Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 2] - Роман Добрый

¾ Записка помогла. Очевидно, решил я, кому-то надо было, чтобы З. увидел меня. Получив такую записку, полную угроз, З., конечно, должен был обратиться ко мне. Для чего же, выводил я кривую, могло это пона­добиться автору записки? Да для того, чтобы З. начал сношения со мной. Тогда под видом меня можно будет околпачить З. Но кто этот хитроумец? Мне сразу стало ясно, что это новая проделка гениального аван­тюриста графа П. Случаем с Треповым он выдал себя.

Триумф Путилина был полный.

ОГРАБЛЕННАЯ ПОЧТА

Мы сидели с Путилиным в его кабинете, когда вошел помощник моего славного друга и обратился к нему:

— Важный посетитель!

— Кто такой?

— Олонецкий губернатор Григорьев.

— Ко мне, по делу?

— Да.

— Попросите, голубчик, его!

Помощник Путилина скрылся за дверью.

— Каково, доктор?

— Ты о чем, Иван Дмитриевич? — спросил я.

— Помилуй Бог, какие тузы стали приезжать к нам! Говоря откровенно, меня живо интересует, по какому делу мог пожаловать ко мне олонецкий губернатор. При чем я и Олонецкая губерния?

— Ну, положим, что ты, Иван Дмитриевич, — не только деятель всероссийский, а даже интернациональный: производил же ты розыски в Париже.

Появление губернатора прервало наш разговор.

Это был еще не особенно старый, высокий, худощавый человек.

Одетый в форменный сюртук со жгутовыми погонами со звездой на левом боку, Григорьев производил всем своим обликом впечатление истого бюрократа-служаки.

— Имею честь видеть Ивана Дмитриевича Путилина? — начал он.

— Да. К вашим услугам. Чем могу быть полезен?

— Я к вам приехал, ваше превосходительство, по совету министра внутренних дел.

Губернатор произнес это торжественно: дескать, чув­ствуй и цени, от какой персоны пожаловал я к тебе.

Путилин равнодушно и холодно смотрел на губер­натора.

— Да, я был с докладом у его сиятельства, вызванный из Петрозаводска, и когда я рассказал ему о некоторых таинственных происшествиях, имевших место в моей губернии, он сказал мне: «Обратитесь к нашему зна­менитому начальнику сыскной полиции Ивану Дмитриевичу Путилину; он один только в состоянии помочь вам».

— Что же это за таинственные происшествия, ваше превосходительство? — спросил Путилин.

— Ограбление почт.

Путилин удивленно взглянул на губернатора.

— Ограбление почт? При чем же тут «таинственность»? Обыкновенные случаи грабежа, разбоя. Разве только в одной вашей губернии случаются подобные оказии?

— Благоволите выслушать меня подробно, ваше превосходительство, проговорил губернатор. — Конечно, я согласен с вами, что ограбление почты — не Бог весть какая важная и не­обыкновенная штука. Но дело в том, что за последнее время случаи ограбления стали страшно учащаться.  

— Что же делает ваша полиция и все иные власти, ваше превосходительство? — насмешливо спросил Путилин.

Губернатора чуть-чуть передернуло.

— Должен сказать вам, что несмотря на все старания, злодеи остаются неуловимыми, словно им помогает сама нечистая сила.

— В которую вы, конечно, не верите, ваше пр-во? — так же насмешливо вставил Путилин.

Губернатор побагровел.

—    Я так полагаю-с, ваше превосходительство! — выпалил он. — Я думаю, что нам с вами при нашем чине не подобает и не приличествует верить в чертей и дьяволов.

Путилин вынул записную книжку.

— Ну-с, ваше превосходительство, будьте любезны ответить мне на несколько вопросов. Скажите, где происходят случаи ограбления почты?

— На тракте между Петербургом и Архангельском.

— В различных местах?

— В последнее время все больше на одном месте.

— Где именно?

— За Вытегрой, близ села Бараны.

— Так. Что же: ограбления почты сопровождаются убийствами?

— Во всех случаях, а было их около десяти, и ямщик и почтальон были убиты.

— Разве почта следует у вас без охраны?

Губернатор покраснел.

— Действительно, это было непростительной оплошностью со стороны местного начальства отправлять почту без вооруженного конвоя, — пробормотал он.

— Вооружен был, стало быть, один лишь почтальон?

— Да. У ямщиков, наверное, оружия не было.

— Каково мнение обо всем этом судебного следова­теля?

— Он заявил мне после последнего ограбления почты, что, очевидно, в лесу, прилегающему к шоссе, — тракту, ютится шайка разбойников-головорезов. Они устраивают засаду. Лишь только появляется почта, они выскакивают, грабят и убивают.

— Что же вы предприняли, узнав это? — продолжал Путилин.

— Я распорядился послать отряд солдат, дабы они обыскали весь лес.

— И солдаты не обнаружили никаких следов разбойников? Ни малейших?

— Да. А вы откуда же это знаете, ваше превосходи­тельство? — удивился губернатор Григорьев.

Путилин улыбнулся.

— Если бы следы были найдены, вы не обратились бы ко мне... Кстати, вы не знаете, каким способом были умерщвлены почтальоны и ямщики?

— Ударами топора, в двух случаях черепа несчастных были разбиты, очевидно, дубинами.

— Пойдемте далее, ваше превосходительство, — продолжал свой опрос Путилин. — Скажите, каким образом было обнаружено последнее ограбление почты? Может быть у вас есть донесение с собой?

— Вы не ошиблись, ваше превосходительство. Едучи в Петербург к министру я захватил с собой кое-что относящееся этих непостижимых злодеяний. Вот все, что касается последнего ограбления.

Губернатор Григорьев вынул из щегольского порфеля несколько бумаг и протянул их Путилину.

Мой знаменитый друг углубился в их просмотр.

— Я слышал от министра и о вас, доктор, — обратилось ко мне его губернаторское превосходительство. — Граф рассказывал о вас, как о непременном спутнике Ивана Дмитриевича.

— Да, ваше превосходительство, мне улыбается частенько счастье присутствовать при замечательных розысках моего друга, Ивана Дмитриевича, — ответил я.

Путилин окончил просмотр бумаг.

Он сидел, низко опустив свою голову и что-то чертил указательным пальцем по столу.

По своей всегдашней привычке он бормотал сам про себя отрывистые слова: «Гм... А почему бы не так?.. Ага! А если так...»

Губернатор, не знавший моего гениального друга, глядел на него с удивлением.

Наконец Путилин поднял голову.

— Что же вам, собственно, угодно от меня, ваше превосходительство?

— То, чтобы вы помогли мне вашим мудрым советом, глубокоуважаемый Иван Дмитриевич, — ответил губернатор. — Я должен сознаться вам, что положение вещей весьма тревожно. Население в панике. Эти повторяющиеся ограбления почты навели ужас на обывателей. Все боятся посылать ценную корреспонденцию, а так как у нас немало торговых предприятий и людей, то вы поймете, какая получается путаница... Вот и теперь один богатый сибиряк сидит и трясется, ожидая моего возвращения. Он явился ко мне и прямо заявил, что не рискует послать крупную сумму денег. Не буду скры­вать, Иван Дмитриевич, что на меня идут большие нарекания, меня упрекают в бездействии власти, в отсутствии административной распорядительности, словом, на меня, как на Макара, повалились все шишки. Помогите, родной, вызвольте из беды! Вовек буду благодарен вам!