Метафизика возникновения новизны - Иван Андреянович Филатов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но прежде чем говорить о необходимости наличия взаимообусловленности понятий какой-либо дисциплины, заметим следующее. Все что ни есть в этом мире, имеет свое происхождение. И Бытие откуда-то появляется, и сущее, и истина, и красота и т. д. Ничто – не вечносуществующее. Оно когда-то и откуда-то про-исходит. Но мало того, что оно есть про-исходящее из чего-то другого, оно еще и взаимосвязано с этим другим какими-то узами, хотя бы по факту самого происхождения. Так что, если мы согласимся со всем этим, то никакой мистики не должно быть ни в Бытии, ни в Истине, ни в красоте. Вся наша мистика – от наших досужих домыслов, от нашего пока что незнания некоторой глубины познания, которой мы еще не достигли.
Итак, чтобы нам подойти к разрозненности метафизических понятий и к тому, к каким последствиям это привело, – а вернее даже было бы спросить: что привело к этой разрозненности?– остановимся сначала на постулированном Хайдеггером онтологическом различении («ontologische Differenz»), а именно, различении между бытием (das Sein) и сущим (das Seiende). В чем оно заключается и для чего Хайдеггеру понадобилось разнести друг от друга два этих понятия? Попытаемся в этом разобраться. Начнем с того, что еще во «Введении» к курсу лекций 1927 г. «Основные проблемы феноменологии» он пишет:
«Мы сказали: онтология есть наука о бытии. Но бытие есть всегда бытие сущего. Бытие сущностно разделено от сущего. Как можно постичь это разделение бытия и сущего? Как можно обосновать его возможность? Если само бытие не есть какое-либо сущее, как тогда оно само принадлежит к сущему, так как все же сущее и только оно есть? Что это значит: бытие принадлежит к сущему? Правильное отвечание на эти вопросы есть основное предположение для того, чтобы пустить в работу проблемы онтологии как науки о бытии. Мы должны смочь однозначно исполнить разделение между бытием и сущим, чтобы сделать темой исследования такое как бытие. Это разделение не есть какое угодно разделение, но то, через которое тема онтологии, и с этим самой философии, впервые приобретается. Оно есть прежде всего конституирующее онтологию. Мы обозначим его как онтологическую дифференцию, т. е. как деление между бытие и сущим»54.
А вот каким образом Хайдеггер обособляет бытие от всего прочего в докладе «Поворот» (Дек. 1949 г.):
«Ибо рядом с бытием нет ничего подобного ему. Оно не подлежит воздействию со стороны и не действует само. Никогда бытие не включено в рамки причинно-следственных взаимосвязей. Способу, каким оно, бытие само по себе, посылает нам себя, не предшествует никакая причина в порядке бытия, равно как и из него не вытекает никакого следствия для бытия. Резко и внезапно являя свою истинную суть, потаенность, сбывается бытие, определяя этим событием свою эпоху»55.
Правда, в этом же году (1949) в 5-м издании лекций «Что такое метафизика?» (Послесловие) Хайдеггер пишет, что
«…бытие никогда не бытийствует без сущего и сущее никогда не существует без бытия.»56.
В то время как в предыдущем 4-м издании этих же лекций он придерживался другого мнения:
«…бытие может обходиться и без сущего, но вот сущего не бывает без бытия»57.
Да и текст доклада «Время и бытие» (1962 г.) тяготеет к осмыслению бытия (через время) «без оглядки» на сущее:
«Дело идет о том, чтобы сказать немного об опыте мышления бытия без оглядки на обоснование бытия из сущего. Попытка мыслить бытие без сущего становится необходимой, потому что иначе, как мне кажется, не остается больше возможности ввести особо в поле зрения бытие того, что сегодня есть по всему земному шару (подчеркнуто мною – И. Ф.), не говоря уж – удовлетворительно определить отношение человека к тому, что до сих пор называлось «бытием»58.
Здесь изложен достаточно важный момент для понимания того, как Хайдеггер представлял себе бытие. Остановимся на нем и попытаемся понять из текста, что беспокоит автора. А беспокоит его следующее: «по всему земному шару» есть сущее, которому, как полагает Хайдеггер, присуще бытие, но совсем непонятно, каким образом и когда на сущее уже была наложена «печать» бытия. Он понимает, что к этому действу, естественно, причастен человек, но не понятен сам механизм взаимосвязи бытия и сущего, а также причастности человека к бытию, что он и отмечает тут же ниже по тексту. А если механизм не известен, то надо отделить бытие от сущего и наделить его каким-то, в общем, мистическим свойством, когда оно ни с чем не связано, но все определяет (наподобие Единого Плотина). Вот и получается, по Хайдеггеру, что человек как бы рупор бытия, которое (бытие) «сбывается», «резко и внезапно являя свою истинную суть, потаенность»,….«определяя этим событием свою эпоху» (см. цитату выше). Но при этом ничего не говорится о том, что вещает этот рупор, не говорится и того, как человек причастен к бытию (или, может быть, к существованию?). Говорится только о том, что нечто важное, «резко и внезапно» являющееся, «сбывается», определяя тем самым ход развития цивилизации.
И у нас нет никакого сомнения в том, что под этим, внезапно показывающим свою «истинную суть» и сбывающимся, являются иррациональные идеи, единственной формой проявления которых служат акты интуиции, инсайта, прозрения, озарения и т. д.
Вот это, не названное Хайдеггером и не раскрытое им понятие идеи, не позволило ему подойти к самой сути бытия и к тому механизму, которым взаимосвязаны бытие с сущим, а человек и с бытием и с сущим. Отсюда и сложность хайдеггеровской терминологии и постоянное хождение вокруг чего-то неопределенного, которое он пытается нащупать, приближаясь к нему с разных сторон.
Это одна сторона вопроса соотношения бытия и сущего и причастности человека к этому, Другая же сторона заключается в том, причастно ли к бытию все то, что нас окружает и что можно соотнести с так называемыми бытийственными связками «быть» и «есть»? Но в том-то и весь «секрет», что существующее «по всему земному шару» сущее уже непричастно к бытию. Оно было к нему причастно тогда, когда только еще обретало свою форму и свою сущность в интеллекте своего созидателя (каковой, кроме человека, была сама Природа), а об этом уже никто не помнит, то есть не помнит, как оно – то или иное сущее – произошло. Вот и пришлось постфактум награждать существующее сущее-объект медалью бытия, поскольку оно ее не получило
