Артур Пеппер и загадочный браслет - Патрик Федра

Артур встал и последовал за Кейт в угол кухни, где стояла массивная железная плита. За ней обнаружилась большая корзина из ивовых прутьев, в которой на старом одеяле спал тигренок. Он был так красив, что у Артура перехватило дыхание. Тигренок напоминал мягкую игрушку, забытую в корзине ребенком. Только поднимавшаяся на вздохе белая грудка и подергивавшиеся уголки рта выдавали в нем живое существо.

— Хорош?

Артур кивнул.

— Он немного приболел, и Элси нервничает, поэтому я оставила его в доме. Я за ним присматривала, пока разбирала фотографии, как обещала.

Артур никогда не любил кошек. Для него все они были вредными существами, только и ждущими, чтобы выскочить из засады и испоганить его альпийскую горку. Но этот малыш был великолепен.

— Можно погладить?

Кейт кивнула.

— Только осторожно. Не разбудите его.

Артур осторожно протянул руку и погладил тигренка по груди.

— Какой же он мягкий, — удивился он.

— Ему три месяца. Его зовут Элайджа.

Артур наклонился над корзиной. Теперь он понимал, что нашла в этом месте Мириам.

Кейт погладила его по плечу.

— А теперь давайте попробуем отыскать какие-нибудь следы вашей жены. — Она указала на несколько стоявших на столе коробок из-под обуви. — Я встала рано и начала просматривать старые фотографии, письма, документы. Я и забыла, что у нас их такое количество. Мой муж не приучен к порядку, но к счастью, я помечаю все. На всех моих снимках на обороте стоит дата.

— Спасибо. — Артур окинул взглядом кучу фотографий, не зная, с какой начать. — А лорд Грейсток еще не встал?

Кейт покачала головой.

— Он встает поздно. Мы его не увидим раньше обеда, тем более что он выпил накануне. С ним это теперь нечасто случается.

— Вечер был хороший.

— Мне тоже понравилось. После того как мы позавтракаем и просмотрим фотографии, я вас отвезу, куда вам надо. — Кейт передала Артуру пачку снимков. — Все они датированы шестьдесят третьим годом. На всякий случай я включила еще и шестьдесят второй, и шестьдесят четвертый. Смотрите, может быть, что-то найдется.

Артур принялся за дело. На снимках было множество девушек в струящихся платьях, с высокими прическами, подведенными глазами: они смеялись, позировали, поднимали бокалы. Какая-то часть Артура не хотела глядеть на эти фотографии — а вдруг Мириам все-таки была частью гарема Грейстока, одной из толпы наложниц, получившей свой шарм понятно за что?

— Почему здесь собиралось столько людей? — вслух поинтересовался Артур.

— В то время я была известна не меньше, чем сейчас Кейт Мосс, — ответила Кейт. — А Грейсток был убийственно хорош собою, ну и эксцентричен к тому же. Наш дом всегда был полон художников, артистов, путешественников, мечтателей. Одних привлекала роскошь, другим нужно было убежище. Некоторым нравились тигры. Так продолжалось много лет, до тех пор, пока Грейсток не начал злоупотреблять наркотиками. У него началась паранойя, он стал агрессивен. И постепенно вокруг нас образовалась пустота. Рядом с ним осталась только я. Я его любила, и тигры тоже. Выяснилось, что мы друг другу подходим. Так и живем.

Артур уже собирался отложить в сторону красавца в черной водолазке и узких черных брюках. Волосы зачесаны назад, пламенный взгляд устремлен прямо в объектив — Артур поначалу даже не заметил хрупкую девушку рядом с ним. И вдруг он понял, что это Мириам. Его жена стояла рядом с этим напыщенным павлином и глядела на него глазами, полными восхищения.

От вида Мириам с другим мужчиной на Артура волной накатила тошнота. Он спешно отхлебнул апельсинового сока. Артур и не подозревал, что способен на такую ревность, но стоило ему только представить Мириам и этого человека в одной постели, как кулаки его непроизвольно сжались. Он показал снимок Кейт:

— Не знаете, кто это?

Кейт издала странный резкий смешок.

— Это Франсуа де Шофан, он же самый высокомерный из людей. В шестидесятых они с Грейстоком были друзьями. Он много раз приезжал сюда с разными женщинами. Однажды вечером они с Грейстоком сидели в гостиной, пили коньяк, выпили немало, и Грейсток рассказал ему одну семейную историю, которая передавалась из поколения в поколение. Год спустя де Шофан выпустил книгу — и это была история, которую рассказал ему Грейсток. Книга называлась «Наша история». В действительности она должна была называться «Мое вранье». Он еще имел наглость утверждать, что это история его семьи. После этого Грейсток перестал с ним разговаривать. Невелика потеря, с моей точки зрения.

— Он был писателем? — Артур вынул из кармана браслет с шармами.

— Ну, так он утверждал. Он воровал чужие идеи. Напыщенный француз, который разбил Грейстоку сердце.

Накануне Артуру не давали покоя мысли о том, за что Мириам достался шарм в виде тигра. Но он попытался убедить себя, что ее тигр был одним из тех, что Грейсток бездумно раздавал налево и направо. Теперь же перед ним открылась новая неизвестная глава из жизни Мириам — и что, если она посвящена ее роману с этим де Шофаном?

Артур попытался вспомнить, как выглядел он сам на снимках того времени. Он не зачесывал волосы назад и не носил узкие брюки. И черное никогда не носил — слишком мрачно и вызывающе. На фотографии де Шофан выглядел воплощением риска и протеста. Мужчина с бешеным темпераментом. Как могла Мириам предпочесть ему Артура? Был ли у них роман? Артур боялся задавать себе этот вопрос.

Когда они с Мириам познакомились, она казалась ему такой неопытной, такой невинной. Впервые они занимались любовью в брачную ночь, и Артур представить себе не мог, что до него у нее кто-то был. Но теперь все придется пересмотреть. Он попытался вспомнить, как проходили их свидания, но ничто не намекало на бурное прошлое Мириам, в котором был страстный роман с французским писателем. У Артура сжалось все внутри.

Он попытался понять, что его так завело. Мириам никогда не давала поводов для ревности. Она не флиртовала с другими мужчинами. Когда они обращали на нее внимание, а такое случалось часто, Артур скорее гордился.

Кейт положила ему руку на плечо.

— Это Мириам. Я уверен, — сказал Артур.

— Красивая. Но я ее все-таки не помню.

Они одновременно взглянули на браслет. Кейт дотронулась до шарма в виде книги.

— Книга… Де Шофан был писателем… Возможно…

Артур подумал то же самое. Он зажал шарм между большим и указательным пальцами.

— Вы открывали книгу? — спросила Кейт.

Артур недоуменно нахмурился:

— Открывал?

— Сбоку у нее есть маленькая застежка.

Чем ближе Артур подносил шарм к глазам, тем сильнее тот расплывался. Какая жалость, что у него нет с собой очков! Эту застежку на шарме он проглядел. Кейт порылась в кухонном серванте и вытащила большую лупу.

— Вот, возьмите.

Вместе они посмотрели на шарм сквозь лупу, а потом Кейт расстегнула застежку. Внутри оказалась единственная страница, но не из бумаги, а из золота. На ней по-французски было написано «Ма Chérie».

— По-французски это «моя дорогая», — пояснила Кейт.

Так Артур и думал. Он вновь перевел взгляд на фотографию, на которой его жена с восхищением смотрит на другого мужчину.

— Возьмите эту фотографию себе, — предложила Кейт, — Грейсток не обрадуется, если узнает, что изображение этого невыносимого человека сохранилось в его доме.

Артур кивнул.

— У вас найдется конверт? Артур больше не хотел прикасаться к этой фотографии. Между ними должен был быть хоть какой-то барьер.

— Вы попытаетесь найти его?

Артур сглотнул. Он мог бы просто отправиться домой, усесться перед телевизором, пристроив пострадавшую лодыжку на пуфике и намазав руку антисептиком. Бернадетт ухаживала бы за ним, приходила бы каждый день с пирогами и всякими вкусностями. Терри из дома напротив подстригал бы свой газон, а по улице бегали бы соседские рыжие мальчишки. Он мог бы даже еще раз сходить на собрание «Пещерных мужчин» и изготовить что-нибудь полезное — например, деревянную подставку под чайную кружку.