Бредущая по мирам (СИ) - Евдокименок Елена

Алан провел рукой по лбу. Когда он взглянул на меня, его бездонные глаза были затуманены.

- Прости меня,- сказал он парню,- просто мне трудно забыть все, что мне вбивали в голову с детства.

- Так и быть,- отозвался парень, - может, вы снимете с меня веревки для разнообразия, раз уж согласились выслушать.

Алан нагнулся и, вынув нож из мешка, перерезал веревки.

Любопытство жгло меня все сильнее.

- Что за…ой,- я забылась. Опять

Понимание отразилось на лице Алана.

- Право на жизнь,- еле слышно ответила Кэтис,- это право дается лишь, когда умирает кто-нибудь в семье или тем, у кого нет родственников. Так следят, чтобы численность не превышалась и чтобы продуктов хватало на всех. А если обнаружат спрятанных детей, то их и родителей убивают или изгоняют.

- Кто вы такие, чтобы решать жить им или умереть? Господь бог? – едко спросила я, содрогнувшись от ужаса, от бездушия этого закона и людей, принявших его.

- А что мы можем сделать?- безразлично задал парень риторический вопрос. Его вид ясно говорил - ничего.

- Построить новые города, найти, изобрести какой-нибудь способ! Взбунтоваться на худой конец! – я горячилась.

- Легко говорить, - Кэтис не воспринимала меня всерьез. Она махнула рукой в мою сторону.- Я родилась, когда умер мой брат, а Алан, со смертью своего деда. И каждый раз мы видим укор в глазах своих близких. Почему умерли они, а мы за счет этого смогли родиться и жить?

- Но вы же не виноваты! – воскликнула я.

Кэтис отошла от меня, повернувшись ко мне спиной и ничего не ответив. Я метнула быстрый взгляд на парня.

Он весь был безучастие. Сидел, привалившись к стенке, погруженный в бесконечное страдание, волны которого отражались на его лице.

- Все будет хорошо,- ласково пообещала я ему.

Он посмотрел на меня, как на ненормальную.

У него был такой вид, как будто умер он, а не она.

Кому тяжелее было - мне, бившейся в сумасшедшей истерике или ему в непробудном отупении?

Я прошла через это.

Я – жива!

Но теперь той меня нет, и она никогда не вернется. Хотя такое происходит с нами каждый день. Мы меняемся.

И он не вернется тоже.

- Вот моя милая сестренка,- он едва не плакал, откинув покрывало с лица девушки.

Я подошла и присела рядом с нею.

Глаза Патрис были прикрыты. Черты чуть желтоватого, болезненного лица были удивительно гармоничны, чисты и ясны. Тонкая шея, как тростинка в вырезе рубашки. Я приложила к хрупкому, дистрофичному запястью пальцы.

Она была мертва.

- Покойся с миром,- прошептала я, укрывая ее.

Парень упал на покрывала и обнял ее, рыдая.

Такая молодая, красивая и умерла… Как несправедливо! Как папа! Мой Ежик…

Я отошла к окну и прижалась к нему, захлебываясь болью, рыданьями.

Я закусила губы, но все равно…

Я обернулась и бросилась вон.

Надеюсь, что им там хотя бы тепло.

Я услышала, как Алан бежит за мной, но Кэтис говорит ему:

- Ей нужно побыть одной.

Я так благодарна ей за это. Больше всего я хотела, чтобы этот кошмар закончился.

Мы улеглись спать. Я ворочалась с боку на бок. В моей голове стояло то мертвое, безжизненное лицо отца, так не похожее на живое… и ужас сжигал мои внутренности, и я летела в кошмар, и не было сил даже крикнуть, то личико той девушки, как ее звали? Патрис…

Я не выдержала и вскочив, вышла на воздух.

Тихие, нежные звезды, едва появившись, сразу же скрывались за спиной черных, мрачных туч.

Тихие, нежные звезды.

- Папа, я так хочу… к тебе.

Нет, нет, чтобы ты вернулся.

Не могу, не могу! Не мучай меня.

Сама себя…

- Не думай об этом,- сочувствующе произнес голос за спиной.

- О чем? Откуда ты знаешь? – я обернулась, уже зная, кого я увижу.

- Они не вернутся,- ответил Алан, вместо того, чтобы отвечать на мой вопрос.

- Откуда ты знаешь? – повторила я уже требовательнее.

- Увидев твою реакцию на его рассказ, да и то, как ты тоскуешь, было легко догадаться, что ты кого-то потеряла.

- Я не хочу об этом говорить,- мой голос звучал лживо. Больше всего на свете я желала, чтобы все это обернулось всего лишь сном. Я проснулась бы утром и побежала бы к папе, как в детстве и …

- Я тебя понимаю,- медленно выговорил он,- мне кажется … лишь после того, как ты сказала, я прочувствовал, понял его боль. Но знаешь,- добавил Алан, перестав говорить с трудом,- он мне все равно не нравится!

Я улыбнулась, забыв о своих недавних переживаниях.

- Я хочу показать тебе море, хоть оно и загажено,- я сморщила нос от его слов,- оно все равно прекрасно при закате.

- Да,- протянула я,- может, когда-нибудь ты увидишь мой мир. Он…- я не знала, какой эпитет употребить. Любого было мало.

Лицо Алана просветлело, отвечая мне без слов.

Тишина как-то неловко повисла между нами. Слишком уж тяжелы были мои мысли. Я должна была отгородиться от них.

Любой ценой.

Требовалось что-то сказать, с чего-то начать… и я спросила:

- Ты любишь картины? - это была моя самая любимая тема разговора. Я переминалась с ноги на ногу и смотрела куда угодно, но не на него.

Он взглянул на меня.

Я услышала пение ветра меж деревьев и биенье пульса звезд над головой.

Он ответил:

- Нельзя сказать, чтобы нет. Скорее да, чем нет. Но я ими редко когда интересовался.

Я села на землю и склонила голову набок:

- Я обожаю картины. В них целый мир, мир мгновенья,- прошептала я, не сводя глаз с небесной черноты.

Кажется, когда смотришь на иную картину, что взяли ленту времени и нарезали ее тонкими кусочками.

- А ты, что любишь? – спросила я его.

- Многое,- он собирался с мыслями,- фильмы, например, эту землю,- он нежно провел по ней рукой и взгляд его затуманился. Затем он улыбнулся,- понимаешь для меня еще очень важно то, что я изучаю в университете. Это мое будущее.