Декабрь-91; Моя позиция - Михаил Горбачев

В контексте беседы о ситуации в стране Э. Визел сказал, что в ходе встречи с евреями в Москве и Киеве ему показалось, что они очень напуганы. Их беспокоит деятельность таких организаций, как "Память". Он сам видел антисемитские издания, карикатуры.

На это я ему сказал, что сегодня все общество охвачено беспокойством. Суть в этом. Что касается особой опасности для еврейского населения, то, думаю, теперь она меньше, чем два-три года назад. Правда, кое-кто продолжает подбрасывать идеи "жидомасонского заговора" и т.д. Но это не находит поддержки, наоборот, наталкивается на негативную реакцию общества.

Годовщина трагедии в Бабьем Яре послужила для меня поводом выступить с заявлением, в котором высказано мое личное отношение к антисемитизму и любым другим подобным проявлениям.

Хорошо, что у нас восстановлены дипломатические отношения с Израилем. Наши люди отмечают и ценят также то, что многие евреи -- видные представители финансовых кругов -- активно участвуют в оказании помощи стране, осуществлении больших проектов. Встреча с Дж. Бейкером

Я высоко оценил решение президента Буша направить в Союз в преддверии Алма-Атинской встречи государственного секретаря США Джима Бейкера.

Прежде всего я счел нужным в нашей беседе с ним указать, что когда говорят, дескать, процесс, реформировавший Союз, зашел в тупик, то это не так. Дело в другом, и Соединенные Штаты должны знать это.

25 ноября на заседании Государственного совета все мы приняли и подписали решение о направлении проекта Договора о Союзе Суверенных Государств в Верховные Советы. Это было поддержано мною и всеми руководителями республик, которые там присутствовали. Я лично говорил с руководителями шести республик. Говорил с Назарбаевым: 10 декабря в Казахстане проект должен был быть одобрен. Мои эксперты работали с экспертами Ельцина перед рассмотрением проекта в Верховном Совете России. И у меня имеется заключение -- положительное заключение -- по результатам этого рассмотрения.

Не хочу сейчас вдаваться в причины того, что произошло. Это наша забота, ответственность, которая пусть лежит на нас. Может быть, были просчеты и даже серьезные ошибки с моей стороны. Но сейчас не в этом дело. Сейчас мы имеем дело с реальностями, которые важны и для нас, и для вас, американцев.

Я остаюсь приверженным своей позиции, но вижу свою роль в том, чтобы использовать мои политические возможности для предотвращения еще большей дезинтеграции в процессе создания Содружества Независимых Государств. А такая угроза есть.

Как опытный человек, Вы понимаете, что соглашение, заключенное в Минске, можно легко было принять, но на его основе невозможно жить. Это лишь схема, схожая по своим общим положениям с нашим совместным с президентом Рейганом заявлением в Женеве: ядерная война недопустима, в ней не может быть победителя.

Необходимо, чтобы процесс обрел выраженные формы и черты, чтобы были выработаны принципы, а главное -- механизмы, обеспечивающие жизнеспособность Содружества. Общество находится в состоянии неопределенности, нестабильности. А времени очень мало, и действовать надо быстро.

Я и мои давние коллеги, которые присутствуют здесь на этой беседе с Вами, хотим своим участием помочь становлению Содружества, выработке процедур, обеспечивающих преемственность. В этом ключе я буду действовать, учитывая мою конституционную ответственность за страну, за происходящие в ней процессы, не впадая в эмоции, действовать в духе максимальной ответственности.

Я желаю успеха руководителям республик, хотя не верю, что у них получится. Тем не менее хочу, чтобы у них получилось, ибо если будет иначе, то под угрозой окажется и все, что мы сделали, и будущее.

Бейкер подчеркнул прежде всего, что администрация делает все возможное, чтобы не втягиваться в наши внутренние дела. Отметил заинтересованность США в том, чтобы трансформация у нас происходила упорядоченным и конституционным путем, ибо если этот процесс не увенчается успехом, то дезинтеграция еще более усилится со всеми вытекающими отсюда негативными последствиями для советского народа и для внешнего мира.

Мы разделяем, сказал он, Вашу точку зрения, что Брестское соглашение является лишь оболочкой. Более того, уже имели место противоречивые заявления, расходящиеся даже с положениями подписанного соглашения.

Дж. Бейкер выразил сомнение в том, что Содружество сможет создать общую оборону. Из бесед здесь, сказал он мне, я понял, что будет 10 полностью независимых суверенных государств. И каждое будет иметь свою собственную внешнюю политику. В таком случае возникает вопрос: как может идти речь о совместной обороне, если будет 10 отдельных внешних политик? И кто будет давать указания главнокомандующему совместными вооруженными силами, от кого он будет получать директивы?

-- Да, Вы правы, Джим, я предвидел такой оборот дела, -- сказал я. -Мои пророчества начали сбываться очень быстро.

Поэтому мне приходится вмешиваться, несколько раз говорил с Кравчуком и Ельциным. И считаю важным действовать так, чтобы помочь тем, кто не хочет обострения ситуации.

Если Украина уже поставила под сомнение положение об открытых границах, свободе передвижения, выборе места жительства и работы, а вместо этого говорит лишь о контактах на основе соглашений, если вместо координации внешней политики говорится о консультациях в области внешней политики, если далеко не полная формула по вопросам обороны также подвергается изменению, то ясно, что минская концепция потребует еще большой доработки. Если 12 декабря, в тот день, когда Ельцин выступал в Верховном Совете, Верховный Совет Украины принимает решение о введении купонов, то есть вторых денег, которые будут обращаться наравне с рублем, если Кравчук объявил себя главнокомандующим, то меня это не может не беспокоить.

В последние два дня Назарбаев дважды мне звонил, и он очень встревожен. В Ашхабаде более зрело оценили то, что может произойти. Может так случиться, что Россия топнет ногой, скажет, надоела вся эта суета. л Такой настрой есть. Топнуть-то можно, но что дальше? Ситуация может обостриться, и решения уже будут приниматься по-другому. Уже есть признаки авторитарных подходов.

Но боюсь, что дело может обернуться не просто авторитаризмом. Положение очень трудное. И если республики не договорятся, то распад может еще более усугубиться, и произойдет худшее. Я имею в виду диктатуру. А люди так замордованы, что общество может и поддержать ее.

Вот почему я хотел бы, чтобы соглашение о Содружестве состоялось, чтобы оно не сорвалось. Я хотел сказать Вам об этом потому, что мы сейчас все об этом думаем.

На вопрос Бейкера, как им, американцам, сейчас поступать, я счел необходимым сказать, что сейчас для Содружества главное -- дополнительная продовольственная помощь. Есть опасность, что ситуация достигнет критической массы и просто взорвется, и это сметет все правительства.

Бейкер спросил, что имеется в виду под переходным периодом, о котором ему говорил Ельцин.

Необходимо, ответил я, полноценное соглашение о Содружестве -- чтобы канализировать процесс во всех областях в правильном направлении; должно быть все-таки ясно, что с этого пространства будет исходить в мир.

Потребуется, повторил я ему то же, что говорил и своим коллегам, по крайней мере заключительное заседание Верховного Совета СССР.

И еще один момент: необходимо соглашение относительно внешней политики. Международное сообщество должно знать, с кем оно имеет дело, -- то ли это десять государств и внешних политик, то ли политическое образование, имеющее согласованную внешнюю политику и выступающее в качестве преемника Советского Союза, в частности в Совете Безопасности ООН, а также по важнейшим договорам, заключенным СССР.

Я не исключаю и даже уверен, что Верховный Совет поддержит соглашение о Содружестве Независимых Государств. Ведь жизнь требует, чтобы мы не теряли времени. Но он может и не взять на себя ответственность "закрыть" СССР и выскажется за референдум или плебисцит, несмотря на всю политическую усталость народа.

Меня сейчас критикуют, дескать, Горбачев хочет подорвать идущий процесс и потому требует созыва Съезда народных депутатов и т.д. Но я понимаю ответственность момента, понимаю, какой вопрос мы решаем: единое государство прекращает существование, была одна страна, пусть и с противоречиями, а теперь она начинает делиться на разные государства. Это очень серьезно, это может решать только народ.

Меня вот что волнует: попав в ловушку с договорным процессом, мы теряем время, а в ближайшие месяцы может произойти такое, что сметет всех. Ибо идет обвал экономики. Поэтому так важно закончить дискуссии, положить конец этой политической шизофрении.

Ельцин мне постоянно говорит: не пугайте людей. Конечно, мое положение очень деликатное, но я не могу не предупреждать.