Тень горы - Грегори Робертс

– Мы с ним очень органично дополняем друг друга. Я знаю, как мертвец выглядит, а он знает, что тот чувствует. Никогда не видел, чтобы кто-нибудь обращался с трупами так нежно, как он. Он называет их Спящими и разговаривает с ними, как со спящими. Очень мило с его стороны, очень трогательно. Но я держу наготове бейсбольную биту на случай, если кто-нибудь из них вдруг ответит.

Конкэннон замолчал, стиснул руки и воздел сцепленные кисти к небу, словно в молитве.

– Я понимаю, трудно поверить, что такой враг человечества, как я, может перестроиться, но это так. Я изменился, и доказательством служит то, что я приехал сюда, рискуя встретить недоброжелательный прием, чтобы сообщить вам две вещи. Первую я уже сообщил. Это было все, что я знаю о Ранджите и этой девице.

– А вторая? – спросила Карла.

– А вторая вот какая: Компания триста семь наняла гунд из других городов для того, чтобы убить сегодня этого иранца, Абдуллу. А поскольку Абдулла прячется здесь на горе, то и вы оба оказываетесь на линии огня.

– Когда они прибудут? – спросил я.

Конкэннон взглянул на свои часы и ухмыльнулся:

– Часа через три. У вас было бы больше времени, если бы ты не был таким несговорчивым и дал мне высказаться, не перебивая.

Все это мне не нравилось. У меня было ощущение, что Конкэннон подставляет нас.

– А почему ты решил нас предупредить? – спросила Карла.

– Подчищаю кое-какие мелочи, мисс, – улыбнулся он. – Я никогда не держал зла на вашего дружка. Я пытался привлечь упрямого осла на свою сторону, и я не стал бы этого делать, если бы не испытывал к нему симпатии. Я обращался с ним скверно, но ненавидел не его, а Абдуллу – за то, что он пошел против меня и угрожал мне.

– Хватит уже об Абдулле, – бросил я.

– Но я перестал ненавидеть его, – продолжал Конкэннон, – он не сделал ничего плохого, пусть даже он иранская… личность. Это я поступал плохо и открыто признаю это. Как бы то ни было, иранцу сегодня, по-видимому, крышка. А я нашел нишу, где чувствую себя на своем месте и буду спокойно ждать, пока другие убивают моих врагов и посылают их мне. Я буду, так сказать, среди своих, если вы понимаете, о чем я.

– Мы понимаем, – сказала Карла, хотя я не понимал.

– Вы верите, что я не держу на вас зла и не желаю вам ничего плохого?

– Нет, – ответил я. – Гуд-бай, Конкэннон.

– А еще говорят, что он писатель, – подмигнул он Карле. – Он, наверное, сочиняет крошечные ничтожные брошюрки.

– Он большой писатель, а я занимаю большое место в его книгах, – ответила Карла. – Спасибо за предупреждение, Конкэннон. Кстати, какое имя тебе дали при рождении?

– Фергюс, – сказал я, опередив его, и он, засмеявшись, спрыгнул с багажника и широко развел руки:

– Я все-таки нравлюсь тебе! Я так и знал. Ты пырнешь меня, если я тебя обниму?

– Да. И не приезжай больше.

Он медленно опустил руки, улыбнулся Карле и залез в свой автомобиль.

– В полицию обращаться бесполезно, – сказал он, высунувшись из открытого окна. – Им заплатили большие деньги за то, чтобы они не появлялись здесь, пока этого иранца не прикончат раз и навсегда.

Он завел машину, заблокировал одно колесо, дал газ и развернулся на месте.

– Вам не нужно динамита? – спросил он. – У меня в багажнике целый ящик, а мне он сейчас без надобности.

– Спасибо, может быть, в следующий раз, – улыбнулась Карла, помахав ему на прощание.

Двойные габаритные огни «понтиака» упорхнули за поворот, как две летучие мыши. Карла живо повернулась ко мне, блеснув зелеными глазами:

– Наверное, Абдулла у Халеда. Надо его предупредить.

– Само собой, а также Сильвано и учеников. Все это может докатиться и до Идриса.

Она собралась уже бежать к дому Халеда, но я остановил ее:

– Давай обсудим кое-что, прежде чем говорить с Халедом.

– Давай. Что именно?

– Мы договорились, что всюду будем вместе, да?

Карла посмотрела на меня, уперев руки в боки.

– В дупло я не полезу, – заявила она, скривив губы в улыбке.

– И не надо. Я хочу сказать другое.

– Непременно сейчас?

– Если сегодня станет горячо, не отходи от меня. Держись рядом или у меня за спиной. В крайнем случае сцепимся локтями. Если придется драться, встанем спина к спине. Ты будешь стрелять, я орудовать ножом. Но только давай все время будем вместе, иначе я свихнусь от тревоги за тебя.

Она засмеялась и стиснула меня в объятиях, так что я, по-видимому, в основном сказал все правильно.

– Ну, побежали, – сказала она, готовая сорваться с места.

– Подожди, – сказал я.

– Опять?

– Что значит «может быть, в следующий раз»?

Я имел в виду ее последние слова, сказанные Конкэннону.

– Что-что?

– Ты сказала «Может быть, в следующий раз», когда Конкэннон предложил нам динамит.

– Это обязательно надо обсуждать здесь и сейчас?

– У Конкэннона не бывает следующего раза. Он одноразовый парень и действует не задумываясь, хоть вся планета лети в тартарары.

– Ты не веришь, что человек может исправиться?

Когда она поддразнивала меня, то была восхитительна, но сейчас мы говорили о Конкэнноне, а на гору рвались бандиты, чтобы убить нашего друга.

– Я не верю Конкэннону, – ответил я. – Ни в качестве громилы, ни в качестве гробовщика-предпринимателя. Не верю его словам. Это может быть ловушка.

– Очень хорошо, – воскликнула она. – Побежали, наконец?

Глава 83

На последнем повороте лесной тропинки, ведущей к дому Халеда, мы услышали музыку и пение сотен голосов, сливавшихся в единой гармонии. Дом, словно территория тюрьмы, был освещен прожекторами, развешенными на деревьях. Мы остановились у первой ступеньки лестницы.

– Питомцев у него, похоже, изрядно прибавилось, – заметила Карла, глядя на залитую ярким светом террасу. – Хор впечатляющий.

Хористы пели во весь голос, впав в религиозный экстаз. Лучи прожекторов обесцветили листву, и деревья превратились в скелеты, испуганно протягивавшие руки к небу.

Из широких дверей на террасу вышел Халед, держа руки на поясе. В ярком электрическом свете, слепившем глаза, он был лишь темной тенью. Позади него виднелись еще две тени.

Он поднял руку, пение прекратилось. Воздух наполнился звоном насекомых.

– Салям алейкум, – сказал он.

– Ва алейкум салям, – ответили мы с Карлой.

Где-то очень громко залаяли очень большие собаки. Услышав такой лай, представляешь себе оскаленную пасть и хочется убежать. Карла взяла меня под руку. Лай был исключительно свирепым, но Халед опять поднял руку, и собаки смолкли.

– Прошу прощения, включил не ту запись, – сказал он, отдавая пульт одной из теней. – Ты зачем пришел, Лин?

– Мы пришли к Абдулле, – сказала Карла.

– Ты зачем пришел, Лин?

– Она уже сказала, – ответил я. – Где он?

– Абдулла очистился от скверны перед смертью и молится, – сказал Халед. – Никому сейчас нельзя его беспокоить, даже мне. Он беседует наедине с Аллахом.

– Сюда едут бандиты – за ним.

– Мы знаем, – сказал Халед. – Учеников здесь сейчас нет. Ашрам на время закрылся. Мы…

Его прервало возобновившееся исступленное пение. Через несколько секунд оно оборвалось на середине фразы.

– Перестань баловаться с пультом, Джабала, – бросил Халед через плечо.

Насекомые и лягушки обрадовались вновь наступившей тишине.

– Мы готовы к сражению, – заявил Халед.

– Где же я читала эту фразу? – произнесла Карла.

Халед величественно поднял руку:

– Это я распространил слух, что Абдулла прячется здесь. Я спровоцировал это нападение из города. Это ловушка, Лин, а вы забрались в нее.

Опять залаяли собаки.

– Джабала! – крикнул Халед, и лай прекратился.

Халед спустился к нам на тропинку. Он заметно похудел, снова занявшись спортом, и потерял половину набранного веса. Он восстановил форму, был уверен в себе и опасен. Похоже было, что он наконец-то полюбил себя.

Он сжал обе мои ладони своими, наклонился между нами и шепотом обратился к Карле:

– Привет, Карла. Я не могу говорить с тобой открыто перед своими людьми. Ты женщина, которую сопровождает мужчина, не являющийся твоим родственником. – Он обнял меня, шепча ей в ухо: – Прими мои соболезнования по поводу потери мужа. Но ты должна уйти отсюда. Здесь будет схватка.

Он отодвинулся от нас, но я задержал его руку:

– Если ты знал об этом, почему не предупредил нас?

– Теперь вы предупреждены, Лин, и примите это как благословение. Вы должны уйти. Мои люди нервничают. Давайте обойдемся без эксцессов.

– Аллах хафиз, Халед, – сказала Карла, повернувшись, чтобы уйти, и потянула меня за собой.

– Скажи Абдулле, что мы здесь, на горе, если ему понадобится помощь, – попросил я.