По имени Феникс. Дилогия - Максим Грек

— Огонь?! — удивился парень, когда увидел языки золотого пламени, пляшущего на моих пальцах. — Но как вы это сделали?!

— Тренировкой, — усмехнулся я, подражая советам самого Владика. — Вы все слишком зациклились на одной стороне своих сил и даже не пробуете заглянуть на другую, или вообще понять все целиком. Тренируйся так, словно забыл магию и у тебя получится создать такой же огонь!

— У меня не получится! — покачал головой парень. — Вы Феникс, а я простой человек!

— Получится.

Я ободряюще улыбнулся другу и метнул в него сгусток огня, крикнув: «лови!».

— Ай-ай-ай!!! — закричал, запрыгал Владик, когда пламя попало на его одежду и словно прилипло. — Горю!!!

— Успокойся! — рассмеялся я. — Тебя этот огонь не тронет!

Парень успокоился и с вопросом в глазах посмотрел на меня.

— Золотое Пламя не способно причинить никому вреда! Оно только греет, но не обжигает!

Владик успокоился и потрогал огонь, что продолжал гореть на его одежде, не сжигая ни ее, ни человека. Лишь убедившись в безопасности, он радостно улыбнулся… но улыбка скоро потухла.

— Это значит, что мое заклинание все же бесполезно в бою!

— А тебе так необходимо сжигать врагов?! Твое заклинание можно применять в бою. Золотое Пламя сжигает лишь того, кто испытывает к заклинателю злобу или прочие негативные чувства. Поэтому враги будут сгорать от такого пламени, а друзья, даже если попадут под твой удар — не пострадают!

— Потрясающе!

— Нет, — расстроенный столь бурной реакцией парня на возможность убивать, я опустил взгляд на землю. — Это не потрясающе… Потрясающе то, что твоим золотым светом, можно лечить! Нужно лишь тренироваться. Пока, что я не освоил эту сторону твоей магии…

— Но как вы все это поняли?

Ничего больше я не стал говорить, а просто ушел. Спать не хотелось, и я побрел на гору. Меня очень расстроило, что даже этот добрейший малый, желает сжигать и уничтожать людей, лишь по стечению обстоятельств оказавшихся на другой стороне! Я далеко не древний мудрец и не святой, но мне претит сама мысль об убийстве, даже если она и необходима… Довольно лживые мысли для того, кто сам несколько дней назад вероятно убил человека…

Глава 5

Подземелье

Лес кажется темным и неспокойным. Суетливо покачиваются сосны, трясутся, словно от страха, ели. Сгустившаяся тьма еще более чем обычно жирна и насыщена. Раздаются шорохи, и все время кто-то проносится мимо, оставаясь незамеченным. Лес потрясло, что среди ночи его осветил свет ярче дневного.

Я направлялся по уже выученному маршруту к горе. Глаза, без моего на то участия, приноровились к темноте. Видеть я стал вполне сносно. Действительно, я неосознанно использую магию оборотней… Вот только почему я способен на это?! Случайно выучил?

Как всегда по левую от меня сторону шумел бурный поток, звучащий одинаково хоть при свете дня, хоть во тьме ночной… Нет, ночью он звучит по-другому: более тоскливо и одиноко… или это настроение меняет восприятие? Впрочем, река, независимо от моего настроения, несет ледяные воды с гор. Имеет горный характер — грохочущий, древний, вечный…

Настройка на философское мышление произведена успешно…

Меня беспокоит этот мир и его бесконечные войны. В нашем мире этого зла также не мало, но мне как-то не доводилось сталкиваться со всеми этими кровопролитиями так близко. Я служил в армии, но не во время войны. Понимаю, что история человечества — сплошные битвы, но принять этого не могу. А тут еще этот Владик расстраивается, что не может убить врага жгучим огнем! Чему расстраиваться, ведь можно взять острый меч, который наверняка распространен в этом мире, и отрубить несчастному, что затерялся по ту сторону баррикад, голову! И будут реки крови, океаны огня; земля содрогнется от ужаса за судьбу людскую! Думаю, Владик, случись ему поменяться в ту ночь со мной местами, не стал бы чувствовать сожаление от убийства преследователей! Он бы гордо предстал передо мной, весь в крови врагов! А не как я: трясущимся, напуганным и пораженным.

Я подошел к подножию горы и спустился к реке. Прошел по ее берегу до самого водопада и дальше, сквозь него. Я перестал пользоваться той тропинкой, что показал Балахон. Теперь хожу прямо сквозь гору к ее вершине! Так быстрее и веселее. Нашел я этот путь совершенно случайно, когда пытаясь идти прежней тропой, я, как всегда, заблудился. Тогда-то и узнал о короткой дороге.

Внутри широкого пещерного коридора, как всегда темно и пусто. В нем не обитали даже летучие мыши, коих, надо признаться, я немного боялся. Пустое и скучное место, с многочисленными малыми ответвлениями, куда я еще не совался. Но интерес посетить укромные неизведанные пещеры лишь разгорался с каждым посещением. Во мне спят многие ученые и спелеолог в том числе. Двигаясь к вершине, разогревался. Жар тела изгоняет из головы всякие дурные и грустные мысли. Хорошо просто подниматься по тоннелю, круто забирающему вверх.

Уже радостный, вылетел я из пещеры на простор. Вокруг раскинулся громадный мир. Чистый воздух и никаких препятствий, никаких помех. Взять бы, расправить крылья, и полететь!

— О чем это я?! — спросил я у самого себя. — Какие еще крылья?! Какой полет?! В клуб самоубийц захотелось что ли? Все этот мальчишка виноват, что увидел крылья за спиной! Чтоб его!

Я выбрался на каменный откос, служащий козырьком того места, где я все время медитировал. Самый сложный участок пути — это спуск с каменного откоса, вниз, на площадку под ним. При этом нужно крепко держаться руками и точно спрыгнуть. В случае же ошибки полечу камнем вниз, с известным ускорением. И разобьюсь! Страшно! И как мне в голову пришло ходить столь опасным путем?! Чем я думал?!!

Но в очередной раз все обошлось. Спустился на площадку и, успокоившись, сел скрестив ноги. Тут же, не успел я даже закрыть глаза, раздался сонный «чирик» и откуда-то вновь на плечо плюхнулась синичка. Она, кстати прилетела за мной на Поляну Землянок лишь чуть позже нас с Владиком. И как только она меня находит?! Я погладил пернатого друга и пожаловался ей на кровожадность художника. В маленькой птичке я находил благодарного слушателя, что никогда не перебьет и всегда выслушает, какой бы бред я не нес. Поддержав меня на птичьем языке и исполнив как бы этим долг, пернатый друг закрыл глазки и уснул.

Я тоже закрыл глаза, но не за тем, чтобы поспать, а чтобы шустрее начать думать.

Как бы я ни отрицал, что являюсь Фениксом и как бы это бредово не звучало, но игнорировать факты, что подтверждают мою «птичью» природу попросту уже не могу.