Сочинения - Валерий Брюсов

И выбрали заветную скамью,

Где Леле я проговорил «люблю»,

Где мне «люблю» послышалось из дали.

Луна плыла за дымкой облаков,

Горели звезд алмазные каменья,

В немом пруду дробились отраженья,

А на душе лучи сверкали снов.

То был ли бред, опять воспоминанья,

Прошедшее, воскресшее во мне!

Слова любви шептал ли я во сне,

Иль наяву я повторял признанья?

9

И две мечты – невеста и жена —

В объятиях предстали мне так живо.

Одна была, как осень, молчалива,

Восторженна другая, как весна.

Я полон был любовию к обеим,

К тебе, и к ней, и вновь и вновь к тебе,

Я сладостно вручал себя судьбе,

Таинственной надеждою лелеем…

Ты помнишь ли наш путь назад сквозь тень,

Недавних грез с разлукою слиянье,

Случайное свободное прощанье,

Промчавшийся, но возвратимый день?

25 сентября 1894

CHEFS D'ŒUVRE 1894–1896

A. Л. Миропольскому, другу давних лет

Стихи о любви

Amorem canat aetas prima [283]

A. Пушкин

Полдень Явы

Поcв. М.

Предчувствие

Моя любовь – палящий полдень Явы,

Как сон разлит смертельный аромат,

Там ящеры, зрачки прикрыв, лежат,

Здесь по стволам свиваются удавы.

И ты вошла в неумолимый сад

Для отдыха, для сладостной забавы?

Цветы дрожат, сильнее дышат травы,

Чарует все, все выдыхает яд.

Идем: я здесь! Мы будем наслаждаться, —

Играть, блуждать, в венках из орхидей,

Тела сплетать, как пара жадных змей!

День проскользнет. Глаза твои смежатся.

То будет смерть. – И саваном лиан

Я обовью твой неподвижный стан.

25 ноября 1894

Перед темной завесой

Слова теряют смысл первоначальный,

Дыханье тайны явно для души,

В померкшем зеркале твои глаза печальны,

Твой голос – как струна в сочувственной тиши.

О погоди! – последнего признанья

Нет силы вынести, нет силы взять.

Под сенью пальмы – мы два бледных изваянья,

И нежит мне чело волос приникших прядь.

Пусть миги пролетят беззвучно, смутно,

Пред темной завесой безвестных дней.

Мы – двое изгнанных в пустыне бесприютной,

Мы – в бездне вечности чета слепых теней…

Молчание смутим мы поцелуем,

Святыню робости нарушит страсть.

И вновь, отчаяньем и счастием волнуем,

Под вскрик любви, в огнь рук я должен буду пасть!

28 ноября 1897, 1911

Измена

Сегодня! сегодня! как странно! как странно!

Приникнув к окошку, смотрю я во мглу.

Тяжелые капли текут по стеклу,

Мерцания в лужах, дождливо, туманно.

Сегодня! сегодня! одни и вдвоем!

Притворно стыдливо прикроются глазки,

И я расстегну голубые подвязки,

И мы, не смущенные, руки сплетем!

Мы счастливы будем, мы будем безумны!

Свободные, сильные, юные, – мы!..

Деревья бульвара кивают из тьмы,

Пролетки по камням грохочут бесшумно.

О, милый мой мир: вот Бодлер, вот Верлен,

Вот Тютчев, – любимые, верные книги!

Меняю я вас на блаженные миги…

О, вы мне простите коварство измен!

Прощайте! прощайте! Сквозь дождь, сквозь ненастье,

Пойду, побегу, как безумец, как вор,

И в лужах мелькнет мой потупленный взор:

«Угрюмый и тусклый» огонь сладострастья!

14 сентября 1895

Тени

Сладострастные тени на темной постели окружили,

легли, притаились, манят,

Наклоняются груди, сгибаются спины, веет жгучий,

тягучий, глухой аромат.

И, без силы подняться, без воли прижаться и вдавить

свои пальцы в округлости плеч,

Точно труп, наблюдаю бесстыдные тени в раздражающем

блеске курящихся свеч;

Наблюдаю в мерцаньи колен изваянья, беломраморность

бедер, оттенки волос…

А дымящее пламя взвивается в вихре и сливает тела

в разноцветный хаос.

О, далекое утро на вспененном взморье, странно-алые

краски стыдливой зари!

О, весенние звуки в серебряном сердце и твой

сказочно-ласковый образ, Мари!

Это утро за ночью, за мигом признанья, перламутрово —

чистое утро любви,

Это утро, и воздух, и солнце, и чайки, и везде – точно

отблеск – улыбки твои!

Озаренный, смущенный, ребенок влюбленный,

я бессильно плыву в безграничности грез…

А дымящее пламя взвивается в вихре и сливает мечты

в разноцветный хаос.

19 сентября 1895

Все кончено…

Все кончено, меж нами связи нет…

А. Пушкин

Эта светлая ночь, эта тихая ночь,

Эти улицы, узкие, длинные!

Я спешу, я бегу, убегаю я прочь,

Прохожу тротуары пустынные.

Я не в силах восторга мечты превозмочь,

Повторяю напевы старинные,

И спешу, и бегу, – а прозрачная ночь

Стелет тени, манящие, длинные.

Мы с тобой разошлись навсегда, навсегда!

Что за мысль несказанная, странная!

Без тебя и наступят и минут года,

Вереница, неясно туманная.

Не сойдемся мы вновь никогда, никогда,

О, любимая, вечно желанная!

Мы расстались с тобой навсегда, навсегда…

Навсегда? Что за мысль несказанная!

Сколько сладости есть в тайной муке мечты.

Этой мукой я сердце баюкаю,

В этой муке нашел я родник красоты,

Упиваюсь изысканной мукою.

«Никогда мы не будем вдвоем, – я и ты…»

И на грани пред вечной разлукою

Я восторгов ищу в тайной муке мечты,

Я восторгами сердце баюкаю.

14 ноября 1895

К моей Миньоне

Посв. моей Миньоне

Знаешь, Миньона, один только раз

Были с тобою мы близки:

Час лишь один был действительный час,

Прочие – бледные списки!

Свет озарил нас и быстро погас,

Сжались извивы объятий,

Стрелка часов обозначила: «час»

На роковом циферблате!

В этот лишь миг, лишь единственный раз,

Видел тебя я моею!

Как объяснить, что покинуло нас?

Нет, не могу, не умею!

Ярок, как прежде, огонь твоих глаз,

Ласки исполнены яда.

Свет озарил нас и быстро погас…

Сердце! чего ж тебе надо?

Нет, не всесилен любовный экстаз,

Нет, мы с тобою не близки!

Час лишь один был действительный час,

Прочие – бледные списки!

11 августа 1895

Глупое сердце

Поcв. Э.

Глупое сердце, о чем же печалиться!

Встретясь, шутили, шутя целовалися,

Гордой победой она не похвалится,

В памяти счастья минуты осталися…

Глупое сердце, о чем же печалиться?

Тянется поле безмолвное, снежное,

Дремлют березки в безжизненном инее,

Небо нависло – уныло-безбрежное,

Странно-неясное, серое, синее,

Замерло, умерло, будто бы снежное…

Глупое сердце! о чем же печалиться!

15 ноября 1895

Поцелуи

Здесь, в гостиной полутемной,

Под навесом кисеи

Так заманчивы и скромны

Поцелуи без любви.

Это – камень в пенном море,

Голый камень на волнах,

Над которым светят зори

В лучезарных небесах.

Это – спящая принцесса,

С ожиданьем на лице,

Посреди глухого леса

В очарованном дворце.

Это – маленькая фея,

Что на утренней заре,

В свете солнечном бледнея,

Тонет в топком янтаре.

Здесь, в гостиной полутемной,

Белы складки кисеи,

И так чисты, и так скромны

Поцелуи бел любви.

30 октября 1895

Во мгле

Страстно, в безумном порыве ко мне ты прижалась

Страстно…

Черная мгла колыхалась

Безучастно.

Что-то хотелось сказать мне родное, святое…

Тщетно!

Сердце молчало в покое

Безответно.

Мягкие груди сильней и сильней прижимались,

Жадно, —

Тени во мраке смеялись

Беспощадно.

6 ноября 1895

Утренняя звезда

Мы встанем с тобой при свечах,

Дитя мое!

Мы встанем с тобой при свечах,

Дитя мое!

На черно-безжизненный сад,

Из вышины,

Последние звезды глядят

И серп луны.

Еще не рассеялась мгла,

И солнца нет,

Но чара ночей отошла,

И брезжит свет.

В томлении ждем мы, когда

Лучи свои

Торжественно бросит звезда,

Звезда Любви.

Но все неизменно вокруг,

Дитя мое!

О, плачь же со мною, мой друг,

Дитя мое!

29 октября 1895

Воспоминания о малюточке Коре

Умереть, умереть, умереть!

На таинственном фоне картины

Вырезается ярко мечеть,

Издалека кричат муэдзины,

Грохот города слышен вдали…

О заветные звуки земли!

Озарен, весь в звездах небосвод,

Кипарисные купы поникли.

Красный Марс между веток плывет

На последнем своем эпицикле.

Холодеет скамья, словно гроб.

Знаю, знаю свой злой гороскоп!

Ты ко мне прибежишь, проскользнешь,

Вся дрожа, с беглой молнией взора.

И опять всю жестокую ложь

Прошепчу тебе, бедная Кора!

Мы сомкнем упоенно уста…

Но мне все предрасскажет мечта!

Темный сад напоен, опьянен

Знойным запахом роз и жасмина.

Жизнь прекрасна, как сказка, как сон,

Как певучий призыв муэдзина.

Но как страшно вперед посмотреть!

Умереть, умереть, умереть!