Рудимент - Виталий Сертаков

8. ЧЕРНОЕ КРОШЕВО БЕЛОЙ ЭМАЛИ

Первое задание доктора Винченто оказалось совсем не тем, чего я ожидал. Я полагал, что придется отвечать на вопросы типа «Что вам напоминает эта клякса?» или писать напротив «коровы» о своих молочных ассоциациях. Вместо этого я попал на парад клипов отечественных рок-групп. А если точнее, то совсем и не клипов, а обрывков любительских записей с концертов. Отвратительное освещение, рывки камерой, убогие спецэффекты. Тексты сумбурные, занятного содержания, некоторые не в рифму, но с чувством.

На первый взгляд мне показалось, что все коллективы примерно одного направления, достаточно жесткий панк. Но попадались и группы, тяготеющие к нацистской символике, хотя явно это никак не выражалось. Несколько команд эзотерического толка, тщетно подражавших творчеству БГ. Были и такие, кто активно «косил» под «Агату», «БИ-2» или «Алису».

Я не слишком хорошо разбирался в роке, да и теперь не преуспел в этом направлении. Но общее впечатление складывалось удручающее. Мне понравились многие стихи, порой я наталкивался на сильные голоса и неплохие аранжировки, однако сама подборка этих исполнителей, даже не второ-, а скорее третьестепенных, наводила на мысль о безумном продюсере, устроившем не менее безумный кастинг. Названия некоторых команд я слышал и раньше. Общее впечатление — даже не агрессивность, нет. Порой песенки звучали очень грустно и не наводили на мысль о насилии.

Что-то иное, я никак не мог поймать смысл. А смысл в этой какофонии, безусловно, присутствовал и совсем не заключался в проверке моих извилин. Я никому бы не признался, но сам мечтал иногда, что сочиняю песни в рокерском духе. Вот было бы классно, мечтал я, чтобы какая-нибудь известная команда согласилась спеть мои стихи! Пусть не называют имени автора и не пишут на кассетах, главное — чтобы все слышали. Главное, что я буду при деле! Доктор Винченто — единственный, кто меня почти моментально раскусил.

Оказалось, что быть докой в рок-культуре и не требуется. Следуя заданию доктора, надлежало просмотреть и прослушать песню единственный раз, затем свернуть экран и вывести следующее окно. Там возникали столбцы фотографий малого формата, на которых были засняты пацаны и девчонки, мои сверстники или чуть постарше, выглядевшие так, словно собрались на парад молодежной моды. Кроме того, лица на кадрах изобиловали пирсингом, а тела — татуировками. Сотни, может быть, тысячи фоток, а на экране возникали одновременно полтора десятка. Инструкция требовала, чтобы я, не раздумывая, ткнул курсором в то изображение, что первым пришло мне в голову. После нажатия кнопки изменить было уже ничего нельзя. Картинка исчезала навсегда, как и видеосессия предыдущих певцов. Вторично запустить клип я не мог. Работать приходилось по памяти. После парада ультрасовременных, гротескных нарядов, в которых я тоже ни черта не понимал, моему взору предстала цветная геометрия. Полный бред, свистопляска цветов, треугольники, призмы, конусы, и все это снова в бешеном темпе. Я щелкал наугад.

Или не наугад?..

Щелчок курсора. Снова фотографии. Все подряд. Огромные ярко-синие губы с зажатой сигаретой. Девчонка в трико, верхом на дуле танка. Мертвая утка.

Машущий крыльями самолет. Совокупляющиеся сороконожки. Подводный ядерный взрыв.

Слон с отрубленным хоботом. Балерина, танцующая с горящим чучелом. Конвейер по сборке каких-то моторов.

Беззубая улыбка татуированного старика. Чернокожий ребенок на надувном матрасе, в открытом море. Разрезанный вдоль батон, густо облитый майонезом.

Борец сумо, фехтующий шпагой. Египетская пирамида с окнами. Прыгун на вышке, над пустым бассейном. Чугунная гантеля, изъеденная червями…

Не думать.

Нажимать, не раздумывая.

При выполнении следующего теста пришлось нацепить наушники. После нашей встречи с американцем я немножко опасался звуковых воздействий, но все обошлось. Самые разные голоса, женские, детские, мужские, хриплые и звонкие, нежные, чарующие и противные, повторяли одну и ту же музыкальную фразу из песни прослушанной мной группы.

Нажать, не раздумывая…

Когда все закончилось, я посмотрел в угол экрана и крайне удивился, что потратил всего два с половиной часа. Мне казалось, что пытка продолжается неделю. Я кликнул на «Отправить».

Ночью, после массажа, после этих жутко неприятных процедур и мазей, когда все было кончено, я лежал в постели и не мог заснуть. В ушах хрипели стонали и повизгивали звездочки русского рока. В большинстве случаев снимали прямо в залах, скорее всего, в клубах. Я мог только предполагать, ведь никогда не буду приглашен в подобные заведения. По крайней мере, здесь, в Москве. Я видел битком набитые залы, потные радостные хари, сцепленные над головами руки. Значит, я просто «не догоняю», я отсталый, раз не могу понять музыки моих сверстников? А ведь еще вчера мне казалось, что я люблю музыку и разбираюсь в ней. Видимо, ошибкой было то, что я пытался перевести тексты на язык здравого смысла…

«Ты зарежь меня, мама, я тебя ненавижу…»

«Три невесты смеются у свежего гроба…»

Наверное, они впечатлительные, а я — нет, я совсем зачерствел в кресле…

Наутро меня караулило новое задание. Винченто не появлялся. Я попытался робко провентилировать вопрос насчет моего загадочного работодателя во время обхода. Лечащая врач и прикрепленные ко мне аспиранты кивали на заведующего кафедрой. Я спросил, куда девался Яков, мой сосед. Мне ответили, что освободилось место в девятой палате. Это могло означать что угодно. Или в девятой уплотнили, или кто-то умер. Я точно знал, что никого из отделения не выписывали.

Таких, как мы, уже никуда не выписывают.

Приковыляли ребята — поинтересоваться насчет вечерних посиделок. Меня бросило в дрожь при одной мысли о неподвластных заклятиях, слетавших с языка. Чтобы не вызывать бурю обид, я подарил в уголок отдыха магнитофон с дисками и раздал все диковинные консервы. Аудитория все равно обиделась, но мне уже было не до них. Я поймал себя на том, что рвусь к новой работе и… жду денег. Еще не приступив к следующему тесту, я попал на удочку азарта.

Нет, мне совсем не мерещились дорогостоящие подарки. Собственно, я ни в чем не нуждался. Какие потребности могут быть у лежачего инвалида? Просто мне… Просто я впервые ощутил, что со мной кто-то по-настоящему общается. Я больше не был одинок, вот и все. И никаких высоких слов о свободе выбора. Отодвинулись в сторону ежедневные мучительные процедуры, утомительная и бесполезная гимнастика, начинавшиеся пролежни, Я механически отдавал свое тело, но душа витала неизмеримо высоко. Винченто спасал меня от обреченности.

Этого я никогда не забуду.