Изгнанники, или Топ и Харри - Лизелотта Вельскопф-Генрих
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Харри! – произнес он с наигранной вежливостью. – Мы давно не виделись. Я приветствую своего краснокожего брата!
Харри и Рыжий Джим посмотрели друг на друга, и Адамсон, наблюдавший эту маленькую сцену, прочел в их глазах ненависть. Но индеец ответил на приветствие со сдержанной вежливостью, хоть и не произнес слова «брат». Адамсон даже подумал, не ошибся ли он, неверно истолковав выражение их глаз. Рыжий Джим отошел с явным чувством облегчения и сел за стол к своим приятелям, игравшим в карты. Те встретили его радостными возгласами. Он хлопнул по плечу старого индейца:
– Топ! Эй! Топ!
Но пьяный Маттотаупа не обращал на него внимания. Он тупо таращился в карты, которые неизменно, вновь и вновь приносили выигрыш маленькому скользкому типу, весь вечер дурившему индейца.
Адамсон опять посмотрел на Харри, который выливал бренди на пол, как грязную воду, потом на пьяного отца этого воина. Какие между ними отношения? Что их ждет?
Тем временем шум за столом, где играли в карты, нарастал, и по отдельным фразам Адамсон понял, что у Топа больше нет долларов, чтобы погасить свой карточный долг. Джозеф, тот самый скользкий тип, опять выиграв, кричал и требовал свои деньги или лошадь и винтовку индейца. Но седоволосый индеец не соглашался с таким решением, и Джозеф от ярости выплеснул ему в лицо стакан бренди. Маттотаупа молча сидел за столом, глядя в пустоту. Судя по всему, для него было делом чести вернуть карточный долг. Наконец он поднял голову и махнул рукой своему сыну, сидевшему рядом с Адамом. Харри встал, неторопливо подошел к отцу, молча положил на стол несколько монет, повернулся и покинул блокгауз, беззвучно закрыв за собой тяжелую дверь. Но за столом снова вспыхнул спор. Джозеф положил доллары себе в карман и достал игральные кости. Топ продолжал пить и браниться, потом достал из-за пояса кошелек и положил его на стол в качестве залога, чтобы играть дальше.
Адамсон почувствовал волнение. Его взгляд был прикован к этому кошельку. Как отнесутся к этому «залогу» остальные игроки? Примут ли они его на веру, даже не заглянув в кошелек? Нет, Джозеф открыл его, жадно сунул туда нос, и Адамсон видел, как он незаметно выудил из мешочка и сунул в карман маленький самородок. Самородок! У Топа кошелек с самородками! Значит, он знает, где есть золото… Адамсон весь дрожал от возбуждения.
Когда хозяин снова присел рядом с сыном фермера, тот был уже гораздо разговорчивей.
– Так ты говоришь, Топ поведет нас?
Бен ухмыльнулся:
– Думаю, да. Но скажу тебе одно: держите ухо востро! Берегитесь Харри! Он будет стрелять, и я не завидую тем, кто попадется ему в лапы в лесах Черных холмов. Там висит на деревьях уже немало парней, которые когда-то пили у меня бренди и которые больше никогда не будут моими клиентами.
– Нас поведет Топ, его отец.
– Ты еще молодой и зеленый, а молодежь не ценит полезные советы. Делайте что хотите. У каждого своя голова на плечах, каждый сам решает, сколько стоит его шкура. Хау, я все сказал, – прибавил он, подражая индейцам, и пошел к игрокам.
Адамсон, растревоженный и задумчивый, больше не мог выносить табачный дым и вонь бренди. Он вышел на свежий воздух, проведал своего коня, мирно щипавшего траву в загоне для лошадей, и прошелся вдоль берега. На обратном пути он вдруг заметил Харри. Неподвижная тень высокого стройного индейца четко выделялась на фоне звездного неба. Адамсон прошел мимо него и услышал, что индеец двинулся вслед за ним характерной, мягкой и почти беззвучной индейской походкой, научиться которой белому человеку с его тяжелыми ботинками или сапогами было невозможно. Харри догнал его и, когда он открыл дверь блокгауза, встал прямо у него за спиной и заглянул внутрь.
Адамсон вздрогнул.
В трактире, освещенном факелами, царила гробовая тишина. Игроки обступили стол; к ним присоединились и другие посетители. Центром внимания был Маттотаупа. Он стоял, немного наклонившись вперед и держа в правой руке кошелек. Под алчными взорами своих пьяных приятелей он достал два маленьких самородка и положил их на стол.
– Вот! – произнес он хриплым голосом. – Новый долг Топа оплачен.
Джозеф, уже укравший у него один самородок, хищно схватил золото и спрятал во внутренний карман куртки.
– Продолжаем игру! – сказал он и подсунул Топу игральные кости.
– К черту игру! – крикнул вдруг один из игроков. – Парни! Я, Кровавый Билл, говорю вам: сначала нужно как следует промочить глотку! Бренди! У краснокожего есть золото! Золото! Неужели до вас еще не дошло? У него есть золото! Он знает, где есть золото!
Он как сумасшедший твердил одно и то же, и, поскольку остальные молчали, Адамсон хорошо слышал каждое его слово.
– Рыжий Джим! Красный Лис! Дружище! Ты молодчина! Значит, это правда, что он тебе сказал, где есть золото! Ты не обманул нас…
Договорить он не успел. Рыжий Джим ударом кулака снизу в челюсть сбил его с ног. Снова воцарилась тишина. Адамсону даже на мгновение показалось, что он слышит за спиной дыхание молодого индейца.
Он посмотрел на Топа. Тот выпрямился во весь свой рост, словно медведь, вставший на дыбы, чтобы обрушиться на врага. Лицо его, которое еще минуту назад было багровым, побелело, глаза, устремленные на Рыжего Джима, застыли.
– Рыжий Джим… – произнес он, тяжело дыша. – Красный Лис… Ты… мою тайну… ты…
Он умолк, словно не решаясь произнести вслух то, что вдруг понял. Никто не издавал ни звука, все глаза были устремлены на Рыжего Джима.
– Да, – ответил тот невозмутимо. – Разве это для тебя новость? Или, может, ты уже пожалел для меня своего золота?
Маттотаупа обмяк, взгляд его потух.
– Да… – повторил он почти беззвучно. – Да! – крикнул он вдруг в следующий миг и снова выпрямился. – Да, подлая гадюка! Ты предал меня и сделал меня самого предателем! Ты отравил меня своей огненной водой! Я выдал тебе тайну своих предков… Ты должен умереть! Навсегда закрыть свои подлые глаза, чтобы они не увидели этого золота…
Маттотаупа взмахнул своей боевой дубинкой и хотел броситься на Рыжего Джима, но его удержали сзади несколько пар крепких рук. Над обнаженной грудью индейца блеснул нож Рыжего Джима.
