В поисках сокровищ Бонапарта. Русские клады французского императора - Александр Косарев

"После смотра император объявляет о своем намерении ночевать вне Кремля, в предместье… Помещение Императору приготовляют у графини Орловой. Его Величество находит, что это слишком близко. Все будут в дежурной комнате; в 22 вечера нам объявляют, что император ночует в Кремле".

19 октября

"Рано утром Император уехал по Калужской дороге. Я остаюсь до 3-х часов пополудни для того, чтобы вместе, с генералом Нарбоном обойти госпитали; раненые в количестве 1500 собраны в Воспитательном доме около Кремля, где… оставлен гарнизон под начальством маршала Мортье.

Не было времени до отъезда пронумеровать повозки: (он свои собственные повозки имеет в виду, а не армейские) за нами следует, по меньшей мере, 15 000 (!!!) их; почти все захваченные в этом городе или принадлежащие поселившимся в России иностранцам. Они причиняли большие затруднения при выходе из Москвы. Вечером в Троицком — плохом поместье — мы догоняем императора. Погода мягкая".

""Старая" и "молодая" гвардия выступили из Москвы после полудня. За гвардией выступает общевойсковой обоз в 15 000 повозок; телеги, дрожки, кареты, фуры, палубы и фургоны двигались в несколько рядов, на протяжении более чем в 30 (!!!) верст. Среди этого необозримого обоза находился особый обоз с так называемыми "трофеями"… Вечером Наполеон остановился в плохом предместье села Троицкое, в 28 верстах от Москвы (дер. Ватутинки). Императорский обоз под охраной полков "молодой" гвардии и дивизии генерала Роге расположился позади в лесу. Впереди села Троицкое расположились войска Вице-короля и маршала Нея".

20 октября

"4 часа я получил приказ отправиться с 25 уланами гвардии и инспектором почт в Малую Вязему, поместье князя Голицына по дороге из Москвы в Можайск. Передавая мне этот приказ, Коленкур, очень ко мне расположенный, выражает мне свое огорчение по поводу того, что император доверяет мне такое опасное поручение. Я должен был проследить за движением войск, отступавших этой стороной и дать о нем отчет. Так как я должен был проезжать по краю, занятому неприятелем, то моя миссия была очень щекотливая. Мой близкий товарищ Мортемар попрощался со мной, как с другом, которого ему больше не суждено видеть; он советовал мне, если на меня нападут, приказать броситься врукопашную, не отвечать на неприятельские выстрелы и пробиться на всем скаку. Я разделил свой отряд на два взвода; посредине первого ряда я поместил проводника — русского, связанного веревкой, оба конца которой держали два улана. Его предупредили, что его пристрелят на месте, если он проводит нас к русским. Ночью во весь опор мы помчались по местечку, которого нельзя было миновать. Оно было занято. На оклики по-русски "кто идет? " мы не отвечали. На некотором расстоянии мы услыхали "кто идет? " по-французски. Никогда более мелодичный звук не касался моих ушей. Мы таки ускользнули от казаков, это нельзя назвать неудачей".

Пока столь красноречивый адъютант крепко спит, мы проанализируем его последние записи. Из них мы узнаем, что после длительных проволочек и неудачных переговоров Наполеон понял, что его жестоко "надули" с переговорами о мире, и принял решение покинуть столицу столь коварного государства. Завершающий, повальный грабеж во всех столичных церквях и монастырях, а также его попытки взорвать многочисленные кремлевские сооружения нельзя объяснить ничем иным, кроме как чувством обиды и мести.

"Корпус вице-короля, шедший впереди всех корпусов, достигнув села Горки на реке Пахре и переправившись на другую сторону реки, свернул вправо по проселочной дороге к Фоминскому. Корпус маршала Нея соединился с авангардом Мюрата и расположился в деревне Чириково и занял позицию при развилке дороги на Подольск и Фоминское. Наполеон остановился в Троицком. "Старая" и "молодая" гвардия пешая и конная двигались по дороге берегом реки Пахры вслед за корпусом вице-короля к деревне Плесково и далее к деревням Игнатово и Руднево. За гвардией тянулся такой огромный обоз с поклажей, какого, вероятно, не было видно ни в одном походе. Все генералы и офицеры имели экипажи, нагруженные доверху ценными вещами. Тут были ковры, покрывала, церковные одежды, вышитые золотом и серебром, картины, множество шелковой материи. У иного ларец с бриллиантами, у другого драгоценные камни и целые пачки золота. У многих масса всевозможного серебра. Не было такого служащего, который не имел бы экипажа и драгоценных вещей. Меха, картины, некоторые везли даже библиотеки прекрасных книг в красных сафьяновых переплетах с золотым обрезом. Среди этого обоза двигался и обоз главной квартиры императора с казной армии и московскими трофеями. Сопровождали обозы полки "молодой" гвардии. Обслуживали императорский обоз 715 упряжных и верховых лошадей. За обозных лошадей нес личную ответственность Арман де Коленкур. В арьергард двигалась дивизия Мюрата из корпуса Даву и гвардейская кавалерийская бригада Кольбера".

Заметим, коалиционная армия вошла в Москву 1 сентября, а взрывы зданий, погромы начинаются в Кремле только 16 октября, т. е. через 10 дней после того, как вернулся генерал Лористон, так и не договорившийся с Кутузовым. Ни в одном из захваченных Наполеоном государств его не подвергали таким унижениям. Тем более что это происходило после одной из самых, на его взгляд, убедительных и решительных побед при Бородино. Надо думать, он просто кипел от ярости и негодования и вопреки всей военной логике решил нанести напоследок России, кроме военного поражения, и сокрушительный экономический удар. Только принимая во внимание буквально затмевавшую его разум ярость, можно хоть как-то оправдать его решение о вывозе столь большого по массе и объему количества трофеев.

В конце концов, по нашему мнению, именно их совершенно безумное количество, тяжесть и объемы и погубили "Великую армию". К тому же было безвозвратно упущено и благоприятное для отхода время. Согласитесь, что одно дело путешествовать на лошадях в середине сентября, когда на полях созрел урожай и вокруг полно подножного корма, а другое дело в ноябре или декабре, когда надеяться можно только на тот провиант и фураж, который везешь с собой. Ведь по неоглядным российским просторам перемещался не один человек, не два и даже не сотня. Десятки тысяч человек и десятки тысяч лошадей разом двинулись по дороге, заполонив своей массой пространство на десятки километров.

Можно с полной уверенностью утверждать, что основная масса спрятанных на всем пути продвижения французов к российской границе исторических кладов была обусловлена крайней измотанностью охранявших их солдат и изможденностью перевозивших ценности лошадей. Но самый первый, достаточно массивный клад, был закопан французами еще тогда, когда они были вполне в состоянии везти свои трофеи и защищать их. И произошло это именно 20 октября совсем недалеко от Москвы, на реке Десне.

Наткнулись мы на эту историю совершенно случайно, но именно с нее и началась наша работа по освещению вопросов, связанных с многолетними поисками "московской добычи Наполеона". Первую статью, посвященную данной проблеме, мы опубликовали в газете "Клады и сокровища" и назвали ее "Секрет сундука бабки Натальи!". Приведу ее полностью, поскольку она касается самого неразработанного в поисковом смысле участка трассы, по которой первоначально отступала французская армия.

"О наполеоновских кладах написано и сказано так много, что найти что-то новое в этом вопросе достаточно сложно, однако, вот история, открывающая еще одну грань этой проблемы. Будучи в гостях (лет пять назад) у своего друга на даче в Апрелевке, я получил приглашение навестить его тетушку, жившую в нескольких километрах от его собственного дома. После часовой прогулки по живописным окрестностям мы пришли в деревню к старому, но еще крепкому дому, где и жила его родственница. Погостив часа полтора, мы собрались обратно и тут, выходя из дома, мой друг обратил мое внимание на стоявший в сенях объемистый сундук с коваными ручками и полукруглой крышкой, украшенной резной, но потускневшей от времени латунной лентой. Пока мы, не слишком торопясь, возвращались в Апрелевку, мой друг поведал мне историю этого сундука.

— Тот живописный сундук, что стоит у моей тетки Натальи в сенцах, достался ей в наследство от ее прадеда, — начал он свой рассказ. — Появился он в их семье, которая издавна жила в этом селе, осенью 1812 года при весьма трагических и загадочных обстоятельствах.

Историческая ситуация на тот момент сложилась следующая. Часть большого обоза наполеоновских войск, отступавших из Москвы, заняла село Мартемьяново, и охрана обоза сразу же занялась грабежом, разоряя хлева и очищая от зимних запасов амбары. На стихийный отпор разозленных такой бесцеремонностью крестьян, французы ответили огнем из 1 ружей и пистолетов, убив нескольких самых ретивых защитников. После чего они согнали всех остальных жителей села в церковь.