Шестое Правило Волшебника, или Вера Падших [вcтавлен проп. отр.] - Терри Гудкайнд

Фаваль хихикнул.

— Ну, они намерены завтра пройти маршем по улицам. Они собираются требовать перемен.

— Каких перемен?

— Ну, я думаю, требовать права на труд. Требовать, чтобы им позволили делать то, что они хотят. — Он хихикнул. — Может, я смогу обзавестись телегой? Как по-твоему, Ричард Сайфер? Думаешь, после этого восстания я смогу купить телегу и развозить уголь? Тогда я бы смог делать больше угля.

— Но какой у них план? Что они будут делать, если Орден скажет «нет»? А он скажет.

— Делать? Ну, думаю, они очень рассердятся, если Орден скажет «нет». Возможно, не вернутся на работу. Некоторые говорят, что пойдут тогда громить продуктовые лавки.

Надежды Ричарда увяли, не успев расцвести.

Углежог ухватил Ричарда за рукав.

— Что мне делать, Ричард Сайфер? Присоединиться мне к восстанию? Посоветуй.

— Фаваль, тебе не следует спрашивать чьего-либо совета о таких вещах. Как ты можешь ставить в зависимость свою жизнь, жизнь твоих близких от того, что тебе скажет фургонщик?

— Но ты умный человек, Ричард Сайфер. Я не такой умный, как ты.

Ричард постучал пальцем углежогу по лбу.

— Фаваль, вот тут, в твоей голове, у тебя достаточно мозгов, чтобы знать, что тебе следует делать. Ты уже сказал мне, почему Орден никогда не сможет дать людям лучшую жизнь, указывая всем и каждому, как им следует жить. Ты сам до этого додумался. Ты, углежог Фаваль, куда умнее Ордена.

— Ты так думаешь, Ричард Сайфер? — просиял Фаваль. — Мне никто прежде никогда не говорил, что я умный.

— Ты достаточно умен, чтобы решить для себя, что тебе делать и какие могут быть последствия.

— Я боюсь за жену, невестку и всех наших детей. Мне не нужен Орден, но я боюсь того, что может произойти с ними, если меня арестуют. Как они будут жить?

Ричард загрузил в фургон очередную корзину.

— Фаваль, послушай меня. Восстание — опасное дело. Если ты хочешь принять участие в восстании, то должен точно знать, чего хочешь добиться, быть готовым отдать жизнь за свою свободу.

— Правда? Ты так считаешь, Ричард Сайфер?

Последние искорки надежды угасли.

— Фаваль, оставайся дома и делай уголь. Приске нужен уголь. Орден арестует участников, и всей этой заварухе придет конец. Ты хороший человек. И я не хочу, чтобы тебя арестовали.

Фаваль заулыбался.

— Хорошо, Ричард Сайфер. Раз ты так говоришь, то я останусь здесь и буду жечь уголь.

— Вот и отлично. Я приеду завтра ночью. Только, Фаваль, если завтра все еще будет неспокойно, возможно, я не смогу до тебя добраться. Если демонстранты все еще будут на улицах и дороги будут перекрыты, я просто не смогу проехать.

— Я понимаю. Ты приедешь, как только сможешь. Я доверяю тебе, Ричард Сайфер. Ты ни разу меня не подводил.

Ричард улыбнулся.

— Послушай, если они завтра затеют восстание и я не смогу приехать, то вот тебе деньги за следующую партию. — Он протянул углежогу еще одну серебряную монетку. — Не хочу, чтобы дровосеки перестали рубить для тебя лес. Плавильням нужен уголь.

Фаваль захихикал в искреннем восторге. Он поцеловал монетку и сунул ее в сапог.

— Уголь будет готов. А теперь давай я помогу тебе погрузить корзины.

Фаваль был не единственным углежогом, с кем торговал Ричард. Он работал с целой группой — чтобы плавильням хватало угля. Все это были простые трудяги, пытающиеся свести концы с концами. Они старались как могли выжить под игом Ордена.

На продаже угля плавильням Ричард зарабатывал немного, но наверстывал упущенное на продаже железа и стали, которые покупал у металлургов. Доставка угля была лишь небольшим побочным делом, чтобы заполнить ночь, коли уж он все равно разъезжал на своем фургоне. Все, что Ричард зарабатывал на угле, по большей части уходило на взятки. Неплохо зарабатывал он на руде, ртути, соли, добавках, глиноземе, свинце, сурьме и всем прочем, в чем нуждались плавильни, но на что не могли получить ордер или добиться доставки, когда это нужно. Тут для Ричарда работы было куда больше, чем он мог осилить. Это позволяло ему оплачивать содержание лошадей, и еще немного оставалось. Сталь же и железо приносили чистую прибыль.

К тому времени, когда он добрался до плавильни с партией угля, Приска, мускулистый старший металлург, уже нетерпеливо вышагивал по двору. Могучими руками он схватился за край фургона. Он заглянул внутрь.

— Давно пора!

— Мне пришлось с часок постоять по дороге от Фаваля, пока городские гвардейцы проверяли груз.

— Ублюдки! — махнул мясистой рукой Приска.

— Да ладно, успокойся, все в порядке. Они ничего не взяли. Я привез все.

Металлург вздохнул.

— Честно тебе скажу, Ричард, удивительно, что мои печи еще горят.

Ричард рискнул задать опасный вопрос:

— Ты не замешан в… волнениях в городе, а?

Приска некоторое время внимательно смотрел на Ричарда.

— Ричард, грядут перемены. Перемены к лучшему.

— Какие перемены?

— Началось восстание.

Ричард почувствовал, как искорка надежды разгорается вновь, но на сей раз сильней. Надежды на свободу не для себя, ибо сковывающие его цепи были куда крепче, а для тех, кто жаждал обрести свободу. Фаваль — хороший человек, настоящий работяга, но далеко не так умен и могуществен, как Приска. Приска знал куда больше, чем казалось возможным для него знать. Приска сказал Ричарду имена всех чиновников, которые за взятки выдавали нужные бумаги, и посоветовал, сколько кому давать.

— Восстание? — переспросил Ричард. — Ради чего?

— Ради нас. Ради людей, желающих иметь возможность жить так, как хотят. Начинается новая эра. Нынче ночью. Вообще-то говоря, уже началась. — Повернувшись к зданию, он распахнул двери. — Когда доберешься до Виктора, обязательно дождись его, Ричард. Ему нужно с тобой поговорить.

— О чем?

Приска отмахнулся.

— Пошли, сгрузишь мне мой уголь и заберешь сталь. Виктор мне голову откусит, если я тебя задержу.

Ричард вытащил из фургона корзину и отволок к сторону.

— Те, кто начал восстание… Что они уже сделали? Какие у них планы?

Приска наклонился поближе:

— Они захватили многих чиновников Ордена. Высокопоставленных чиновников.

— Они их еще не убили?

— Убили?! Ты спятил? Они вовсе не намерены причинять им никакого вреда. Их будут держать под арестом, пока они не согласятся смягчить законы, удовлетворить требования народа.

Ричард вытаращился на него.

— Смягчить законы? И что же они требуют?

— Должны наступить перемены. Люди хотят, чтобы у них было больше прав и на работе, и в жизни. — Он поднял корзину с углем. — Меньше собраний. Они требуют, чтобы к их нуждам относились более внимательно.