У свободы цвет неба (СИ) - Аусиньш Эгерт

   - А я тебя хотела искать в твоем доме. А ты тут спишь.

   - Ох, - только и смог он сказать, - прости, что я без приглашения.

   - Главное, что ты вообще пришел, - засмеялась она снова. - После того, как дважды от меня отказался...

   - Я не... - начал он и осекся, поняв, с кем говорит.

   - Ну наконец-то, - расхохоталась прелестная рыжая женщина, - ты понял, что я - это она, а она - это я.

   Димитри молчал, понимая, что проснуться ему не удастся, пока она сама его не отпустит.

   - Я была бы вправе сердиться, - сказала она уже серьезнее, - но мне пришелся по душе твой подарок, тот, что ты привез на Острова и показал в столице. Так что можешь рассчитывать на ответный дар, и даже не на один. Но учти, я еще не раз подшучу над тобой за то, что ты от меня отказался.

   Она развернулась к нему спиной, пошевелила плечами - и бирюзовое платье стекло с ее спины струями воды. За то время, пока она делала шаг через лужу, Димитри увидел алую с лиловым и золотым бабочку над ее ягодицами, чуть ниже края рыжей волны кудрей. Магдис подарила ему лукавый взгляд через плечо и пропала. Князь проснулся, как от толчка, и увидел, что к его постели подбирается растекающаяся от двери лужа. Присмотревшись и заметив, что ручеек, бегущий в его сторону, явно состоит из морской воды, он тихо засмеялся, несмотря на то, что ему было не по себе, и сказал в сторону двери: "Приходи танцевать танго когда-нибудь". Легкий сквозняк с запахом водорослей и соли прошел по комнате после этих слов. Князь поднялся, свернул постель и вышел на галерею, четко понимая, что спокойной его жизни пришел конец.

   Все сложные моменты своей жизни Марина Лейшина переживала на кухне. Сейчас перед ней на разделочном столе лежала дюжина крупных розовых картофелин, два больших корня сельдерея, полдюжины яиц и двенадцать яблок, каждое размером с два ее кулака. Не сааланских, местных лужских. Мука и растительное масло ждали своего часа в банках у самой стены, а сбоку под рукой заняла боевую позицию на миске терка. За ее спиной в гостевом кресле сидел Белый и внимательно слушал. Марина взяла в руку овощечистку и задумчиво взвесила в руке сельдерейный корень.

   - Марина, только не мне в голову, - прокомментировал байкер.

   - Ну что ты, - протянула она, - он же от этого попортится. И вообще, ты пока не заработал.

   - Хорошо, - хмыкнул он, - постараюсь приберечь комментарии до конца готовки. Ты рассказывай, рассказывай.

   - Да что рассказывать, Георгий... В общем, пока мы торговали лицом и наблюдали скандал с участием Асаны и, как оказалось, вашего знакомого...

   Байкер перебил ее.

   - Он не знакомый. Он полезный.

   - Хорошо, - согласилась Лейшина, - с участием вашего полезного, который не присутствовал, но упомянут был.

   - Кхмгм, - отреагировал Белый. - Продолжай, я слушаю.

   - Да я и продолжаю, - Марина повернула в руке клубень сельдерея и начала чистить другую его сторону. - Мы все были в Старом дворце, кроме Полины. А она, как выяснилось, была в доме у деда первого наместника, там тоже праздновали. А утром Димитри за ней послал, а его человек вернулся ни с чем - мол, мистрис сказала, что никуда не пойдет и будет спать. На Полю это не похоже настолько, что даже Димитри сообразил, что происходит какое-то нештатное событие. И двинул к ней сам. Нашел уже остывающую.

   - В смысле? - напрягся байкер.

   - Я не особенно поняла, он очень нервничал, когда рассказывал. В общем, - Марина взяла терку и начала тереть сельдерей, - в гостях ее напоили их тамошним стимулятором, который и здоровым-то людям можно очень с оглядкой и сильно не каждый месяц. И дозу дали, как Димитри сказал, на здорового мужика. И когда пошел откат...

   - Я понял, - тихо сказал Белый. - В юности видел винтовых торчков на отмене. На всю жизнь запомнил.

   - Как-то так, да, - кивнула Марина, продолжая трещать теркой, - только это не винт, а более ядреная хрень. Хотя ей теперь и крепкого кофе могло хватить за глаза.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

   Некоторое время тишину на кухне нарушал только звук терки. Потом сельдерей кончился, и Марина снова взяла в руки овощечистку.

   - В общем, - резюмировал Белый, - когда ее нашли, живой она была уже довольно условно.

   - Ну да, - подтвердила Марина, глядя на картофелину, уже почти очищенную от кожуры, - и Димитри провозился с ней полдня, приводя в чувство, а потом перевез в дом к... к их там врачу, короче. И после того, как ее привели в порядок настолько, чтобы могла сама пить воду и сидеть, не падая, он сказал, что перевозит ее на Ддайг, их новый континент.

   - Минуя остановку в крае? - уточнил Белый.

   - Да, - подтвердила Марина, примериваясь картофелиной к терке. - Если совсем точно, остановка будет, но в Приозерске. На три дня. Месяц дороги морем Поля сейчас не выдержит, это и Димитри понимает.

   - Вот что ему мешает просто вернуть ее домой и дать ей нормально лечиться? - тоскливо вопросил Белый.

   Марина, чистя очередную картофелину, только досадливо повела плечом:

   - В ее теперешнем виде, Георгий, достаточно позвонить ей по телефону и сказать "да чтоб ты сдохла". И если она после этого встанет, то только затем, чтобы намотать петлю на дверной косяк. Я ее такой лет двадцать пять не видела.

   - Да это понятно, - коротко покривился байкер. - Но без фармакологии, причем земной и правильно подобранной, ведь так и будет.

   - Интересы края тоже со счетов не сбросить, - вздохнула Марина. - Она же первая этого не поняла бы. Привезти ее сейчас домой - значит выпустить в город, к журналистам и родне. Собраться и держать лицо ей сейчас нечем. Но пытаться она все равно будет, и это кончится... понятно, чем. А класть в больницу нельзя: во-первых, это еще один удар по репутации, а во-вторых, чтобы папарацци да не пролезли, куда не пускают...

   - А за рубеж? - спросил Белый. - Прибалтика, Беларусь?

   - Там, ты думаешь, защита лучше будет? - горько усмехнулась Марина и взяла сито.

   Выложив в него содержимое миски, пристроила сито сверху, разровняла массу, прикрыла чистым блюдцем, а на него поставила банку с водой. Затем, ополоснув терку, принялась резать яблоки на четвертинки и вычищать семечки.

   - Мда. - Белый помрачнел. - Круг, похоже, замкнулся.

   - Это еще не все, Георгий.

   - Даже так?

   - Я говорила с наместником, он сказал, что еще год назад мог бы выделить ей охрану из своих и попросить дополнить ее нашими, в смысле, полицией. Но не теперь.

   Марина ожесточенно терла яблоки, байкер молча ждал. Когда яблоки кончились, Марина вытряхнула в пюре молотую корицу и с таким же ожесточением перемешивая массу, мрачно сказала:

   - Если бы Асане не вперлось замуж так срочно, расклад мог быть не таким напряженным. Но все уже произошло, она заявила о бракосочетании публично и, значит, должна довольно быстро зарегистрировать брак и тут, и там. После этого Академия убирает свой контингент с ее земли, и их столица остается голой. И когда следующей весной придут ящеры, их некому будет встретить.

   - Кроме Асаны? - уточнил Белый.

   Марина взяла маленькую чашку и миску побольше, и по одному разбила в чашку все шесть яиц, тщательно осмотрев каждое. Вылив их по очереди в миску и всыпав туда стакан муки, она взялась за венчик. Не поднимая глаз от миски, проговорила:

   - Ну и что Асана сама сможет? Она же не электростанция, да и на той работает целая смена. Какие-то маги у нее есть, но она их наверняка побережет, потому что граф тут она.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

   - Графиня, может? - переспросил байкер.

   - Графиня, Георгий - это жена графа. А если она сама владеет и управляет землей, и защиту осуществляет тоже сама, то она граф. В Саалан, по крайней мере, заведено так.

   - О как, - хмыкнул Белый. - А до свадьбы она, я так понимаю, была виконт, и поэтому...

   - Вот только я тебя прошу, Георгий, не лезь ни в их брачное законодательство, ни в их мораль. Ты не хочешь этих подробностей, тебе еще за руль.