Бредущая по мирам (СИ) - Евдокименок Елена

Они идут за мной.

Я слышу их голоса. Шелестящие. Заунывные. Липкие.

Голоса. Будто шум ветра в ветвях деревьев.

Я упала и лежала неподвижно, и шорох бестелесных призраков клубился вокруг меня.

Я думаю о том, что я никогда не вернусь назад. И ужас вспарывает мою грудь изнутри

Я ползу обратно из последних сил, а потом встаю и несусь, не разбирая дороги, в город. Без Алана и Кэтис я не найду дороги. Тем более они будут искать меня и волноваться. Я не могу подставить их.

Вечер накрывает покрывалом полумрака дома. Я решаю устроиться на ночлег и захожу в первый попавшийся домик. Стены с облупившийся краской, вытертый коврик на полу. Я поднялась по шаткой деревянной лестнице на второй этаж. Здесь была студия. Все завалено картинами. Я разглядывала их. Деревенский луг с простенькими, милыми сердцу цветочками – голубеющими незабудками, светлыми ромашками, и синими колокольчиками. Кусочек солнца, выглянувший из-за тучи. Вскоре мое внимание приковывает к себе одна картина.

Девушка с хищной улыбкой. Жесткие, острые черты лица. Черный костюм из какой-то синтетической ткани. Темные густые волосы, струящиеся по плечам. Она уперлась одной рукой в бок, а в другой руке у нее какой-то пистолет, однако непохожий на наши. Она направила его на зрителя. Ее прищуреные глаза, словно говорят: «Прощай».

Я стою, зачарованная этой картиной.

За спиной девушки шоссе, уходящее в бесконечность.

Я подошла к картине и дотронулась до нее рукой. Пальцем провела по шершавой, засохшей краске.

Миг и я не могла убрать руку.

Я видела ушедшую жизнь.

Девушка, по имени Кринти, входит в кабинет генерала. На ней облегающая черная майка, и лиловые брюки.

- Кринтия, тебе новое задание. Широкого масштаба,- генерал со множеством орденов серьезно смотрит на нее,- если не завалишь, тебя ждет великая слава и наша благодарность.

Он объясняет ей задание. Долго, нудно и подробно.

Кринти тихо слушает, склонив темную головку. В ее глазах резвятся искры жестокости, и сквозит понимание.

- Я готова,- лезвия ее зрачков вспыхивают дьявольским огнем.

- Действительно? – генерал наклоняется к ней, словно ищет в ней подтверждения ее словам,- ты умрешь, если предашь.

- Как вы можете сомневаться во мне? - удивленно спрашивает Кринтия. Генерал молчит.

- Разрешите идти? - спрашивает Кринтия.

- Иди, - отвечает генерал.

Она встает и уходит.

Кринти ползет по старой листве. По грязи, по мокрым листьям, по острым веткам, по умирающим травам. На животе. Ветер, словно мокрой губкой, прохладой и холодом овевает ее тело. На спине она тащит Сме – оружие нового поколения.

Она подползает к окраине города. Перед ней шоссе, гудят, проносясь машины. Они мелькают, словно кадры из быстрой съемки.

Огромная вывеска. Имя города.

«Добро пожаловать в Лимпик»

«Только не мне» - улыбается Кринтия.

Она видит ребенка. Маленький мальчик перебегает через дорогу, уворачивается от машины, и останавливается перед ней. На чистом детском личике испуг и наивность. Белесые волосенки неловко приглажены. Веснушки, точно монетки, рассыпаны по переносице и под глазами – шаловливыми, голубоватыми.

Ребенок несколько секунд стоит перед ней, а затем замечает оружие в ее руках. Его личико искажается от страха, и он бежит прочь.

Никто не уйдет.

Рука Кринтии не дрогнула.

Нечеловеческое зло. Хотя именно люди в нем повинны. Миллионы жизней уходят в небытие. Навсегда. Ломаются. Калеки. Потери. Навсегда.

Ничто не вернет.

Убить ребенка спокойно и без колебаний.

Кем для этого нужно быть?

- Ты спрашиваешь? - удивляется она в моей голове,- что ж смотри!

Мать с размаху дает Кринтии пощечину. Кринтия смотрит на красный след на своей щеке, отражающийся в зеркале. Она не плачет, что для нее неудивительно.

- Дура! Дура!!! – вопит мать. Не кричит, а именно вопит. Ее хриплый и громкий голос давит на барабанные перепонки. Кринти морщится. Ей всего пятнадцать лет и ее маленькое, опухшее от ударов личико сминается морщинками у глаз, и у рта. Ее коричневые волосы взъерошены.

- Что я сделала не так? – спрашивает она, серьезно глядя на свою мать.

Концерт из отборного продолжается следующую пару минут.

- Ты мало того, что не учишься! Так еще и жить мешаешь! - примерно это хотела сказать ее мать.- Зачем я не убила тебя тогда!

Кринти спокойно выслушивает все и тихо уходит, прикрыв за собой дверь.

За ее спокойствием зреет буря.

Больше я тебя не увижу,- ее голос в моей голове.

Она начинает атаку. Изнутри. Из средоточия меня – души. Я была так доверчива, так открыта.

Я не боялась, и в этом моя ошибка.

Я борюсь из последних сил, отталкиваю ее, кричу…. я не знаю что говорю, шепчу, молю, но она яростнее и сильнее. Она измучена нескончаемой жизнью, нескончаемым бездельем и она готова ко всему, чтобы воскреснуть.

Она наступает четким шагом, похожим на марш, топча искристые цветы, и они вянут, и рассыпаются в прах, и гаснут звезды, и все застилает мрак.

Она смотрит немигающим взглядом на все, что окружает меня и ее в моем разуме и сердце, и ухмыляется.

Кринтия бьет меня, снова и снова, прижимает к стене и душит.

Ее холодные, цепкие пальцы врезаются в мое горло, словно проволочные нити, царапают кожу и выступает кровь.

Кринтия смеется:

- Здесь нет крови. Нет ничего.

Она видит очередную мою мечту – страстное желание – любить. Она срывает с нее обертку и бросает оземь мои грезы, и они разбиваются вдребезги.

Я скрываюсь в своем разуме. Я прячусь в уголках своей души, в своих несчитанных мирах. Я бегу туда, обманутая, брошенная всеми. Бегу из последних сил и падаю на холодную, мокрую землю.

Черное солнце пылает надо мною.

Кринтия

Я вышла из дома. Эта дурочка постепенно исчезнет. У нее даже не хватило сил , чтобы противостоять мне. Я еще не знаю, что буду делать.

Мстить - это глупо и небезопасно.

Наверное, я собираюсь жить.

Я шлёпала по тротуару. Пьянящее чувство свободы окутывало меня, но я резко заставляю себя не чувствовать, а следить, контролировать ситуацию. Я осторожно иду вдоль стены дома, не открывая взгляда от асфальта.

О, черт! Я увидела их.

Смешная худенькая девочка и высокий юноша. Девочка с налетом мечтательности и тоски. Юноша ругает ее. Мария была в него влюблена. Алан и Кэтис, так она их называла. А любовь - слезливые глупости!

Я замираю, вжимаясь в стену.

Друзья моей жертвы проходят мимо.

- Ты виновата! Где был твой ум, когда ты послала ее, и куда? На верную смерть,- рычал Алан.

Странно было видеть его таким, после ее воспоминаний. Я тихо хихикнула в мыслях. Глупый мальчишка - забыть так легко.

Я уже поползла вдоль стеночки прочь, но он внезапно обернулся, хотя я не издала ни звука.

Он смотрел на меня, так…

Ох, не сильна я в описаниях.

- Мери, - произнес он тихо и со странной, плохо скрываемой нежностью.

« Вот, дурак,- подумала я,- втюхался в эту истеричку».

Он обнял меня за плечи и повел прочь.

Мария

Алану снился сон. Я смоделировала его. Это было не так трудно, как я думала вначале. Место, создало его подсознание, и я слегка помогла ему. Точнее мы объединились, чтобы создать это. И затем я пришла. Он был в лесах прошлого, погибших лесах. Пели птицы, зеленели деревья, тянулись к солнцу тоненькие росточки и листики от земли. Солнце бросало золотистые блики, склоняясь все ближе и ближе к горизонту. Ленивые и пушистые облака, точно перекормленные коты, облизывающиеся на досуге, плыли в сторону гор. Через просветы в ветвях деревьев виднелись бескрайние поля и маленькая часовня, виднеющаяся на одном из них. Дорога оплетала холмы, будто виноградная лоза.