Конфедерат. Ветер с юга. Рождение нации - Поляков Влад

В любом случае сражение броненосцев было закончено. По сути, его удалось пережить лишь «Фолсому», который остался относительно целым, пригодным к продолжению боя. Если не учитывать изрядно сократившийся боезапас ко всем орудиям.

Зато бой небронированной части Северной эскадры с защитниками Портсмута был ещё в самом разгаре.

Коммандеры Сэммс и Джонс вовсю использовали броневую защиту своих кораблей, хотя первый идти на таран уже не рисковал, а второй просто не был уверен в достаточной прочности своей «Акулы» – корабль-прототип, первый броненосец со всеми конструктивными особенностями. Проще говоря, Кейтсби Роджер Джонс не хотел рисковать, используя таранный удар. Он предпочитал артиллерию!

Но два малых броненосца против куда большего числа движущихся примерно с той же скоростью и устремлённых к конкретной цели кораблей… Остановить их было нельзя. Задержать же могли вставшие на пути эскадры четыре корабля Конфедерации, фрегат «Ричмонд» и три канонерки, настроенные потонуть, но задержать корабли северян.

И они выиграли время, которого хватило «Акуле» с «Чарльстоном» для того, чтобы подобраться с фрегатам северян на дистанцию гарантированного поражения. Начался не бой, а настоящая собачья свалка, где не было уже даже подобия правильного построения. Лишь желание одних остановить и потопить, а других, соответственно, прорваться к верфям, чтобы устроить там то, что «Содом со своею Гоморрой не творил».

Взорвался уже давно подожжённый раскаленными ядрами «Ричмонд», до последнего ведущий огонь по рвущимся к заветной цели фрегатам. Одна канонерка булькнула на глубину, так и не дойдя до берега, а вот второй таки удалось приткнуться на мелкое место. И лишь канлодка «Злобный» продолжала огонь из единственного уцелевшего орудия, по возможности скрываясь за корпусом окончательно сбавившего скорость вследствие снесённой на фиг трубы «Чарльстона».

Понятно, что потери были не только у конфедератов. Малоуязвимые броненосцы щедро дарили смерть и разрушение огнём из башенных орудий, не делая разницы между фрегатами и канонерками противника. В этом ограниченном пространстве Хэмптонского рейда и входа в Джеймс-Ривер было не слишком много места для маневров. Вот и тонули фрегаты, и горели канонерки, порой совмещая эти два вредных для корабля занятия. А выбрасываться на берег… Всем было понятно, что конфедераты скажут большое спасибо поступившим так янки, ведь фрегаты легко восстановить. В случае если и не восстанавливать, то уж снять с них орудия и паровые машины – самое оно для Конфедерации, которая пока эти важные товары в основном импортировала.

У «Чарльстона» давно закончились снаряды простые и бронебойные, оставались лишь разрывные бомбы, да и то лишь в кормовой башне. Запас боеприпасов у «Акулы» был чуток получше, но ещё четверть часа, и её погреба должны были исчерпать свои возможности. В башнях действовало лишь по одному орудию, от огня северян остальные вышли из строя; броневые плиты пояса одна за другой откалывались, обнажая уязвимые места первого броненосца Конфедерации. А корабли северян всё ещё присутствовали, хотя большинство из них, ещё держащихся на воде, и было побито. «Злобный», последняя живая канлодка, погрузившаяся в воду по самое не могу, едва-едва ковыляла к берегу, под прикрытие ещё целой береговой батареи. Батареям, к слову сказать, тоже неслабо досталось, канлодки северян сосредоточили огонь именно на них, игнорируя корабли, если была возможность выбора.

Коммандер Рафаэль Сэммс уже давно не надеялся ни на кого, кроме своего побитого корабля да ещё трепыхающейся и сохранившей неплохую скорость «Акулы». Тем большим удивлением для него стало появление «Фолсома», который на всех парах шёл им на помощь. Точнее не им, не им! Было понятно, что оставшиеся четыре фрегата и две канонерки северян не смогут справиться с двумя броненосцами. Максимум с одним, да и то вопрос, если, к примеру, тот же «Чарльстон» отползёт под прикрытие береговых батарей. Ну, так у них и была другая цель – разбомбить верфи, на которых сейчас достраивались новые, малые броненосцы с неглубокой осадкой, пригодные как для берегового плавания, так и для входа в реки вроде того же Потомака. То есть для подхода к столице США для последующего её обстрела, равно как и поддержки переправляющихся войск. И вот эту угрозу могли нейтрализовать прямо на стапелях. Допустить это – не смертельный, даже не опасный, но всё равно чувствительный, болезненный удар для Конфедерации.

«Фолсом» шёл это исправить, одновременно сигналя о том, что «Булл-Ран» потоплен, но и два из трёх вражеских броненосцев на дне залива, а третий… Третий выбросился на берег, и теперь лишь от его команды зависит, взорвут они его погреба или оставят ценный трофей. Впрочем, на последнее надеяться точно не приходилось.

Остаткам Северной эскадры пришёл конец. И всё, что они могли сделать – перед уходом на дно попытаться всё же дотянуться до верфи. Не уничтожить, так хотя бы частично повредить, помешать строительству.

Они это сделали. Лишь два фрегата из оставшихся четырёх смогли прорваться обратно, за пределы Хэмптонского рейда, пользуясь тем, что броненосцы Конфедерации добивали их менее везучих или более склонных к риску коллег. Преследовать «Чарльстон» не мог по причине отсутствия должной скорости и полного исчерпания боеприпасов. «Акула» тоже расстреляла почти все запасы. Ну, а «Фолсом» ухитрился уже под конец боя поймать пару очень неприятных подарочков с погибающих фрегатов северян. Результат – пробоина ниже ватерлинии и покорёженные винты, заставляющие думать прежде всего о риске затопления и последующего долгого и хлопотного подъёма с местных невеликих глубин.

В любом случае победившей стороне следовало частью пополнять запасы снарядов, а частью – в лице «Фолсома» – вставать на долгий и нудный ремонт. И ещё – хоронить командующего эскадрой, контр-адмирала Джосайю Тэтнелла. Немолодой адмирал потерял слишком много крови ещё до того, как его смогли перенести с погружающегося «Булл-Рана» на относительно целый «Фолсом», где был и врач, и помещение для оказания нормальной медицинской помощи. Спасти, увы, не удалось. И эта потеря была для Конфедерации как бы не более серьёзной, нежели ушедший на дно флагман броненосной эскадры.

Верфи Портсмута… Ну что верфи? Разрушенными их не могли назвать даже злейшие враги, но вот отрицать наличие повреждений и у друзей не получилось бы. Зато до строящихся броненосцев янки добраться не успели. Остальное было решаемо. Зато факт громкой, теперь уже морской победы никто уже не смог бы отрицать. Равно как и наглядную демонстрацию силы броненосных кораблей и крайней уязвимости судов, этой брони лишённых.

Глава 3

КША, штат Виргиния, Ричмонд,

август 1862 года

Подготовка к последнему, завершающему войну удару всегда занимает много времени. Так что ничего удивительного не было в том, что спешить с ударом по Вашингтону никто из нас и не собирался. Время сейчас работало не на янки.

Почему так? О, на то было много объективных причин. И начать стоило с самой что ни на есть банальной – экономики. Блокада отсутствовала в принципе, поэтому поставки хлопка, этого «мягкого золота», не только не прервались, а более того, были увеличены. Да, сейчас было не время переходить на политику обработки сырья и выходу на рынок уже готовой продукции, хотя первоначальные шаги для этого предпринимались. Закупка парка станков, выписка мастеров для обучения уже местных кадров, и всё в этом духе. Активная же фаза перестройки этого важного сектора экономики должна была начаться уже после войны. Сейчас не стоило шерудить палкой в муравейнике, а скорее даже в осином гнезде.

Отсутствие золотой подпитки из Калифорнии и из иных рудников, которые находились на границе Калифорнии с мормонским Дезеретом, также не прошло для Соединённых Штатов безболезненно. Война – очень прожорливое чудовище, требующее не только людей, но и денег на оружие, амуницию, провиант и многое другое. С недавних пор этот молох требовал от США того, чего там уже не имелось. Неудивительно, что эмиссары Линкольна пытались выпустить облигации займа с целью покрыть хотя бы первоочередные расходы. Только вот желающих их приобрести было не густо, а скорее совсем пусто. Люди, умеющие оценивать риски, видели, что дело янки откровенно печальное, а вкладываться в без пяти минут утопленника… гуманистов в мире финансов сроду не водилось.