Люди против нелюдей - Сергей Юрьевич Катканов

чистой совестью служить и помазаннику Божьему, и тем, кто его сверг. В связи с тем, что «народ сам скажет, чего хочет», я мог бы напомнить генералу о том, что он своими глазами видел на фронте летом 17-го, как целые полки превращались в грязных безумных оборванцев, потерявших человеческий облик. Вот это и был тот самый «народ», который «сказал, чего хочет». Народные массы не в состоянии сами для себя выбрать форму правления, и уж он-то, видевший, во что превращается народ без руля, должен бы это понимать. Народ пойдет туда, куда его поведут, а если вожди говорят, что они поведут народ туда, куда он хочет, то народ просто немедленно потребует «бочку варенья и корзину печенья», и вот пусть тогда генерал попробует служить России.

Я мог бы всё это сказать, и я действительно так считаю, но вот сейчас подумал: а что бы я сказал, если бы услышал эти слова Деникина тогда, в 19-м году, находясь в самой гуще разномастной белогвардейщины? Может быть, вообще ничего не сказал бы. А про себя подумал: старик многого не понимает, но здесь и сейчас он прав. Армию нельзя погружать в политическую склоку, потому что это уже будет не армия, а вооруженный парламент.

Я и сам раньше писал, что если бы белые подняли монархическое знамя, они могли бы победить. И вот недавно я нашел подтверждение этой своей старой мысли у белогвардейского подполковника Гиацинтова: «Врангель в глубине души был несомненно монархистом, но по соображениям с моей точки зрения ошибочным, он открыто монархистом себя не признавал, а встал на точку зрения непредрешенчества, то есть мол сам русский народ должен выбрать форму правления. В подтверждение мысли, что наши генералы-главнокомандующие напрасно не подняли монархического знамени приведу слова Троцкого, ярого большевика, палача и негодяя: «Если бы Добровольческая армия шла под эгидой какого-нибудь даже незначительного кулацкого царя, то, конечно, мы бы не выдержали». Этому я вполне верю».

Конечно, мне, как монархисту, эти слова ласкают слух, да к тому же я нашел подтверждение своих теоретических мыслей у настоящего белогвардейца: вот ведь, человек был там и думал так же, как и я. Это не может не радовать. Да тут ещё я набрел на суждение адмирала Колчака, который как-то заметил, что все слои русского народа, начиная с крестьян, думают только о восстановлении монархии и призвании царя.

Но теперь я начал чувствовать фальшь этих суждений. Теперь интуиция подсказывает, что монархическое знамя ни чего бы не дало Белой Гвардии, кроме внутренней склоки, ни кого бы ни с кем не сплотило и не воодушевило бы народ. Дело даже не в том, что казачество, почти поголовно настроенное антимонархически, в лучшем случае повернулось бы к Белой Гвардии спиной, а то и развернуло бы против неё штыки. В условиях гражданской войны это тоже не было бы пустяком, но дело даже не в этом. Главное в том, что в умах тогда царил страшный кавардак, даже умнейшие люди с хорошим образованием и широким кругозором были совершенно дезориентированы, запутаны и ни на какие идеи почти не отзывались. Что уж говорить про широкие народные массы, в большинстве своём хотевшие только одного – чтобы их оставили в покое и те, и эти. Боюсь, что суждения Колчака были основаны на разговорах с несколькими людьми, настроений широких масс он не знал, и вообще адмирал ориентировался в политике примерно так же, как и в целом на суше, то есть весьма неважно. А уж мысль Троцкого о том, что белые победили бы даже с «незначительным кулацким царем» так и вовсе экзотична. Белые ведь не были клоунами, чтобы таковым обзаводиться, а если бы обзавелись, Белое дело просто превратилось бы в оперетту.

В тех условиях думать, что крестьяне поднялись бы за царя, это мягко говоря – выдавать желаемое за действительное. Крестьянина тогда было не зажечь ни какой идеей. Все уже настолько отупели от творившихся вокруг ужасов, что единственным чувством, которое испытывали массы, была смертельная моральная усталость. Народ хотел только покоя, да ведь это и понятно.

И.М.Ходаков пишет: «Как же наивны те, кто упрекает белых вождей за то, что они не начертали на своих знаменах «За веру и царя». Да это было просто бессмысленно, поскольку большинство народа равнодушно относились и к Церкви, и к самодержавию». Боюсь, что это так и есть. И в том, что генералы-монархисты Марков, Алексеев, Дроздовский, Врангель так и не подняли монархического знамени, не было ни какой ошибки. Просто они хорошо чувствовали момент.

Интересно, однако, и то, что в Белой Гвардии ни кто не требовал поднять республиканское знамя, это вообще не обсуждалось, и Деникину не приходилось ни чего отвечать республиканцам. Видимо, потому что, если они там и были, то помалкивали, осознавая, что находятся в абсолютном меньшинстве.

За что сражались белые?

Мне не раз приходилось писать о том, что белые проиграли по причине идеологической слабости. Они знали, против чего сражаются, но не знали за что. Они ни чего народу не предложили, поэтому народ за ними не пошёл. Их единственная идея – «За единую и неделимую Россию» – это в общем-то и не идея, потому что красные тоже ни чего не имели против территориальной целостности страны. И упреки в адрес белых в том, что они не подняли монархического знамени, проистекают именно из понимания того, что нужна была позитивная идея, на одной только отрицательной идее – против большевиков – до Москвы было не доехать. Это не такие уж и беспочвенные упреки, но теперь я понимаю, что эти упреки всё-таки несправедливы. В тех условиях и ни кто бы ни чего иначе не смог сделать.

Когда говорят об идеологической слабости белых, обычно недооценивают одно обстоятельство: на территориях, которые контролировали белые, армия заменила собой государство. Несмотря на наличие каких-то там гражданских органов управления, реально государством была армия. В основе государственной политики должны лежать некие позитивные идеи, но армия по самой своей природе аполитична, идеологическая функция ей не принадлежит и принадлежать не может. Стоит ли удивляться, что с идеологической функцией государства армия не просто не справилась, но и не могла справиться, даже более того – армия не имела права браться за идеологию. Армия может временно выполнять несвойственные ей функции: подменять полицию, контролировать экономику, организовывать работу социальной сферы и т.д. Но есть вещи, за которые армии лучше не браться ни при каких обстоятельствах. Если генералы начинают самостоятельно вырабатывать и воплощать идеологию – всему конец. Ведь армия – это по определению инструмент государственной политики, если