Зора (СИ) - Mazurenko
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ан’тураат был большим городом, а потому для его полного упокоения потребовалось три толнора. Во-первых, преследовать шахтёров по их извилистым путям добычи ресурсов было довольно долгим делом. Во-вторых, некоторые иллюзионисты, боясь допустить образование некрополиса у себя под боком, решили выступить в бой, попытав счастье одолеть нас. Их было много, однако не все. И это говорило о том, что некоторые всё-таки вняли жутким россказням, а потому решили не враждовать с нами. Битва потребовала некоторого времени, ведь иллюзионисты боролись отчаянно, даже применяя слабые материализующиеся заклинания. Но всё-таки, в конце концов, суд был окончен: все работы по извлечению горных пород прекратились, все крики ужасов замолкли на веки, всякое магическое сопротивление было сломлено, так что в середине третьего толнора город погрузился во мрак.
Среди построек этого города была обнаружена одна, которая называлась «Церковь Аббарона». И видения прошлого показывали, что этот самый Тонон раньше был прислужником в этом деле, но потом ему надоело играть роль религиозного руководителя, так что саткар занялся горнодобывающим делом. Как сказал Бэйн, Аббарон — это один из великих саткаров, которому поклоняются другие саткары. Как видно, этот Аббарон грезил собрать себе приспешников, чтобы ему поклонялись, как богу. Однако это же и показывает, что из людей получаются плохие служители. До самого падения Ан’тураата Церковь Аббарона пустовала, а теперь она обратилась одним из монолитов величия бессмертных.
Итак, последний город, отделявший нас от нападения на столицу, пал. Теперь курс был взят на Лордиалех. Деревни Верхняя и Нижняя Тха опустели. Все жители, внемля повелению вирана, убрались в столицу. Так что сила Пустоты Бэйна уже превратила их в некрополисы, где обитают тьма, ужас, холод и смерть. А пока шурайи, призраки Заветной поляны и все остальные бессмертные стягиваются к стольному городу, сам Бэйн и четверо его учеников ринулись на погосты Могильного леса. Те, кто раньше проживали и строили этот огромный город, восстанут, чтобы принять участие в его сокрушении. Влад же, приняв облик белого чародеи, устремился первым туда. Причин для этого было две. Первая заключалась в том, что поле начала вторжения в столицу за стенами города уже будет один из бессмертных. Вторая была немного глубже. В планах великого имелась задумка, по которой бессмертные проникнут в общество живых, примут их обличие, а также станут вести себя, как они, чтобы бессмертного нельзя было отличить от живого. Сейчас, конечно, в этом не было необходимости, однако начать познавать эти грани можно уже сейчас. Влад, как имевший в себе частицу света, более всего подготовлен к этому. Опыт, полученный в Ан’тураате, дополнится тем, который он приобретёт сейчас, и каждый бессмертный, в конце концов, будет опираться на него.
За последнее время структура Лордиалеха немного дополнилась. Место, где река Тха втекает в город, было укреплено. Теперь там не зазор, а сплошная стена. Также сами стены сделались толще, в них образовались бойницы, откуда стражники могли следить за ситуацией снаружи, а лучники посылать свои стрелы во врага. Сами стены были объяты магией, которая подбавляла прочности, так что их было сложно сломить. Всё это Влад сумел вызнать, только лишь представ перед высоченными вратами. Он хотел подобнее рассмотреть структуру магии, оберегающей город, однако его окликнул стражник из ближайшей бойницы: «Эй, как тебя зовут? И откуда ты пришёл?» Влад сразу нашёлся с ответом: «Эй, привет! Я — Влад! И бежал сюда из Кандаро́ка! Белая башня там пала, но мне удалось спастись от этого безумного нашествия. Ориентируясь по эфиру, я понял, что белая башня Лордиалеха продолжает стоять, а потому прибыл сюда окольными путями. Как вам удаётся сдерживать всю эту нежить?» Рядом со стражником стоял другой беломаг. Он не показывался, но Влад знал, что он там. Чародей подсказывал, что говорить, а мужчина передавал эти слова: «Сначала ответь на вопрос: сколько а́рверов в Конре́йдском посохе?» — «Прости, я не знаю этого артефакта» Стражник отвечал: «Хорошо. Сейчас открою» Пока створы расходились, с них была снята магическая завеса. Влад вошёл в приоткрытую щель, после чего врата начали затворяться. Столица претерпела разительные изменения. Гостевой район превратился в поле битвы: катапульты, требушеты, многозарядные баллисты, передвижные крепости — и все обращены наружу, чтобы отражать осаду. Меж ними были развёрнуты переносные кузни, палатки врачевателей, лаборатории алхимиков, многочисленные ящики, в которых были уложены готовые к использованию оружия как дальнего, так и ближнего боя. Чуть дальше стояли накопители эфира, кристаллы маяка света, а также развёрнуты небольшие ритуальные спирали. Над всем этим полем нависал так называемый тарнэдо́р. Слово придумано чародеями и перевода не имеет. Тарнэдор — это своего рода разветвитель магии. Чародей вводит в него эфир и внутри этого устройства материализует его. Тарнэдор увеличивает магическое воздействие на такое количество, которое пожелает чародей, но при этом он сведёт к минимуму все потери от такого разветвления. Да, выгоднее всего использовать это магическое изобретение так, чтобы разветвлять поток на как можно большее количество. Тогда потери будут настолько малы, что практически незаметны. Но это уже зависит от самого чародея. Если он силён, если он может разделить своё сознание на великое множество частей, а после уследить за всеми ими, то эффект будет ошеломительным. Один маг сможет создать целый дождь из нескончаемых потоков своей магии. Конечно, те, кто обитают в этом мире, навряд ли способны в полной мере использовать могущество этого изобретения. Однако это всяко лучше, чем просто идти в бой и пользоваться собственными силами. Тем более, что все чародеи уже давно обленились и не способны пользоваться своими разумами, чтобы сотворить нечто уникальное. Так пусть хоть это за них делают инструменты, которые они сотворили. Для тарнэдора нет какой-то конкретной формы или конкретного вида, но здешние чародеи сотворили его
