Бредущая по мирам (СИ) - Евдокименок Елена

Только этого мне не хватало! В едином порыве я отворачиваюсь от него, и бреду к Кэтис уставившись себе под ноги. Ведь я знаю, что такое же выражение и на моем лице. Я боюсь любви. Я боюсь... любить. Ибо любовь - опасна. Она - нож разящий и безжалостный. Любовь - зависимость, наркотик и без нее жизни нет.

Мы забираем костюмы и идем в раздевалку.

Раздевалка - комната без окон. Стены окрашены в темно- синий цвет. Здесь были шкафчики и стулья.

Я переодевалась и думала о доме и не видела ничего вокруг.

Как они там без меня: Алексей, мама, и Ангел?

Я не имела права уходить.

Странный смерч горечи и иступленной надежды бушевал во мне.

- Идем,- Кэтис позвала меня. Мы вышли в коридор. Его стены были оклеены зеленой, незнакомой мне тканью.

- Из чего она?- спросила я Кэтис.

- Металлы, пластмасса, краска и льюриды.

Я кивнула.

- Льюриды – небось, какие-то химические соединения, да?

- Не будем вдаваться в подробности. Я и сама не знаю. А Алан, он рубит в таких вещах. А вот и он,- Кэтис обернулась и крикнула Алану, - догоняй!

Я не стала спрашивать его, потому что терпеть не могла химию

Мы вышли из здания.

Безжизненная равнина течет во всех направлениях. Серые камни и черно-бурая земля. Все здесь мертво. Отравлено людским дыханием.

Насколько мертвы были те люди, скажи мне, боже?

Мы идем сквозь мглу. Серый сумрак укрывает нас.

Изредка я вижу засохшие скелеты деревьев - их тонкие, немощные руки тянутся ввысь, моля. О чем? Может быть о жизни? Я не знаю.

Я так устала.

И это все по-настоящему.

Ночью я лежу и не могу уснуть. Я вижу изломанную, серую землю. Я вижу темное небо. Здесь нет ни травы, ни цветов, ни животных. Вихрь смерти пронесся над головой жителей этого мира. И мне страшно от понимания того, кто в этом виноват. Это все - правда. Все, что я описала.

Я встала и присела рядом с Аланом.

- Ты еще не спишь? - я вся дрожала. Не от холода.

Он поднял голову, опираясь на локоть, и взглянул на меня.

Какие у него ясные глаза!

- Нет,- ответил Алан.- А что случилось?

- Я…- Я не знаю, что сказать.- Как же вы живете?- произношу я, наконец, и стыд обдает меня горячей волной, хотя ничего дурного я не сказала.

- А разве вы живете иначе? – спросил он по-доброму, но подозрение проступает в его тоне – точно лезвием по моей душе.

Я молчала. Я все испортила. Нельзя быть такой…

- Мери, откуда ты? - тень надежды проступила на его лице, светясь в глазах. Словно цветы вырастают после дождя.- Неужели у вас все по-другому? Вы нашли способ? - он схватил меня за плечи.

Между нами сантиметров двадцать.

- Н-е-т,- я выдавила из себя слова,- но, пойми…

- Ты врешь,- оборвал он меня.

- Прости,- я ухожу.

Если Алан узнает правду, то он решит, что я… я – сумасшедшая. Он не поймет.

Утром он вел себя так, как будто ничего не случилось: разбудил нас, свернул и убрал одеяла, приготовил завтрак

- Как ваша земля стала такой? – спросила я Алана. Кэтис брела чуть впереди, напевая себе что-то неслышно под нос. Мне показалось, что это была та песня, с которой она выступала. А я, опасаясь его реакции, все же не смогла удержаться от вопроса. Любопытство жутко мучило меня и страх – ведь наша земля тоже, наверное, станет такой.

Алан недоверчиво поглядел на меня. И ответил:

- Мы ее зас…,- далее шло не слишком приличное слово.

Я поморщилась:

- Не выражайся.

- Ты спросила – я ответил. Просто им было не до нас. Было наплевать на то, какое они нам оставят наследство. Наследство,- прошептал Алан с горечью.

- После нас хоть потоп,- процитировала я известные слова.

Голос его жесток, взгляд безжалостен, остер, точно иголка, но обращен не на меня:

- Они жили и радовались каждому дню, УБИВАЯ НАС - СВОИХ ДЕТЕЙ.

- Они не могли иначе,- я не знаю, отчего я защищаю их. Наверное, потому что, мы делаем то же.

- А мы! Мы! Что будет с нами! Почему мы должны расплачиваться?! - Алан не кричит, но его голос режет меня, как бритва.

Кэтис оборачивается и смотрит на нас вопросительно и выжидающе, с легким оттенком грусти, молчаливо вопрошая: « А что она сделает? Как ответит?»

- Их подарок,- горько цедит Алан,- скоро мы все загнемся.

- Неправда,- я догоняю Алана, успевшего уйти вперед, и дергаю его за рукав.

Алан оборачивается. Он не верит мне. Холодный практицизм и скептицизм окутывает его облаком.

- Ваши ученые отыщут спасение,- упорно продолжаю я.

Он хрипло рассмеялся:

- Пусть у нас шикарные дома.… Эта жизнь на минуту. Мы и так живем еле-еле. Продукты стоят, ты же сама знаешь сколько, хотя они - яд. Жалкое подобие пищи. Голод настигнет нас рано или поздно. А посмотри вверх - атмосфера на последнем издыхании, от ресурсов скоро не останется ничего. А отношения с Кралантией? На грани войны! Наш мир падет, а мы… мы все умрем…- тихо и безысходно заканчивает он.

Кэтис подходит к нам. Медленно, неторопливо, как будто ничего не случилось.

Она берет Алана за руку:

- Успокойся,- ее певучий голос так тих и мягок.

- Жизнь непредсказуема,- бросаю я, немного разозлившись,- пока мы живы, все еще сто раз может перемениться. Бой не окончен.

Глаза Кэтис страшны:

- Пока,- прошептала она,- пока… Но разве это жизнь?

Глава шестая. Их первый закон

К вечеру мы подошли к обветшалому, давно покинутому зданию. На вид оно был готово рассыпаться.

- Интересно, почему из трубы идет дым? Там сто лет никто не жил! – пробормотал себе под нос Алан и остановился в задумчивости.

Мы вошли внутрь. Я увидела усыпанный штукатуркой, местами проломленный пол, обшарпанные стены, старый, выцветший стол – одной ножки у него не хватало и чье-то ложе из грязных, разноцветных тряпок в углу. И тут я почувствовала ОПАСНОСТЬ…