слышно, ни видно. Только его красивый иссиня-черный шарф лежал сложенный вчетверо на спинке кресла возле письменного стола.

Время было уже позднее. И мне была пора ложиться. А я вместо этого еще раз прошлась по дому, по его замысловатым коридорчикам, заканчивающимся ступеньками переходов с одного уровень на другой, старалась запомнить, что где расположено. И вдруг я почувствовала такую усталость, что поняла: не то что умыться, раздеться не хватит сил. И, присев на краю кровати, я расплакалась. Даже сама не поняла почему. И как Марко, будучи от меня так далеко, мог услышать? Он тут же прибежал, но ко мне не зашел, а остановился в кабинете. Марко словно что-то искал, а может, действительно, искал свой шарф. Вот тогда он на самом деле мог услышать мои всхлипывания. До сих пор не научилась плакать по-взрослому, вытирая платком скудную слезу. Я реву в три ручья, громко, навзрыд, как маленький ребенок, пуская из носа пузыри. Порой даже самой стыдно, но ничего не могу с собой поделать. Конечно же, я умею скрывать слезы, плакать молча. Но вот сейчас – чистейшей воды слезы, приносящие облегчение. Услышав шаги Марко, я притихла и скрылась в ванной комнате. Вымыла холодной водой лицо. Здесь было так тепло, приятно, красиво. Полотенца в ряд, банный халат среднего размера. Мыла и шампуни. Я открыла шкафчик и обнаружила там красивые флаконы. Я взяла один из них, плоский, из темного стекла, с арабскими письменами. Изящный флакон содержал вовсе и не духи, хотя, судя по упаковке, можно подумать, что это дорогой арабский парфюм. Но это было масло для тела и волос. Я узнала запах, исходивший от рабочего кресла за письменным столом и кожаного дивана в гостиной. Из ванной не хотелось уходить, но умывшись, я почувствовала себя лучше. Постояв у окна, я решила, что пора лечь спать, впереди ждало еще так много интересного. И для этого нужно было копить силы. Но я не успела поспать даже часа, как проснулась от испуга. Мне приснился портрет неизвестного мужчины. Замечательная работа, выполненная рукой большого мастера, – я любовалась портретом. Но почему я проснулась с испугом? Потому что однажды уже видела что-то похожее. Я тогда смотрела в сонниках значение сна. Увидеть портрет неизвестного человека означает неожиданную помощь, появление личности из твоего далекого прошлого или же некое не принятое во внимание обстоятельство. Неучтенное обстоятельство? Помощь? Нет, подумала я. Мне бы очень хотелось, чтобы сбылся средний вариант – появление человека из моего далекого прошлого. Увидеть такой сон на новом месте, да еще сразу после полуночи? Ведь говорят же, что на новом месте снятся вещие сны. И я с доброй грустью вспомнила, как мы с сестрой в детстве менялись постелями, чтобы можно было загадать на ночь: «На новом месте приснись жених невесте». Но для того чтобы увидеть во сне того, кому мы можем нравиться, надо было причесать волосы и расческу положить под подушку. Это, действительно, срабатывало: снились мальчишки из нашего класса – но это было не интересно. Мы мечтали о других.

Глава 8. Я обхожу свои владения

Меня разбудила звенящая тишина старинного дома.

Вспомнив, где я, я тут же захотела вскочить с постели. Но мне так хорошо было в этой постели, я давно так хорошо не высыпалась, что снова обняла подушку. Странно: никаких мыслей, никаких сновидений. Полное расслабление. И тут я расслышала тиканье часов: старинный механический будильник с пожелтевшим от времени перламутровым циферблатом с римскими цифрами и зелеными стрелками показывал девять часов, как и мои наручные часы. Значит, разницы в часовом поясе нет.